и убрал включённый было анализатор — как на Равнине взрываются колёса, он уже видел, и не раз. Переводя взгляд от прибора к стадиону, сармат удивился внезапной тишине. За прошедшую секунду площадка опустела. Бронн, так и не выстрелив, шмыгнул в проём и там замер с арбалетом в руках. За его спиной, на пару ступеней выше, встал в боевую стойку копейщик-Скогн. На стадион вышел Сэта.
Видимо, чёрный газ на мгновение разрушил защитный барьер, — сейчас трибуны Сэта снова были прикрыты, но одна особь стояла у огневого рубежа и негромко что-то говорила, обращаясь к Гварзе. Сармат спокойно выслушал чужака, молча кивнул и без особой спешки пошёл к ещё не задействованным мишеням. Гедимин смотрел, как он выносит на стадион металлический «блин» и вбивает его нижней кромкой в гравий. Сэта ждал. Это был всё тот же абориген с подвеской-челюстью, — только сегодня к ней добавились чьи-то длинные острые зубы, кости причудливой формы и горсть просверленных камешков. Никакого оружия у него не было.
Защитное поле за его спиной сомкнулось, закрывая последний проём. Гедимин увидел, как помрачневший Вепуат что-то говорит притихшим Броннам и Скогнам. Они все выпрямились, и у каждого в руках было оружие — и сармат, посмотрев, как они с ним обращаются, уже знал — на выстрел, если что, хватит и полусекунды. Видит Сэта, что происходит за его спиной, или нет, Гедимин не понимал, — чужак держался спокойно, расслабленно опустил руки, только уши стояли торчком, и свечение гривы заметно потускнело.
Гварза, издав короткий горловой рык — видимо, на языке Джагулов — отошёл от установленной мишени и встал в пяти метрах от чужака, сложив руки на груди. Сэта оглянулся на него, слегка наклонил голову — и, развернувшись к мишени, провёл когтистыми пальцами по своему плечу и резко взмахнул рукой. В ту же секунду стадион затопило пламя.
Туда, где стоял Гедимин, огненные языки дотянулись на излёте — горячий воздух лизнул ладони, но обшивка скафандра даже не заблестела. Взлетев, пламя тут же опало, съёжилось до сияющего шара на дне котлована — и горело там секунды три. Оторопевший Гедимин судорожно вспоминал, что из минералов Сфена Земли может так бурно окисляться, хотя бы после начального нагрева, но на ум так ничего и не пришло. Огненный шар совсем съёжился, а вскоре и погас; дыма не было — только воздух тёк вверх прозрачными струями. Он ещё тёк — нагретые камни, как им и полагалось, остывали медленно…
На слегка оплавленной и осевшей площадке стояла металлическая мишень. Она немного наклонилась — слой гравия под ней от жара деформировался и просел. В её верхней кромке виднелась блестящая, как будто запотевшая выбоина в пару сантиметров — явный след оплавления и попытки реза. Сэта прошёл по раскалённым камням, тронул надрез пальцем, странно мотнул головой и направился к своей трибуне. Вепуат приоткрыл для него проход в защитном поле. Сэта ещё пару секунд шуршали и потрескивали, сдвинувшись друг к другу; в мертвенной тишине Гедимин слышал каждый звук. Ещё секунда — и другой Сэта спустился с трибуны и заговорил с Гварзой.
— Кет! — Кенен поднял взгляд на край котлована и резким жестом предупредил Гедимина — «Будь осторожен!».
— Чего? — тот сузил глаза и снова пожалел об отсутствии сфалта. Особенно ему не нравилась повисшая тишина — даже Сэта перестали шептаться, а Скогны и Бронны застыли статуями, держа оружие наготове.
— Гость просит тебя снова поработать мишенью, — Гварза нервно ухмыльнулся, быстрым жестом ещё раз напомнив об осторожности. — Или оставить тут часть своей брони. Сэта очень интересно, как она выдерживает огонь.
Гедимин ухмыльнулся в ответ.
— Я спущусь, — сказал он, пересчитывая костяшки пальцев, собранные в ожерелье на груди Сэта. Кости пожелтели, а местами и почернели, а вот жила, на которую их нанизали, выносила постоянный жар, не ссыхаясь и не лопаясь. «Это не растительное волокно. Это часть животного. М-да, странный у них тут метаболизм…» — думал сармат, спускаясь на площадку и вставая напротив Сэта. Гравий ещё не остыл и чуть проседал под ступнями. «Опять обшивку перенапылять,» — мелькнуло в мозгу, и сармат недовольно сощурился. «Точечный термический урон… Ладно, учту.»
Сэта, чуть приподняв голову, взглянул ему в глаза. У существа были веки, даже ресницы, но вместо белка, радужки и зрачка — ярко-красное свечение, и больше ничего. Выждав секунду, Сэта отвёл взгляд — и резко вскинул руки, сцепив их перед грудью в замок. В лицо сармату ударило пламя.
Защитное поле на ладонях всё-таки не выдержало. Гедимин успел подставить их, увидев, как навстречу ему летит раскалённая добела «комета», перехватил её «ядро» — но золотой и багровый шлейфы накрыли его с головой. Фрил зашипел, испаряясь, и закапал под ноги. Сармат стряхнул размягчённые пластины с анализатора — прибор не показывал ничего, кроме резкого роста температуры. «Легковоспламеняемая аэрозоль? Да нет… Просто воздух берёт и… горит,» — Гедимин тронул пальцем клубящееся бездымное пламя. «Ни топлива, ни продуктов горения. Счёл бы галлюцинацией, да вот — броня оплавилась…»
Пламя угасло. Гедимин посмотрел на себя — из-под растёкшихся чёрных пластин проступили золотистые. Сэта стоял напротив, не шевелясь, только грива колыхалась в конвекционных потоках.
