Текк’ты беззвучно нырнули в скалу. Гедимин растерянно огляделся по сторонам, не веря, что опасность наконец миновала. Тёплые волокна легли ему на плечи, коснулись висков и лба. «Как будто сармат по плечу треплет,» — подумал Гедимин с кривой ухмылкой. «Правда, что ли, перенял успокаивающий жест? Да нет, навряд ли…»
Наверху заскрипел гравий, ещё несколько секунд — и в туннеле, кроме зелёного, вспыхнул жёлтый свет.
— Из твоей лаборатории, — сказал Айзек, ставя перед зеркалом деревянный стул. — Не знаю, удобно или нет… А тут матрас.
Из тугого свёртка виднелся торец волокнистой структуры, и свисал край войлочной подстилки, — матрас, похоже, притащили из барака филков. Гедимин сощурился было, но тут же мысленно махнул рукой. «У нас реактор из камня и ксеноорганики. Чего уж тут придираться к войлоку…»
— Ничего нового? — Айзек покосился на «монитор».
— Текк’ты заглядывали, — ответил Гедимин, криво ухмыльнувшись. — Ты бы предупредил их, что сюда сейчас не надо.
— Предупредил, — отозвался Айзек. — Сразу, как увидел тут этот змеиный клубок. Думал, они друг на друге узлами завяжутся! Тут метра пустого не было…
Гедимин поёжился.
— Иди-ка в душ, — сказал Айзек, тяжело опускаясь на принесённый стул. — После запуска — надо.
Гедимин недовольно хмыкнул.
— А тебе — не надо?
— Мы с Кененом были, — отозвался Айзек. — Твоя очередь. Остынешь — приходи. Если что — мы с хранителем тебя позовём.
«С хранителем…» — Гедимин невесело ухмыльнулся, глядя на шлем Айзека. Его височные пластины были чуть приподняты. «Ну, пусть общаются. Надеюсь, Текк’там хватит мозгов в реактор не лезть. Они ведь могут…»
Снаружи, за прозрачным защитным полем, накрывшим бункер, толпились аборигены. Здесь, кажется, собрались все — десятиметровый купол окружили плотным кольцом. Близко никто не лез — все держались в паре шагов от «стены» и молча на неё глазели. У «стены» стоял, опираясь на светящийся посох, Хассинельг; из-под купола на него угрюмо щурился Кенен Гварза, сложив руки на груди. Гедимин окинул взглядом толпу, свернувшуюся кольцом вокруг бункера, и помянул про себя спаривание «макак». «И эти заметили запуск. Ну да попробуй не заметить клубок из десятка Текк’тов…»
— Гварза, гони всех вон! — крикнул он сармату, выглядывая, где удобнее на секунду сделать проём. Гварза фыркнул.
— Слышал, Хассинельг? И лучше с этим не затягивать. Здесь серьёзная опасность — и не на что тут глазеть!
Страж не шелохнулся. Навершие его посоха горело зелёным огнём — точно под цвет видимого омикрон-излучения; Гедимин даже присмотрелся к защитному полю напротив, но характерных бликов не нашёл — посох если и «светил», то в пределах нормального фона.
— Здесь Пламя, — сказал страж, глядя мимо сарматов на каменную крышку. — Настоящее Пламя Куэннов. И оно горит. Здесь никто такого не видел.
— Знаю, — буркнул Гварза, быстро оглядываясь на Гедимина; ему явно было не по себе. — Можете на него смотреть. Отсюда, с расстояния. Ближе не подходить. Объясни им!
Хассинельг молча склонил голову. Гедимин покосился на мигнувший дозиметр — под холмом снова сплетались потоки сигма-излучения, и их интенсивность измерялась уже не тысячными, а десятыми долями кьюгена. Сармат мысленно проследил их траектории — именно в этих местах в толпе были просветы. «Очень сильное излучение. Любой, у кого есть нервная система, почувствует. Хорошо, что аборигены осторожны,» — думал он, приближаясь к просвету. На долю секунды тонкие невидимые иглы впились ему в виски, но тут же растаяли. Ещё секунду он чувствовал горячие волокна на плечах — будто его придерживали с двух сторон, пока он проходил по незримому коридору. Аборигены шарахнулись в разные стороны. Гедимин долго ещё чувствовал чужие взгляды, когда обходил по периметру притихшую толпу. «Они вроде неагрессивны,» — думал он, с опаской следя за карликами. Они, и правда, не совались к куполу, ничем не размахивали; некоторые плотно прижали пальцы ко лбу и к груди и так стояли, склонив голову. «Чувствуют излучение… Надеюсь, оно им сильно не навредит,» — думал сармат, оглядываясь на купол с порога душевой. «Надо сказать Айзеку, чтобы держал наготове флоний — мало ли, кто облучится…»
…Холодная, неподогретая вода потекла по спине, смывая испарину. Сармат прислонился к стене и шумно выдохнул. Теперь он чувствовал всё сразу — и стихающее волнение первого запуска, и жар в крови, и запоздалую дрожь и слабость в мышцах. «Равнина, мать моя колба…» — он криво ухмыльнулся, глядя на вылепленную из камня стену. «Ну, по крайней мере, ирренций не подвёл. Реактор работает. Хорошо…»
…Когда Гедимин выбрался из душевой, купола над бункером уже не было. Над крышкой реактора стоял, всё так же сложив руки на груди, угрюмый Гварза. Расступившиеся аборигены держались на почтительном расстоянии; они отодвинулись на десяток шагов, к бронеходу и шатрам, и явно чего-то ждали. Гедимин не успел ни о чём спросить, как дозиметр на его запястье мигнул, а воздух в считанных шагах от смотровой шахты уплотнился и окрасился в яркие цвета. На площадке, только что совершенно пустой, появился Хассинельг. Он, низко наклонив голову, двумя руками вцепился в мерцающий посох. На его плечах, держась за рога, сидел Скогн.
