Сармат покосился было на сигма-сканер, но, махнув рукой, втиснулся в ангар. В мастерской было пусто, лишь инструменты, выкованные им когда-то из рэссены, лежали на пульте управления вентиляцией. Синий металл блестел ярко — ни на нём, ни на пульте под ним не было ни пылинки. Подмастерья отступили к стене, пропуская сармата на склад.
Эти пирамиды из дерева, камня, истёртых шкур-кожухов и костяных подпорок Гедимин видел много раз. Сейчас их ряды протянулись через весь ангар. Те, что стояли к выходу ближе всего, ещё дымились, остывая после бурной экзотермической реакции, и сармат слышал очень тихий хруст — волокна древесины проседали, медленно распрямляясь.
— В двадцатый день Кислоты эти башни надо будет разобрать, — услышал он после пары тихих фраз Нурру голос Вепуата. — Приедут из Ушта за день и сделают эту работу. Ты проследи, чтобы до двадцатого дня никто их не трогал. Не убирал шесты и не снимал шкуры. Всё должно стоять, как поставлено.
— Прослежу, — пообещал Гедимин, высчитывая про себя, когда будет этот двадцатый день. «Через месяц,» — кажется, он не сбился в подсчётах — давно пора было вникнуть в местный календарь, но всё не находилось места в мозгу. «Что ж, всё нормально. Спешить всё равно некуда. Пока все пещеры выроют, пока опрессуют, пока они отстоятся, пока отлежится тектон…»
— Нурру помнит, что ты обещал им эти инструменты за работу, — снова заговорил Вепуат, когда сармат выбрался в «предбанник». Мастер-Бронн стояла у пульта управления вентиляцией, рядом с предметами из рэссены, но их не трогала и на них не указывала.
— Работать ещё долго, но, если ты разрешишь, они их заберут сейчас, — сказал Вепуат. — Чтобы все в Уште видели твою щедрость.
— Пусть забирает, — отозвался Гедимин. — Делалось для них. Мне не по руке.
Нурру показала острые зубы в короткой ухмылке и сгребла инструменты, быстро увязав их в свёрток из обрезка шкуры.
— Они уходят сейчас, — сказал Вепуат. — Уже светло. Хорошее время для отъезда.
Гедимин кивнул.
— Пусть будут осторожны, — сказал он. — Кьюссы лезут в наши дела. Если поймут, что эти Бронны работают на нас — могут напасть.
Нурру снова усмехнулась и издала пронзительный писк. Вепуат что-то ответил на том же языке.
— Бронны проскользнут между стеблей, — перевёл он. — До Ушта хорошая дорога — летучий зверь не увидит.
…Айзека в лаборатории не было. Гедимин, выдрав лист из ежедневника, прикрепил к переборке короткую записку и ушёл в шатёр. Опыты откладывались, и сармат отодвинул каменные штативы на край стола и ненадолго задумался. «Системы контроля и управления… Вот это самое слабое место. Их у нас, считай, нет. Хоть сажай кого-нибудь в реактор…»
Полог шатра откинулся. Айзек, придержав его, остановился и оглянулся.
— Таркасан! Да, звали именно тебя. Нет, заходи. Нет, не взорвётся!
Филк в утяжелённом комбинезоне медленно вошёл и с опаской посмотрел на стол перед Гедимином. Он так и маячил бы на пороге, если бы следом не ввалился Айзек, вытолкнув его ближе к оборудованию.
— Излучатель готов? — быстро спросил командир экспедиции. — Работает, ты проверил?
Гедимин кивнул.
— На выходе — рабочие пульсации, — сказал он, возвращая штативы на прежние места. — Для управления накопителем — сойдёт. Я отрабатывал и для реактора, но… проверить пока не на чем.
— Ага, — Айзек, отодвинув Таркасана, подошёл к столу и склонился над миниатюрным излучателем. — Угу… Ипрон, ипрон, гзеш, древесина… Минерал не подвержен заражению?
— Проверял, — отозвался Гедимин. — Вот в стойках не уверен. Дерево почти сырое, рано или поздно «уедут» метки. Заменю на отлежавшееся… месяца через два, или когда оно отлежится.
— Досадно, что мы так и не разработали жёсткий пластик, — сказал Айзек, разглядывая деревянные опоры. — Может, за два года что-нибудь изменится… Любопытно выглядит эта штука. Жёлтый металл, чёрное дерево… Похоже на старинное стрелковое оружие. О-очень старинное. Таркасан, смотри внимательно. Видишь, на подпорках — метки?
— Эти камешки нужно дёргать? — филк недоверчиво щурился на странное устройство, но близко не подходил. — А внутри — ирренций?
— Десять граммов, — ответил Гедимин. — Следи за герметичностью. Хотя — вы тут позавчера наполучали доз, флония вам никто не дал, и вроде бы все живы…
Таркасан возмущённо фыркнул и ткнул пальцем в левое запястье.
— Как же, не дали! Полдня с распухшей рукой…
— Три часа, не больше, — недовольно сощурился Айзек. — К тому же — ночью. Кому сказали не проявлять активности, пока опухоль не спадёт⁈
Гедимин растерянно хмыкнул. «Всё-таки флоний им дали. Хорошо. Я уже боялся…»
— Работать будем? — угрюмо спросил он — разглядывание излучателя явно затягивалось. «Что мог сделать, то и сделал. Нормальная конструкция. Рабочая. Не нравится — шли бы к Гварзе за микропроцессорами…»
— Инструктируй, — Айзек подтолкнул Таркасана к столу. — Я пока заряжу накопитель.
