Долго обдумывать этот вопрос ему не дали — Вепуат, выждав пару секунд, снова постучал по его броне.
— Пойдём в Сфен Огня? — он кивнул на «трилобитов», ползающих по стене. Со стола свисал утеплённый мешок для их переноски, и они явно (насколько позволяла преграда — защитное поле) сдвигались к нему.
— Не смоет? — Гедимин покосился на закрытый шлюз. Сырой воздух просачивался даже в лабораторную вентиляцию, и сармат, недовольно щурясь, подумал о смене фильтров. «Маккензи опять экономит на ремонтниках? Надо будет самому тут всё проверить. На Ураниум надежды мало.»
— Проверим, — отозвался Вепуат, складывая «трилобитов» в мешок. Они не сопротивлялись — видимо, уже усвоили связь переноски с полётами.
…Едва Гедимин шагнул в разлом, под ногами хлюпнуло. Вниз по склону стекали ручьи размытого пепла. Кое-где в вымоинах образовались лужи, шапки вздувающихся пузырей желтели в свете фонаря. Ниже по руслу крупного ручья из склона торчали наклонные края белой воронки. Вода падала в неё и с бульканьем и плеском куда-то просачивалась. Оглядевшись, Гедимин увидел ещё одну воронку — она, как и первая, собирала стекающую воду. Белые заострённые края слабо пульсировали.
— М-да, — сказал Вепуат, подставив руку под падающие капли. Мешок на его плече вяло шевельнулся и затих. Гедимин отошёл на пару шагов от разлома, поднял выше фонарь, — вокруг было темно, только на вершине ближайшего холма что-то светилось, шипело и источало пар. На склонах кратеров булькали водосборные воронки; больше ничего живого не было, и кратеры без живой подсветки тонули в темноте.
— Подержи, — Вепуат сунул Гедимину мешок и шагнул вниз по склону, держа наготове сигма-сканер. Дрон кружил над ним, мигая бортовыми огнями. Оба остановились, не доходя трёх метров до водосборной воронки, и уставились в землю. Гедимин, пожав свободным плечом, потянулся за своим сканером.
Животное он нашёл быстро — оно зарылось в пепел и распласталось там, подобрав короткие роющие конечности под сплющенное тело. Воронка, вырастающая из хвостовой части, расширяясь, выходила на поверхность. Гедимин видел, как вода медленно преодолевает фильтр за фильтром, просачивается во внутренние полости, и тело животного растягивается вширь. «Воронка, похоже, втяжная,» — думал сармат, высматривая в живой конструкции знакомые элементы. «А верхний сегмент — отделяемый. Вместе с первым фильтром и накопившимся пеплом. Пепел оно не ест.»
Вепуат выключил сканер и приблизился к воронке. Шёл он тихо, но на рыхлом склоне было тяжело держаться — и животное под землёй, похоже, что-то почувствовало. Воронка зашевелилась. Вепуат замер, но было поздно — белый конус схлопнулся и втянулся в землю, из ямки выметнуло фонтан грязи, и сармат вслух помянул ядро Сатурна и вытёр лицевой щиток.
— Защитное приспособление, — хмыкнул Гедимин, высматривая животное под слоем пепла. Оно медленно отползало от опасного места, прокладывая себе путь короткими роющими лапами. «Ну вот, нормальное существо,» — думал Гедимин, наблюдая за рытьём плоского туннеля. «В скалах не плавает. Я уже забыл, что такие тоже бывают…»
— Потом спрошу у Сэта, что за зверь, — проворчал Вепуат, отбирая у него мешок с «трилобитами». Они шевелились внутри, но вяло, и явно не стремились наружу. Дождь не стихал. Гедимин покосился на шевелящийся участок склона — там, раздвигая пепел, на поверхность вылезал сложенный белый конус — и кивнул на разлом.
— Идём, нечего тут делать.
…Последний фильтр встал на место, и Гедимин с облегчённым вздохом вылез из тесной вентиляционной шахты. «Точно помню — я проектировал более широкую,» — думал он, потирая придавленную руку. «Вот что значит — не проследить за изготовлением!»
Пластины обшивки с лязгом сомкнулись, и Гедимин сунул в вентиляционный лючок «щупы» анализатора. За спиной кто-то переступил с ноги на ногу и шумно вздохнул. Сармат, удивлённо мигнув, повернулся на звук. «Вепуат?.. А. Это Гварза. И на кой тут Гварза?»
— Тебе, — Гварза бросил на стол кожаный мешочек с горловиной, стянутой тесёмками. Внутри что-то брякнуло.
— Что это? — Гедимин, стараясь не щуриться и вообще держаться миролюбиво, подобрал странный предмет и заглянул внутрь. Мешочек был доверху набит цацками — косточками, камешками, плетёными шнурками и низками чьих-то зубов и когтей.
— Скогны принесли. На подзарядку, — буркнул Гварза, бросая на стол другой мешочек. — А это от Броннов.
— Какую ещё подзарядку? — пробормотал Гедимин, стягивая тесёмки. Он уже знал, что во втором мешочке, — те же цацки, только без камешков, а с деревяшками и сушёными семенами. В груди что-то неприятно шевельнулось. «Мне уже приносили такую ерунду. Зарядить силой Пламени. И я тогда… Hasu! Прошёл уже месяц. Они все живы или…»
— Не включай дурачка, — Гварза поморщился. — «Попроси Дим-мина, держащего в руках Пламя, если он согласится…»
Он оборвал цитату сердитым фырканьем и щёлкнул пальцем по столу. Мешочки подпрыгнули.
— Пойдёшь на дежурство — заряди. Тут всё незаражаемое, я проверял.
