Гедимин ошалело мигнул, оглянулся на Айзека — тот со странным спокойствием покачал головой.
— За установкой следит Гедимин. И мы с Кененом, по мере сил. Жрецов у неё нет и не будет.
Уши Скогна, дрогнув, встали торчком, пасть приоткрылась. Гедимин успел перехватить несколько изумлённых взглядов — аборигены, вцепившиеся в посох Хассинельга, тоже приоткрыли рты, и сам страж расширил глаза и странно встряхнул головой.
— Вам лучше знать, — отрывисто сказал Шесек, выходя из ступора. — Тогда говори ты, мастер. Какие подношения оно примет? Какое служение? Какие священные знаки должны быть нанесены?
Гедимин растерянно взглянул на Айзека. Тот, сделав быстрый успокаивающий жест, показал Шесеку пустые ладони.
— Пока ничего не нужно. Будет нужно — я скажу. Пока объясни Скогнам — близко подходить нельзя.
— И Броннам тоже объясни, — буркнул Гедимин, покосившись на притихших аборигенов. Они выглядывали из-за шатров, но сармат помнил, как они обступали защитное поле над реактором.
Шесек смерил Гедимина долгим взглядом.
— Объясню, — коротко сказал он; его вибриссы дрогнули, будто он хотел поморщиться, но сдержался. — Значит, рядом с Пламенем стоишь ты, мастер Дим-мин… Все знали, что так и будет.
Он прошёл мимо сарматов, уже не обращая на них внимания, и направился к сородичам. Они тут же его обступили и заверещали — вполголоса, то и дело опасливо оглядываясь на реактор. Айзек быстро шагнул к Гедимину и положил руку ему на плечо.
— Передохнул? Давай спустимся. Надо как-то распределить дежурства, чтобы не оставлять альнкит без присмотра. Филков за него сажать пока рискованно.
Гедимин оглянулся на плотную толпу Скогнов. Шесек ещё говорил с ними, то и дело указывая в сторону бункера. Сармат угрюмо сузил глаза.
— Да, дежурства… На троих, если Вепуат согласится. Гварзы тут не надо. Мало ли…
Айзек молча кивнул.
…Гедимин взглянул на «монитор», привычно выставил защитное поле, отодвинул заслонку, сунул руку с дозиметром в активную зону. «Плюс сто пятнадцать внутри,» — думал он, глядя на поднявшийся над колбой пузырь, наполненный паром. «Усилить вентиляцию…»
— Для лучшей тяги, — коротко пояснил он, возясь с клапанами. Ощущения были странные — вроде бы механизм на ощупь был нормальным, даже рабочим, но стоило поднять на него взгляд и увидеть каменные трубы и костяные рукоятки… Айзек не вмешивался — присматривал за защитным полем, разглядывал экран дозиметра.
Через пять минут пузырь над колбой начал сдуваться — воздух остыл, пар сконденсировался, давление упало. «Плюс девяносто шесть. Пока сойдёт,» — решил Гедимин, задвигая заслонку. Ирренций, как и раньше, «горел» ровно, только «сигма» время от времени пульсировала — куда-то уходили мощные сканирующие лучи.
— Всё, отбой, — сказал он, оглядываясь на защитное поле. Айзек смахнул погасшие экраны и опустился на стул.
— Как распределим дежурства? По десять часов?
Гедимин пожал плечами.
— Твоей работе не помешает?
Айзек отмахнулся.
— Меня есть кому подменить. А без доступа в Сфен Воды… Ладно, это всё несущественно. Что думаешь об установке?
Сармат снова пожал плечами, с недоумением глядя на командира. «Она же у него перед носом. Сам, что ли, не видит?»
— Через год будет понятно, — сказал он вслух. — Что со стабильностью, что с механизмами, что с биозащитой… Надо ещё местным объяснить, чтобы сюда не лезли. Что там нёс Шесек? Про жрецов, про подношения…
Айзек невесело усмехнулся.
— Эта штука, по местным меркам, обладает силой… практически божественной. А божеству положены жрецы и жертвоприношения. Ты теперь верховный жрец.
Гедимин мигнул.
— Что это значит? — он слабо надеялся, что Айзек шутит, но командир был предельно серьёзен.
— Увидишь, — отозвался Айзек, рассеянно глядя в зеркало. Кресло оператора стояло так, что он не отражался в пластине, чтобы не заслонять важные показатели, — и зелёный свет, и отсутствие сарматских отражений выглядели для постороннего глаза очень странно. «Да, тут было чему удивиться. Если ты даже обычного зеркала в жизни не видел…» — Гедимин досадливо сощурился.
— Айзек! Мы же тут не для того, чтобы плодить суеверия, — его голос, неожиданно для него самого, прозвучал как-то жалобно. — Надо объяснить им, что реактор — механизм. Реальная штука, а не выдуманное существо. И что незачем ему кланяться. И таскать сюда ничего не надо. И мы — не какие-то слуги невидимой вымышленной твари…
Айзек тяжело вздохнул.
— Насчёт невидимых и вымышленных… — он тронул шлем — как раз там, где были неплотно пригнаны височные пластины. Гедимин мигнул.
— При чём тут хранитель? Он же не… божок какой-нибудь!
— А что ты знаешь о местных богах? — рассеянно пробормотал Айзек, глядя в зеркало. — Интенсивность в норме, температура снизилась, «сигма»… вроде спокойна. Сходи наверх, атомщик. Пусть голова отдохнёт. Служение атомным богам — дело не из лёгких…
…Фляга опустела. Гедимин встряхнул её, заглянул сбоку, — жидкость постепенно должна была сконденсироваться, но сармат пил её быстрее, чем она пополнялась. «Где набрать воды? В смысле — нормальной, аш два о с земными минералами…» — угрюмо покосившись на дальний ангар, он двинулся к бронеходу. «Надеюсь, Айзек на Земле запасся. Хотя бы для опытов. Надо поискать.»
