…Гигантский живой диск, повисший над реакторной шахтой, окрасился в жёлтый, оранжевый и красный; казалось, внутри него бушует пламя, и Гедимин невольно покосился на термометр. Здесь, над реактором, было на удивление прохладно — всего-то плюс восемнадцать, и окраска живой линзы на это никак не влияла.
— Вы призвали огонь, — медленно проговорила Кайшу вместо обычного приветствия, и световой пучок упёрся в грудь Айзека. — Бронны, Скогны и нхельви завтра придут в Элидген. И туда же придут Сэта. Хватит ли четверых стражей, чтобы их сдержать?
Гедимин мигнул. «И она уже знает?.. Почему их вечно волнует какая-то ерунда? Четверо вооружённых стражей на десяток безоружных дикарей — и мы ещё, с плазмомётами… Вот на месте Сэта я бы опасался. А ей-то что?»
— Вепуат семь раз ходил в Сфен Огня, — заговорил Айзек, и световое пятно перепрыгнуло на разведчика, заставив «трилобитов» съёжиться и поджать хвосты. — С Сэта общался он. Они не проявляли агрессии. Он считает, что им можно доверять. Хотя бы в течение пары часов.
Линза на секунду вспыхнула и тут же почернела.
— Доверять огню… — донеслось изнутри. — Завтра я буду смотреть на ваш холм. Я могу ослабить огонь, но не могу погасить. Будь осторожен!
Гедимин недовольно сощурился. Он стоял у стены, сегодня всем было не до него — и обсуждали они, на его взгляд, какую-то чепуху. «Ну что „огонь“⁈» — сармат едва заметно пожал плечами. «Ну что они, эти Сэта, — сожгут на холме весь гравий? Поджарят все туманники? М-да… непрозрачная стена в мой рост. Только непрозрачная стена. Чтобы никто никого не видел и ни к кому не лез.»
— Хорошо, что пришёл Тарр-ка, — услышал он голос Кайшу. — Ему понадобится много терпения. Я звала мастеров-Скогнов — и они приехали. Они снимут мерки с Тарр-ка… Его сородичи бывают намного выше и шире в плечах?
Гедимин мигнул. «Чего они хотят от Таркасана? Мы же вроде отделались от местного тряпья…»
— Нет, для своего народа Таркасан довольно рослый и широкоплечий, — ответил Айзек, отодвигая филка от стены и выставляя под световой пучок. Таркасан настороженно щурился и явно хотел снова прижаться к стене.
— Каждый город вызвался сшить два кокона, — снова заговорила Кайшу. — Этого мало, но сейчас плохое время — подходящее волокно на исходе. В месяце Воздуха я скажу всем, и они сделают большие запасы. Но до тех пор придётся ждать. Можно сделать плохие коконы из шкур… и Бронны говорят, что пришлют много плетёных гнёзд. И много листьев на смену. Если сородичам Тарр-ка совсем негде будет спать…
Гедимину надоело мигать, и он ненадолго прикрыл глаза. «Так это про те войлочные мешки для филков… По два кокона с города? Они же вроде небольшие. Это что, настолько редкое сырьё? Да ещё и сезонное?.. Мать моя пробирка, что за дикая планета…»
— Не надо гнёзд, — отозвался Гварза, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся — судя по голосу, Гварза тоже считал эту планету чрезмерно дикой, и ему непросто было сдерживать недовольство. — Лиственный сор повредит механизмы. Пусть пришлют, сколько могут, подстилок, пусть даже плохих. И хорошо запасаются в месяце Воздуха. Нам нужно две сотни коконов. Тридцати будет мало.
«Пятнадцать скогнийских городов,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Вот их сколько, оказывается. На всё это пространство. Наверное, Броннов примерно столько же…»
— Дим-мин, — пятно света, в этот раз — зеленоватого, остановилось на его груди, и сармат растерянно мигнул. — Говорят, ты со дня на день разожжёшь малое Пламя? Никогда ещё Пламя не разжигали в Сфене Земли. Будь осторожен.
— Мне ещё твэл не прислали, — пробормотал Гедимин, глядя на белесые и зеленоватые вспышки внутри живой линзы. — Это всё нескоро… А почему тут так мало… всего? Даже валяной шерсти…
Гварза со сдавленным стоном приложил ладонь к лицевому щитку. Айзек, укоризненно хмыкая, похлопал его по плечу. Гедимин недовольно сощурился.
— Тут всего — столько, сколько надо нам, — отозвалась Кайшу. — Никто не ждал, что придут равные Куэннам, и что им будет нужно так много. Теперь мы знаем. Но если сейчас не время для волокон — их не будет, пока время не придёт. Нам жаль, что ты, Дим-мин, остался без постели. В доме сердца много подстилок — возьми, сколько тебе нужно.
Айзек крепко сжал руку Гедимина и с сердитым шипением дёрнул его к стене.
— Никто из нас не замерзает, — сказал он. — И меньше всех удобство постелей волнует Гедимина. Он не хотел заставить тебя или ещё кого-то сделать невозможное. Он всегда задаёт странные вопросы.
— И всегда — не вовремя, — еле слышно пробормотал Гварза.
— Осторожнее с Пламенем! — линза вспыхнула зелёным огнём. — Я чувствую взгляд богов на вашем холме. Из-за него Пламя тревожится. Сегодня оно не будет ни с кем говорить. Идите!
…«Мать моя пробирка, ещё и боги…»
Сарматы снова куда-то шли по слишком широким коридорам, увешанным светящимися камешками и застеленным во много слоёв пружинящими подстилками. Симметрия в расположении коридоров и комнат на древнем заводе была — но какая-то смещённая, и от неё Гедимину всё время казалось, что стены плывут.