— На дежур… — повторил Гедимин и еле слышно помянул спаривание «макак». — Гварза! Мне что, это в реактор сунуть⁈
— Дошло, наконец, — пробормотал Кенен, досадливо щурясь. — Не усердствуй. Пока реактор в критике, секунды им хватит.
Гедимин ошалело мигнул.
— Гварза! Это же личные вещи. Ты-то мог объяснить дикарям, что их в реактор не суют? Это бессмысленно и…
Кенен с лязгом сложил руки на груди.
— Личные пальцы ты в реактор суёшь. Чем это барахло хуже?
Гедимин сердито фыркнул.
— Я контролирую состояние реактора. А от этих цацек и в активной зоне пыль, и владельцы облучатся. Чего сам не зарядил, если это так уж нужно?
— А я не жрец Пламени, — отозвался Гварза с кривой ухмылкой. — Мне сказали «попросить Дим-мина» — я и прошу. Ну что, жрец, снизойдёшь до смиренных просьб?
— Да чтоб вам всем, — пробормотал Гедимин, подбирая мешочки со стола. — Ты-то мог бы объяснить им, что всё это бред…
Гварза насмешливо хмыкнул.
— А я умею сдерживать цивилизаторский пыл. Тебе неймётся? Попробуй.
«Да чтоб вам всем…» — повторил про себя Гедимин, тяжело опускаясь за стол. Чужие цацки шуршали под пальцами, — просверленные камешки и зубы, чья-то чешуя, гладкие косточки и ребристые семена… «Ничего заражаемого. Н-ну ладно…»
… — Показатели в норме, — доложил Айзек, уступая Гедимину место у зеркала-монитора. — Подкрути вентиляцию — тянет внутрь воду. Корродировать там нечему, но лучше не рисковать.
Гедимин кивнул и слабо пошевелил пальцами, приветствуя хранителя, — существо «высунулось» из реактора, чтобы тронуть тонкими щупальцами висок оператора. «Хранитель тоже в норме. Видимо, опасное существо не появлялось.»
— Что ты принёс? — спросил Айзек, глядя на закупоренный бочонок, небольшой поддон и листы-трафареты. Гедимин сложил всё у стены, подальше от заслонки, и кивнул на реактор.
— Тусклая цера. Сделаю в туннеле аварийную разметку. Будет брешь в биозащите — начнёт светиться.
Айзек осмотрел бочонок со всех сторон и еле слышно хмыкнул.
— Тусклая? Та, что совсем не светится?.. Не забудь проверить. И мне потом покажешь, как это должно выглядеть.
Когда массивная крышка с шорохом легла поверх люка, отрезая бункер от поверхности, Гедимин облегчённо вздохнул и вынул из-под брони мешочки с цацками. Это он Айзеку показывать не собирался — ему и сейчас, наедине с реактором, было стыдно заниматься таким дикарством. «Жрец, мать моя колба,» — криво ухмыльнулся он, отодвигая заслонку. Плотный поток омикрон-квантов ударил в защитное поле, и оно вспыхнуло зеленью. Гедимин подставил ладонь с нелепыми побрякушками под зелёный луч. Щупальце хранителя скользнуло по запястью.
— Им надо, — смущённо пробормотал Гедимин. — А мне несложно. Ладно, хватит с них. А то аккумуляторы поплавятся.
С кривой ухмылкой он вернул заслонку на место и сунул мешочки под броню. «Гварзе отдам. Пусть сам ищет владельцев.»
…Пол плавно качнулся. Если бы не плотно прижатая к нему рука, Гедимин этого и не заметил бы — весь бункер вместе с реактором едва заметно покачивался на волнах подземного потока, это слегка тревожило вестибулярный аппарат, но практически не доходило до сознания. «Плывём,» — слабо усмехнулся ремонтник, убирая последний трафарет. Тонкий слой церы впитался в спрессованный гравий — без сканера его было и не различить. «Осталось разметить выходы. Но это — потом, когда вода уйдёт. Купол куполом, а всё-таки влага просачивается…»
Рядом с мощным источником сигма-излучения сканер работал плохо, но всё-таки можно было рассмотреть широкую реку, сбегающую вниз по склону холма — прямо по материковой плите, под многометровым слоем гравия. Слой вздымался и опускался на подземных волнах, покачивая на себе сарматские постройки. Гедимин замерял скорость дрейфа и думал, что через каких-нибудь десять лет все ангары сползут в долину. Реактор тоже дрейфовал, но, по крайней мере, на его работу это не влияло. «Понятно, почему у аборигенов тут нет постоянных построек,» — думал сармат, следя за подземной рекой. «А если убрать гравий, всё это потечёт прямо по стенам. Ладно, сползёт слишком низко — попрошу Текк’тов затолкать на место.»
Он тронул когтем размеченный пол, довольно хмыкнул и налёг на заслонку. Люк открылся, зелёный свет хлынул наружу — и на стенах, полу и потолке вспыхнули жёлтые буквы и стрелки. «FAUW» — прочитал Гедимин и едва заметно усмехнулся. Люк закрылся, и тут же знаки начали гаснуть. Через пять секунд в туннеле светилось только зеркало-монитор.
Сармат вскрыл корпус сфалта и повернул его отверстием к стене. Зелёное свечение коснулось камня, и тут же на нём проступили ярко-жёлтые символы. Гедимин развернул сфалт проёмом книзу — стена погасла, но зажглась разметка на полу. Излучения миниреактора хватало, чтобы заставить «плохую» церу светиться — а вот на лабораторный облучатель она уже не реагировала.
«Работает,» — Гедимин проследил за гаснущими знаками и повесил сфалт за спину. «Хотя бы о разгерметизации узнаем. Осталось предупредить местных, чтобы от такого свечения удирали без раздумий. А то начнут ещё поклоняться Пламени…»