Последние часы он просидел в лабораторном шатре, то задумчиво глядя на ремонтную перчатку, то возясь с реактивами. Результаты не радовали. «Дать им вакуумный насос и распылитель? Даже если я их соберу, местные не воспроизведут. Там микронная точность. А им бы сантиметр намерить, не сбившись,» — Гедимин вспомнил мерные шнуры Скогнов и криво ухмыльнулся. «Попробовать закрытую печь, литьё и амальгаму… Вот с амальгамой-то и проблема. Легко испаряющийся растворитель для смеси малоактивных металлов… У меня его точно нет. Существует ли он в природе?»
В задумчивости он прошёл мимо трапа, свернул уже к бункеру — и ошалело мигнул. Почти у его ног начиналось широкое кольцо, насыпанное из ярко-жёлтых камешков. Кто-то собрал несколько центнеров гравия и аккуратно разложил вокруг бункера. Окружность получилась почти идеальная — настолько, насколько в принципе можно составить идеальную окружность из разнородных камешков. Между внутренней кромкой жёлтого кольца и такой же жёлтой крышкой реактора было ровно десять метров. Над ней, точно над краем, поднимался полупрозрачный защитный купол, исчерченный волнистыми красными линиями. Линии от сигма-излучения интенсивностью в двенадцать кьюгенов были видны отлично — кое-где их толщина достигала половины сантиметра.
«Подношения…» — Гедимин посмотрел на жёлтое кольцо и криво ухмыльнулся. «Или это священный узор? Так сразу не разберёшь. Хорошо, хоть местные вокруг не шныряют…»
С окраины донеслось верещание десятка голосов, и Гедимин, вздрогнув, обернулся. Над горизонтом поднимался световой гейзер. Сармат шагнул чуть вбок — оттуда обзор был лучше — и остановился, глядя на зелёный луч и расходящееся от него сияние. Дозиметр на его запястье уже привычно мигал — где-то под холмом сплетались два лучевых потока, «хвосты» одного из них достигали поверхности и «цепляли» чувствительный прибор. Гейзер разгорался, меняя цвет, и так же постепенно угасал; сверкнула последняя вспышка, и к ногам Гедимина потянулись тени шатров. Сармат стоял неподвижно, глядя на дальние холмы, и считал секунды. На счёте «тридцать четыре» второй пучок света ударил в чёрно-серое небо. За плечом Гедимина шумно вздохнули.
— Двойной рассвет… — пробормотал Вепуат, становясь рядом с ним. — Всё-таки это красиво. Надо и нам устроить тут лучевой выброс. Куэнны мы или не Куэнны?..
Гедимин досадливо сощурился на него, но Вепуат не обратил внимания — он с мечтательной улыбкой глядел на световой гейзер. На окраине верещали аборигены; страха в их голосах не было — только восхищение.
— Я теперь верховный жрец, — пожаловался Гедимин Вепуату. — Дурацкие местные шутки!
Вепуат весело хмыкнул.
— Что, Бронны приходят поклоняться? Вон, смотрю, храм начали строить…
Гедимин сердито фыркнул.
— Ничего смешного. Они со своими суевериями могут влезть куда не надо. Оторвёт кому-нибудь голову…
Вепуат хлопнул его по локтю и ухмыльнулся.
— А может, наоборот — будут бояться и обходить по дуге? И тебя, как жреца, послушают скорее, чем механика? Что такое реактор, им знать неоткуда. А вот что такое «божество не в настроении»… У-у! Думаю, это они прекрасно знают.
— Дурацкие шутки, — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. Дикари вели себя как дикари, Вепуат веселился, — тут удивляться было нечему. Удивляло другое — при таких объёмах бреда со всех сторон до сих пор не загудела голова. Мозг искрил, информация в него не лезла, но и не распознавалась как явная бессмыслица. Смысл в ней, похоже, был — вот только Гедимину он не нравился…
— Запуск ты пропустил, — буркнул он, вспоминая, зачем вообще вышел из шатра. «А, вода… Поискать нормальной воды. И проверить, как там Айзек. Спятит ещё от облучения…»
— А, — Вепуат повёл пернатым плечом. — От меня в таких делах никакого толку. Ещё помешал бы. А вот мне тебя сильно не хватало. Я, на свою голову, поговорил с Сэта…
Он криво ухмыльнулся.
— А там у них свои… спецы. Нарвался на лекцию о местном асбесте. Вот тебя там не было! Ни метеороида не запомнил, только голова зря опухла. Что-то там прожаривают, что-то выпаривают… А, ядро Сатурна! Через пару дней, как погода уймётся, нас ждут в Шакхе. Если не передумают — посмотрим на асбестовый цех… Ну, если тебе интересно, — он искоса посмотрел на Гедимина. Тот мигнул.
— Асбестовый цех? Обработка минерального волокна?
«Что у меня получается по сменам?.. А, по утрам как раз Айзек дежурит. А к рассвету мы вернёмся,» — мелькнуло в мозгу, и сармат сдержанно усмехнулся.
— Здорово, что ты договорился. Они не обиделись на тот сбор слизи? Успели вообще что-то набрать?
Вепуат махнул рукой.
— Я пособираю для них немного. Пойдём в Шакху и отдадим.