Едва Хассинельг зашевелился, карлик кубарем скатился с его спины, мягко приземлился и, не останавливаясь ни на секунду, быстро пошёл к Гварзе. Хвосты меховой шапки сбились, расшитая бусами накидка расстегнулась, изо рта Скогна вырывался густой пар. Остановившись, он резким жестом ткнул себя пальцами в лоб и вскинул голову, глядя Гварзе в лицо.
— Разожгли⁈
…Айзек отвернулся от монитора и поднялся на ноги; по лицу под прозрачным щитком пробежала волна, но он лишь кивнул, притронувшись пальцами к шлему.
— Мастер Шесек? Не ждал тебя так быстро.
Гедимин, с секунды на секунду ожидающий, что пролезшего в опасную зону аборигена возьмут в охапку и вынесут вон, только ошалело мигнул. За его спиной, сопя в наушник, топтался Хассинельг — вытягивал длинную морду, пытаясь протиснуться то между сарматом и стеной, то под рукой. Гедимин, неприязненно на него покосившись, расставил локти, окончательно перекрыв проход. На его взгляд, тут и так было слишком много дикарей.
Шесек прижал пальцы ко лбу, кивнул Айзеку и секунд на пять замер лицом к жёлтой колонне реактора, будто приветствовал её. Гедимин почувствовал прикосновение тёплых волокон, свитых спиралями, и настороженно сощурился на аборигена. «Он — заметил? Должен был. Мы-то в броне. А он — вообще голый.»
Шесек прижал к груди два кулака, поклонился жёлтой стене в пояс и развернулся к сарматам.
— Хассинельг пришёл, сказал о Пламени. Знаешь, кого он хотел привести сюда? Кайри! — Шесек пренебрежительно фыркнул. — Бронна Кайри! Чтобы Бронн первым увидел новое Пламя⁈ Что Бронны могут знать о Пламени⁈
«А то ты много знаешь,» — подумал Гедимин, угрюмо щурясь. Шесек, опираясь на руку Айзека (тот почему-то не пытался выставить его вон — позволял водить носом и совать всюду пальцы), забрался на стул и, коротко взвизгнув, уставился в светящееся зеркало. Гедимин дёрнулся было его оттащить, пока литейщику не выжгло сетчатку, но Шесек сам тут же прикрыл глаза ладонями, низко опустил голову и отступил вбок, туда, где свет не так ослеплял. Когтистые пальцы вцепились в раму зеркала и прижались к стеклу. Абориген встряхнул головой, едва не уронив шапку, и прижал к светящейся поверхности обе ладони, еле слышно попискивая. Ещё секунда — и он, без чьей-либо помощи спрыгнув со стула, развернулся к сарматам.
— Это, что светится… Это не зрячий камень и не плошка с водой. Что это? Как было сделано?
Гварза с еле слышным хмыканьем указал на Гедимина. Сармат мигнул.
— Плошка с водой не висела бы на стене, — проворчал он, пытаясь найти логику в чужих ассоциациях. «А он не полез в реактор,» — мелькнуло в голове. «Но и новую технологию не пропустил. Всё время забываю — не такие уж они дикари…»
Шесек фыркнул, топорща вибриссы, и сармат с трудом удержался от нервного смешка.
— У хорошего мага плошка воды делает, что велено, — сказал он, задирая голову, чтобы заглянуть Гедимину в глаза, и натыкаясь ошарашенным взглядом на тёмный щиток вместо лица. — Но это точно не вода. Твоя работа? Вещь из твоего мира?
Гедимин качнул головой.
— Плавленая скорлупа из Сфена Огня. И ваш металл — thelen. Это называется «зеркало».
— Гладкий, как зачарованная вода, — прошептал Шесек, оглядываясь на зеркальную пластину. — Смотрит на Пламя и не слепнет… Ты их делаешь? Кто ещё может делать?
Гварза издал негромкий смешок.
— Гедимин любит приносить новшества. Может, он и тебя научит…
Шесек вздрогнул всем телом. Его уши задрожали, а глаза расширились так, что Гедимин за него испугался — и поспешно мотнул головой.
— Нет. Слишком сложно. Очистить и разровнять стекло, идеально ровно нанести металл… У меня-то есть специальная машина. А как её сделать из камней и верёвок…
— Сложно. Знаю, — Шесек склонил голову; в его голосе звучало разочарование. — Самый прозрачный и гладкий кристалл уступает зачарованной воде. А эта штука… Это, видимо, для Куэннов. Из их рук и для них.
Гварза сердито зашипел на Гедимина, отталкивая его с дороги, — старейшина Скогнов двинулся к лестнице. Сармат посмотрел на «монитор», на жёлтую трубу и отступил к стене. «Уходит. Хорошо. Никуда не влез. Может, даже не облучился.»
Наверху, за невидимой чертой, всё так же толпились аборигены. Скогны подступили ближе, Бронны отошли и только выглядывали из-за шатров, неприязненно скалясь. Хассинельг поспешно прошёл сквозь толпу и встал между Скогнами и Броннами. Шесек, остановившись в паре шагов от люка, поправил шапку и прижал ладонью края накидки — на холме всё-таки было прохладно.
— Всё видел. Скажу хранимому сердцу, — отрывисто проговорил он, снова поворачиваясь в сторону реактора и с почтением прикладывая пальцы ко лбу. — Равные Куэннам и зажжённое ими Пламя… С кем о нём говорить? Кто жрец?