— Дал бы анестетика, — продолжил он, поворачиваясь к Вепуату. — Как-нибудь мышцы изнутри пролить, чтобы остыли, — можно, нет?
— Не, ремонтник, — серьёзно ответил сармат. — Ничего тут сделать нельзя. Думаешь, от беготни тебе полегчает?
— Ну, если ты помочь не можешь… — Гедимин снова дёрнул плечом и, помянув про себя уран и торий, вышел в коридор.
Изнутри пещера казалась маленькой, а долгий путь по извилистым ходам сармат, видимо, успел позабыть. Туннель извивался так, будто его копали черви-пирофоры, но всё-таки один дельный изгиб Гедимин нашёл — в целом пещера была расположена так, что взрыв у входа не причинил бы внутренней камере вреда. «Воздух относительно свежий,» — отметил про себя сармат, разглядывая гладкие «опрессованные» стены. Из-за них можно было принять коридоры за искусственную постройку, но сканер показывал под слоем «бетона» пласты местных осадочных пород — тот же жёлтый слоистый камень, из которого Гедимин собирался строить ИЭС.
На выходе лежал большой валун — что-то вроде крыльца, только вместо ступеней — продольные желобки, под наклоном сбегающие вниз. «Металлостоки,» — мгновенно определил Гедимин, посмотрев на осколки синевато-чёрной корки прямо под «крыльцом». «Сюда бы поставить металлосборник…»
— Дим-мин? — услышал он удивлённый голос. На холме в десятке метров от пещеры стоял Хассинельг, задумчиво смотрел на опущенный посох, и от его ног веером расходились чёткие световые полосы. Они были хорошо видны даже сейчас, поздним утром, когда можно было различить цвет каждого камешка на плато. Хассинельг выкладывал из них какой-то орнамент, совмещая пятна разной окраски; частично это было похоже на надпись, только алфавита Гедимин не знал.
— Решил пройтись, — сказал он, отводя взгляд от цветных пятен. «Такой голографический проектор нам бы сильно пригодился…» — оборвав мысль, он досадливо сощурился.
— Утро спокойное, — отозвался Хассинельг, перемещая световые полосы. — Нергоны сюда не ходят. И мирные не задерживаются. Никто тебя не потревожит.
Гедимин медленно прошёл вдоль каменного гребня, в недрах которого была вырыта пещера. Она здесь была не одна — сармат разглядел ещё один вход со складчатым камнем-крыльцом. В проём даже вставили дверь — что-то примитивное из нескольких пластов неошкуренной древесины. «Там, наверное, ночевал Хассинельг,» — подумал сармат, разворачиваясь в другую сторону. «А вот и портал…»
Гедимин здесь уже был, только ничего рассмотреть не успел — только и запомнил «взлётную полосу» из двух рядов красных фонарей и черноту, прорезанную вспышками. При свете дня видно было больше — над чёрным проёмом нависала массивная, очень грубая каменная арка. Скорее всего, её даже не строили — просто подняли кусок скального пласта и выгнули дугой, а с одной стороны навалили каменных глыб. Ширина арки была всего два метра — Гедимин прошёл вдоль неё и заглянул с другой стороны, даже потрогал камни, не скреплённые никаким раствором. Палец обожгло холодом.
— В портал пешком лучше не ходить, — раздался неподалёку осторожный голос Хассинельга. Страж, оставив тренировку с голограммами, подошёл ближе и теперь настороженно наблюдал за сарматом.
— Я и не иду, — буркнул Гедимин, заглядывая в чёрный проём. «Не вспыхивает. Но фонит…» — он покосился на дозиметр. «Семнадцать милликьюгенов чистой сигмы. А с той стороны — только полсотни микрокьюгенов. То ли камни там экранирующие, то ли сигма направленная…»
И каменный гребень с пещерами, и арка с порталом стояли на возвышенности, приподнятой над небольшим плато; оттуда был хороший вид — и на ближайшую долину с кучками деревьев-валунов, и на отдалённые плато, прорезанные такими же долинами. «Сфен Земли. Он везде такой,» — заключил Гедимин. Он прошёл вдоль арки, повернулся к холмам спиной — и удивлённо мигнул. Здесь холмистый пейзаж обрывался. Вдаль тянулась туманная, плохо различимая плоская местность. Возможно, дело было в дымке и преломлении света, но Гедимину отчётливо представилось, как она вдалеке заворачивается кверху и срастается со складчатым небом.
— Странный эффект, — пробормотал он, неуверенно усмехнувшись. — Будто там земля закругляется.
— Эррх… да, — внезапно подтвердил очень удивлённый Хассинельг. Он успел подойти к Гедимину вплотную и смотрел на него с опаской, готовясь то ли выдёргивать его из портала, то ли ловить у обрыва.
— Это же Дальний Край. Дальше ничего нет.
Сармат ошалело мигнул. Слабая надежда, что страж шутит, тут же угасла. Луч сигма-сканера, брошенный вдаль, отразился от дымки и рябящих разломов и вернулся назад.
— Ничего? Кто-то ходил туда?
Хассинельг шевельнул хвостом.
— Слишком опасно. Да и не пройти — разломы… Видишь, там даже деревьев нет?
Там и впрямь не было ничего живого — ни деревьев, ни травы… хотя — травы не было и под ногами, и на холмах, где деревья всё-таки росли. Гедимин поворошил гравий — споры огнелюбки, где бы они ни лежали, явно не собирались прорастать.
— Значит, тут край… — сармат криво ухмыльнулся. — Впервые вижу планету с краями. Моя вот круглая.
Хвост Хассинельга снова качнулся.