Гедимин озадаченно покосился на сфалт, но Айзек, отгородившись защитным полем, достал лабораторный облучатель. «Ну да, пока я объясню, что к чему, как раз пластина зарядится,» — решил он. «Правильно придумал. Реактор при филке лучше не открывать. И так они запуганы…»
…Защитное поле снова позеленело. В этот раз Таркасан дёрнулся, но уже слабее — видимо, начинал привыкать. Айзек одобрительно кивнул. Куда он смотрел, Гедимин понять не мог — то ли на филка, то ли на посветлевший накопитель. Впрочем, цвет накопителя менялся не так уж явственно — Айзек заряжал его на десять процентов, пластина и так была не слишком тёмной…
— Работает, — подытожил командир, отодвигая Таркасана от стола и неуверенным движением останавливая маятники. — И, в общем, неплохо работает. Это пульсации для накопителя… Говоришь, можно будет ими же «крутить» реактор?
Гедимин кивнул.
— Без разницы, что. Главное — не ошибиться в пульсации. Можно было бы тот же ипроновый лист двигать вручную. Промигаешь правильный код — будет результат.
Таркасан беспокойно зашевелился.
— Эти… маятники — их ведь как потянешь, так и будет? Тут нет никакого… ограничителя, предупреждений там?
Гедимин мигнул.
— Ты же держал эту штуку, — напомнил он, кивая на излучатель. — Видел, как она устроена. Где там могут быть предупреждения?
Таркасан смотрел на него, угрюмо щурясь.
— А если кто-то дёрнет не так? Сильнее, слабее, в другую сторону? Или трубку перекосит, или верёвки растянутся? Оператор хотя бы поймёт, что сделал не так?
Гедимин пожал плечами.
— Силу надо соизмерять, оборудование — проверять и чинить. А поймёт… Ну, не сработает сигнал — тогда и поймёт.
— А если сработает, но не тот? — не отставал Таркасан. — И разнесёт всю станцию?
Гедимин снова пожал плечами.
— Я бы сказал — незачем тут вообще строить. Тем более — ИЭС. Раз мы здесь, работаем с тем, что есть. Ну, или Гварза изобретёт что-нибудь получше. За два года, может, справится.
Айзек недовольно на него покосился и снова перевёл взгляд на миниатюрный излучатель.
— На эту ювелирную штуку так и просится орнамент. Или инкрустация… Ладно, атомщик. Я её пока заберу и у себя ещё проверю. Накопитель тебе нужен?
Не дожидаясь ответа, он прибрал со стола и трубку на опорах, и каменный штатив с энергонакопителем — и остановился, задумчиво щурясь.
— Значит, управляющие коды для реактора у тебя… в принципе, есть? И автоматическая система глушения… Нет только реактора для испытаний. Хм-м… А ведь рано или поздно придётся работать с живым реактором. И лучше бы начать заранее…
— Ты там о чём? — подозрительно сощурился Гедимин. Сердце сделало лишний удар.
— Для отработки самых базовых вещей — сколько твэлов тебе нужно? — деловито спросил Айзек, жестом выпроваживая Таркасана за порог. Гедимин заглянул ему в глаза и не увидел ни тени усмешки.
— Одного хватит, — сказал он, невольно понизив голос; Таркасан, конечно, вышел, но болтающийся полог отлично пропускал звуки. — И накопитель. Одного осколка мало.
— Посмотрю, что можно сделать, — пробормотал Айхек, задумчиво щурясь. — Потому что всё равно придётся… У тебя был проект корпуса реактора из камня и золотой глины. Насколько безопасный? Если поставить на холме с минимальным заглублением…
Гедимин мигнул.
— Тогда глины мало. Надо блокировать сигму. Нужен ипрон.
— Ипрон… — Айзек снова сощурился. — Регулярно обновляемые защитные поля? Частичный экран на ключевых направлениях? Это ведь сигма, не омикрон и не нейтроны. Если даже кто-то влезет…
Гедимин поморщился.
— Или выжжет мозги, или твэл взорвётся. Выбирай, что лучше. Нет, я могу понавешать полей…
Айзек кивнул.
— Сделай мне проект такой установки. Корпус на один твэл плюс управление, экран, доступ, защита сверху… И, если всё будет нормально, начинай потихоньку его лепить. Тектон возьми из отлежавшихся запасов, глину… Глина ещё нужна? В литейнях Шесека стоят мешки, он недоволен, но терпит. Сегодня я много не взял — не хотел грузить Кейланна — но в Сердце мы ещё поедем.
— Посчитаю — скажу, — сдержанно ответил Гедимин. Под рёбрами разливалось тепло, но радоваться раньше времени сармат не хотел. «Экспериментальный реактор. Прямо здесь, на Равнине. Мне их в Ураниуме не давали… Так. А где они возьмут немутирующий твэл?»
— Айзек, стой, — он поймал командира за плечо. — Твэл с Земли брать нельзя. Оболочки, хвостовики, — всё мутирует.
— Ирренций-то не мутирует? — отозвался Айзек, высвобождая плечо. — Сделаешь пустой каркас из местных материалов, перегрузишь в него топливо и ипрон… Да, чертёж неси мне. С росписью по материалам.
Гедимин качнул головой.
— Гварза опять всё запретит. Может, лучше ему поручить всё это… с твэлами и прочим? Раз он лучше знает?
Айзек досадливо поморщился.
— Атомщик, не заводись раньше времени. Кенен гораздо умнее, чем тебе кажется. И против очевидно полезных и правильных вещей никогда не возражал. Готовь чертежи, неси мне, дальше я разберусь.