— Надо было договариваться заранее, — услышал он тихий, но очень недовольный голос Кенена Гварзы. — Куда смотрел Маккензи⁈
— Мы в этом месяце не знаем, что будет в следующем, — так же тихо ответил Айзек. — О чём тут можно говорить заранее? Нам сильно повезло с дворцовыми запасами, не то и тех двадцати коконов не было бы.
Гедимин мигнул. «Так наши коконы — из дворцовых запасов? То есть — Кайшу отдала свой войлок, всё, что тут лежало? Чтобы сделать двадцать спальных мешков, понадобилось… вскрыть стратегические резервы⁈ Мать моя пробирка…»
Услышанным хотелось поделиться с Вепуатом, но тот, как угрюмо сощурился у реакторной шахты, так и шёл, не оборачиваясь и не разжимая кулаков. «Трилобиты» съёжились на его броне и прикинулись мёртвыми.
Страж-проводник резко свернул, поддел посохом плотную занавеску в дверях, и сарматы вышли в продолговатый отсек. Гедимин увидел в его длинной стене отверстия — несколько округлых проломов с шипованными краями — и не сразу понял, что они не сквозные, а плотно затянуты прозрачной плёнкой. Здесь было очень светло, но свет не бил по глазам — просто очертания всех предметов стали очень чёткими, и Гедимин, не вглядываясь, различил отдельные волокна на пернатой броне Вепуата.
Едва сарматы вошли, существа, сидевшие на небольших подушках у глухой стены, зашевелились. Это были Скогны — три десятка, одетые непривычно скромно — почти без бус, бахромы и подвесок; и ещё они были очень тихими. Старейшина Кайри, смерив их холодным взглядом, подошёл к огромному сундуку, вытащенному на середину отсека, и положил на него руку. Что-то негромко сказав, он указал на Таркасана, провёл когтем вдоль ряда притихших Скогнов и ткнул пальцем в один из его краёв. Мастер Шесек добавил что-то от двери; в отсек он заходить не стал.
— Иди, — подтолкнул Таркасана Айзек. — Хорошо, что все приехали сразу. Снимут мерки — и ты свободен.
— Угу, — Таркасан подошёл к сундуку и остановился, сложив руки на груди. На сундук уже взобрался с мерным шнуром в руке первый Скогн. Ещё двое остановились внизу, обступив Таркасана почти со всех сторон. Один вёл записи — выцарапывал значки на коре.
— Садись, — Айзек, устроившийся на подушке, тронул Гедимина за руку. — С тебя мерку снимать не будем.
Сармат посмотрел на Скогна с мерным шнуром. Потом на другого — тот ещё сидел на подушке у стены, но шнур уже приготовил. Несколько секунд Гедимин глядел то на одну верёвку с узлами, то на другую, потом вполголоса помянул спаривание «макак», и Айзек укоризненно хмыкнул.
— Почему они все разные? Это же эталон измерения. Почему один от другого отличается на полтора сантиметра⁈
— Они из разных городов, Гедимин, — отозвался Айзек, жестом велев ему говорить потише. — Все они — из разных городов.
Гедимин ошалело мигнул — до него не сразу дошло, что Айзек имеет в виду.
— И что, в каждом городе… своя система мер⁈ В каждом городе на всей Равнине⁈
Айзек угрюмо кивнул.
— Именно поэтому мы тут сейчас сидим и ждём, пока все приложат мерки. А могли бы взять шнурок из Синви, приложить и результат разослать по городам. Это не ритуал. Это производственная необходимость, — он на секунду стиснул зубы и чуть опустил веки.
— В каждом городе… — прошептал Гедимин. Ему хотелось выругаться, но, по примеру Айзека, он сдержался. Первая тройка Скогнов уже записала все измерения; теперь на сундук забрался абориген из другого города.
Кто-то тронул Гедимина за руку; прикосновение было странным — чужая ладонь показалась сармату очень горячей. Обернувшись, он увидел Шесека. Скогн на мгновение приложил пальцы ко лбу и показал в ухмылке острые зубы.
— Я слышал, как ты удивлялся, — тихо сказал он и снова ухмыльнулся. — Значит, было чему удивиться. Все мастера меряют и считают, как им удобно, — что в этом странного для Дим-мина?
Гедимин на долю секунды стиснул зубы.
— Это никому неудобно, — прошептал он, недобро щурясь. — Всё время надо пересчитывать. Почему не ввести единую систему мер? У вас же централизованная власть, и скорость связи довольно высокая. Можно взять единый эталон, распространить его… Это же нетрудно — наделать одинаковых мерных верёвок!
Айзек толкнул его кулаком в бок, но Гедимин только отмахнулся. Его сейчас интересовала реакция Шесека — а она была какой-то странной. Он посмотрел на сармата озадаченно — а долю секунды спустя чему-то ухмыльнулся.
— Я из Тогота, — указал он на себя отогнутым когтем и протянул Гедимину руку. — Смотри.
Он широко расставил два соседних пальца. Длинный коготь на одном из них откинулся с сухим костяным щелчком — Гедимин даже поёжился, испугавшись за чужие суставы. Шесек быстрым движением провёл линию между подушечками пальцев.
— У меня здесь — вот столько, — он тронул пальцем часть фаланги, обнажившуюся из-под отогнутого когтя. — И вот столько здесь. А вот он — из Эллури…
Шесек указал на Скогна с мерной верёвкой.