— Как вы это делаете-то? — спросил Гедимин, тут же понял, что ответа не получит, тяжёло вздохнул и побрёл к душевой. За спиной долго было тихо — только у самого ангара он услышал визг и верещание. Сармату было не по себе.
…На Айзека он наткнулся в лаборатории, когда поднялся за нейтронностойким фрилом — тех остатков, что удалось соскрести с остывшей брони, не хватало и на половину напыления. Фрил лежал в условленном месте, а командир экспедиции, еле слышно что-то насвистывая, расставлял по столу кюветы. Увидев Гедимина, он весело хмыкнул.
— Не обжёгся? Пальцы болят?
— Нет, — буркнул Гедимин, глядя на короткий рубец на ладони. На ипроновой пластине блестела свежая царапина. «У него не было ничего, что можно кинуть. И он не кидал, просто руки сжал в замок. Откуда механический урон⁈»
— Тебя поблагодарили, кстати, — сказал Айзек. — И даже опасались за твои руки. Тебе ни на что не нужен кровяной камень? Он, конечно, настроен на Сэта, даже с нергонами срабатывает через раз, но — мало ли…
Гедимин мигнул.
— Кровяной камень? — он далеко не сразу вспомнил, как перебирал когда-то отбитые у кочевников трофеи. — Это… должно быть лечебным? Тебе его Сэта дали⁈
Айзек кивнул на тёмно-багровый, почти чёрный каменный желвак с рыжеватыми вкраплениями. Тот лежал в отдельной кювете — и Гедимину показалось, что воздух над ним дрожит. «Плюс шестьдесят» — бесстрастно зафиксировал анализатор над поверхностью камня.
— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин, глядя на обломок. «Лечебный камень. Сохраняет тепло. Внутри — ни химических, ни ядерных реакций…»
— Где Сэта? — спросил он, сжимая горячий обломок в кулаке. — Не надо было это брать. Для местных это важные штуки, а для нас — дикарские амулеты. Надо вернуть…
— Завтра, — качнул головой Айзек, глядя на сармата с недовольным прищуром. — Они давно ушли. Любопытный у них, кстати, способ перемещаться. Тебе понравилось бы.
— Что? — Гедимин придвинулся к нему и оперся двумя руками на стол. — Что за способ перемещаться?
«А я ведь знал, что с их перемещениями что-то не так,» — мелькнуло в голове. «Эта стая в тридцать особей никак не могла пройти мимо нас с Вепуатом! Даже если они на когтях по обрыву пролезли, мы бы заметили.»
— Были — и нету, — Айзек криво ухмыльнулся. — В долю секунды. Я слышал, что они ходят через огонь. Но сам увидел впервые. Чего ты так смотришь? Вы же сталкивались с Икси. Они ходят в тенях. А Сэта — в огне.
— М-мать моя пробирка… — пробормотал Гедимин, глядя мимо него в глухую переборку. Мозг искрил и плавился. «Рехнуться можно от местных законов физики. Если у местной физики вообще есть законы, провались она в ядро Сатурна…»
— Ну-ну, всё хорошо, — Айзек сочувственно потрепал его по плечу. — Всё прошло очень гладко. Все довольны, ни одной стычки. Хочешь ягоду курруи?
Гедимин стряхнул его руку с плеча.
— Что, и ты их ешь? Да чтоб вас всех…
…На окраине горели жаровни, стучали барабаны, гудели дудки, раздавалось почти ритмичное верещание, — Бронны и Скогны не собирались уходить с холма до утра, и им, похоже, было весело. Гедимин, проходя мимо, видел, как все вскидываются и провожают его взглядами и жестами; иногда к нему тянулись руки с чашками, плошками и ягодами курруи на палочке — аборигенам надоело есть их сырыми, и их держали над раскалёнными крышками жаровен… Гедимин видел силуэты в жёлтых комбинезонах — филки бродили по лагерю карликов, кто-то даже сидел с чашкой в руках… Сармат прошёл мимо, стиснув зубы и стараясь не кривиться — обижать аборигенов он не хотел, но при мысли о поедании ксеноорганики внутренности сводило болезненным спазмом.
— Хорошо, что всё прошло мирно, — шумно вздохнул Вепуат, вынырнув из темноты. Он стоял на границе освещённой зоны и смотрел на веселье, тихонько постукивая когтем по броне в такт барабанному бою. Перехватив взгляд Гедимина, он внезапно смутился и сжал пальцы в кулак.
— Странно это всё-таки выглядело, — прошептал он, глядя куда-то над головами веселящихся. — Сдвинулись вместе, обхватили друг друга — и исчезли. Будто огонёк задули.
— Видел мощную вспышку в показаниях дозиметра, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь; то, что странные явления всё-таки фиксировались приборами, не столько успокаивало его, сколько пугало. — И две более ранние. Они были слабее. Пульсирующая сигма и всплески омикрона. Ты свой дозиметр проверял?
Вепуат пожал плечами.
— Проверь, если хочешь. Должно быть, те же показания. Может, где-то слабее, где-то сильнее. Ты, как физик, — скажешь, как это делается?
Гедимин покачал головой. Вепуат тихо вздохнул.
— Ну, наши порталы тоже выглядели ненаучной фантастикой… Ладно, пойдём спать. Интересно будет завтра поговорить с Сэта. Переварят впечатления — может, что-нибудь скажут. Так-то они, похоже, не из болтливых…