— Ты, главное, туда не ходи. Тебя просили вернуть целым.
«Планета с краями…» — сармат резко отвернулся от туманной долины. От её вида по коже пробегал озноб. Лучше было смотреть под ноги… хотя — и голый гравий, не прикрытый травой, тоже не наводил на весёлые мысли.
— Странно тут всё выглядит, — пробормотал он. — Без травы…
— Да, грустные дни, — подтвердил Хассинельг. — Скоро прилетят туманники, и земля снова будет прикрыта.
— Прилетят? — Гедимин мигнул.
— Семена. С ветром и водой, — пояснил удивлённый страж. — Как всегда. Каждый год.
— У нас трава растёт, где росла, — буркнул сармат. Ему вспомнился Кагет с его ураганными ветрами и приплюснутыми растениями — и странными животными, чьи белые панцири хрустели под ногами. Даже Кагет был больше похож на Землю… и у него, по крайней мере, не было краёв!
— А, у нас так же, — Хассинельг махнул посохом куда-то вбок. — В Хессе, в Ише, в Найе. А здесь семена сеет небо. Ничего, все привыкли.
Гедимин поёжился. Не то, чтобы ему было дело до миграции местных растений, — но от Равнины в целом его брала оторопь.
— Ты тут давно? — спросил он, отчего-то понизив голос. — Ведь ты не местный?
— В местных годах… уже восемь будет, — прикинул что-то на пальцах Хассинельг. — Недавно. Руниен — больше… лет семьдесят, наверное.
— А, — Гедимин попытался вспомнить всё, что знал об определении возраста у «макак». Что-то не срасталось.
— Руниен — ваш бригадир? — спросил он. — Главный в вашем… отряде?
Хассинельг наклонил голову набок, озадаченно глядя на сармата.
— Руниен — старший страж, да, — неуверенно сказал он.
— Он тебя позвал сюда… работать? — Гедимин кивнул на посох. — Пригласил, нанял… как ты вообще сюда попал?
— Я? — переспросил Хассинельг, глядя в сторону. — Да так, случайно вынесло… Дим-мин, ты бы лучше сел. Вон, на камень. Вчера ты лежал, как мёртвый, а сегодня ходишь и говоришь… так много. Вдруг опять заболеешь?
Гедимин беззвучно хмыкнул. «Спросил не о том,» — отметил он про себя, устраиваясь на ближайшем камне-крыльце. На глаза снова попала корка спёкшегося металла — мелкие капли рэссены завязли в слое пемзы, полоса метровой длины была практически рэссеновым слитком. Гедимин подобрал его и задумчиво сощурился. «О чём бы спросить, чтобы не услышать очередную… странность? А то мозгу больно…»
— Быстро ты вчера привёл ваших… лекарей, — криво ухмыльнулся он. — Спасибо.
Хассинельг явно смутился.
— Мы все испугались, — сказал он. — Мы позвали вас сюда не для того, чтобы кто-то умер. Руниен велел спешить, и я… я очень торопился. Хорошо, что старейшину Кайри не пришлось долго искать.
Гедимин серьёзно кивнул.
— Как ты успел туда и обратно так быстро? — спросил он. — Я думал, там полчаса кратчайшей дорогой.
Он вспомнил сверхзвуковых летунов Равнины с их странными крыльями-тормозами. «Разве что на этом… зверьке. Но тогда — странно, что я ничего не слышал.»
— Летел на Кейланне? — вспомнил сармат, как называется «зверёк». Хассинельг, явно очень смущённый, дёрнул хвостом.
— Да этого Кейланна пока найдёшь… — клешня на хвосте громко щёлкнула. — Не, я своим ходом. Переместился.
Гедимин мигнул.
— Это как? — он запоздало вспомнил первую встречу с Хассинельгом — как страж вышел из ниоткуда. — Можешь показать?
Хассинельг широко развёл руками и исчез, не оставив ни дымки, ни свечения.
— Это так, — донёсся его голос с верхней точки каменного гребня. Страж стоял там с посохом в руке и ухмылялся во всю пасть. Гедимин мигнул. Когда он открыл глаза, Хассинельг снова был рядом.
— Переместился, и всё, — сказал он. — Руниен, конечно, помог. А там — Пламя, там всё просто.
Гедимин покачал головой. Слова нашлись не сразу.
— Покажи ещё раз, — попросил он, включая дозиметр и анализатор. Чутьё его не обмануло — волна сигма-излучения накрыла сармата, когда страж в очередной раз исчез, и встречная пришла оттуда, где он появился, — на краю плато, в паре десятков метров от Гедимина. «Сигма. Пульсирует. Ну, понятно,» — сармат дождался возвращения стража и прикрыл прибор пластиной брони. «Куда уж без пульсирующей сигмы…»
— А как ты определяешь поверхность? Не врезаешься в скалы, в стены? — спросил он, глядя на гравий под ногами странного существа. Камешки лежали ровно — на них не прыгали с расстояния в двадцать метров, просто спокойно шагнули.
Хассинельг коротко выдохнул и ухмыльнулся.
— Зачем врезаться? Видно же всё, — он шевельнул камешки когтистой лапой. — Не, наверное, можно. Если с головой плохо. Когда с головой плохо, дома надо сидеть.
«Разумно,» — подумал Гедимин. «Хотя и не очень понятно.»
— Видно? На такой скорости? — он недоверчиво покачал головой. — Ты же меньше секунды… перемещался. Что, было время на мягкую посадку?
Хассинельг повёл плечом.
— Да много там времени, — пробормотал он. — Выплываешь себе и смотришь… Дим-мин, тебе, может, лечь? Там, в пещере? Если тебе опять станет плохо…