«tza seatesqa». На видном месте стены рисуешь или выжигаешь что-нибудь, относящееся к делу. Атом с орбиталями, трилистник, — на твоё усмотрение. Рисовать придётся много, так что выбирай попроще… Какая там система власти? Есть кто-то главный?
Гедимин, ещё не успевший промигаться, покачал головой, потом, опомнившись, кивнул.
— Несколько вожаков… и вот жрец ещё.
Маккензи одобрительно похлопал его по локтю.
— Отлично, Джед. Только не «вожаков», а «вождей». И жрецы по одному не ходят — это существа стайные. Вот их придётся благословлять лично. И начинать с самых главных. Скажешь им построиться по старшинству — и вперёд. Запоминай жест!
Он помахал ладонью перед носом Гедимина и коснулся его руки.
— Сложенными пальцами трогаешь твэл. Сжимаешь пальцы в кулак, подносишь к груди. Потом расставляешь. Расставленными трогаешь аборигена. Перед этим… ну, перед началом всего действа… скажешь что-нибудь относящееся к делу. И лучше — не то, что говорил, когда обходил кварталы. Что-нибудь подлиннее.
— Я не знаю их языка, — буркнул Гедимин. Вроде бы информации было немного, но мозг от неё искрил, как реактор от кагетского ирренция — и сармат опасался, что дойдёт и до взрыва.
— Вот и отлично, — Маккензи с ухмылкой хлопнул его по плечу. — Все священные формулы — только по-сарматски! В крайнем случае — по-земному. Ты говоришь с божеством, парень! Это все должны понимать.
Гедимин уткнулся взглядом в пол. Уши и щёки горели огнём. «Ещё ничего не сделал, а уже стыдно,» — мелькнуло в голове. «А на месте я от стыда обуглюсь. Мать моя колба, во что мы снова встряли⁈»
Айзек, поднявшись на ноги, подошёл к сарматам.
— Ещё одно, Кенен. Насчёт сэтской промышленности. Её тоже придётся благословить. Каждый цех. Или даже каждый станок.
— И рабочих, — буркнул Гедимин. — Они просили.
Кенен расплылся в широкой улыбке, и сармат вяло удивился эластичности его губ — по его расчётам, углы рта уже должны были треснуть.
— Ну прекрасно же! — он неожиданно крепко схватил ремонтника за руку и развернул ладонью вверх. — Вот с цехов и начинайте обход. Местный храм, сбор сопровождающих — и вперёд по цехам. Схема та же. Твэл к небу, руку к твэлу, ощупать каждый станок и всех желающих, значок на стену — и дальше по маршруту. Трогать механизмы Джед у нас любит.
— А я возьму на себя жителей, — Айзек едва заметно усмехнулся. — Для ускорения процесса. Гедимин! Попроси Сэта составить нам маршрут. Им виднее, как устроен город, и кому там что больше всех надо.
Гедимин молча кивнул, прислушиваясь к треску искрящих проводов в мозгу. «Айзек уже что-то понимает. А я… Холодной воды бы. Пока мозг не выкипел.»
— Сопровождающие! — Маккензи повысил голос и ткнул ремонтника пальцем в грудь, заставив растерянно мигнуть. — Как минимум — персонал сэтского храма. С подобающей музыкой, танцами и курениями. Будь готов тащить этот хвост за собой по цехам. С каждым цехом и кварталом он будет удлиняться. Если к воротам подойдёте, волоча за собой весь город, — не удивляйтесь, это тоже традиция.
— Взял бы с собой филков, да в городе жарковато, — на секунду задумался Айзек. — Ладно, положимся на местных. Реактор… излучение… Завтра как раз день лучей. Как думаешь, успеют подготовиться?
Маккензи замотал головой.
— Вас позвал кто? Местный жрец? День лучей отпадает, парни. Только день огня! До послезавтра подготовятся, не переживай. У местных большой опыт. Это вы с Джедом только учитесь. Ничего, после второго-третьего раза пойдёт веселее!
Он неожиданно ткнул Гедимина в грудь и весело осклабился.
— Главное в таких делах, парни, — не забыть собрать подношения! Я бы упирал на кейек. Кейек напрямую из Сфена Огня — и станция зимой не будет мёрзнуть. Но и остальное не забывайте. Что там ещё — стекло, термоизоляция, минеральное волокно? Запасайтесь, парни. Сейчас они не поскупятся. А потом — кто знает, как повернётся?
Маккензи покосился на передатчик на запястье, и улыбка пропала с его лица.
— И одна мелочь для меня, Айс. Раз вы настолько вхожи к Сэта — соберите немного биообразцов. Волосы, если возможно — кровь. Жрецам в таких просьбах обычно не отказывают. Чем больше и разнообразнее, тем лучше. Несканируемая форма жизни заслуживает изучения…
Гедимин вздрогнул и изумлённо мигнул — последнюю фразу Кенен произнёс не своим голосом и с очень знакомой интонацией.
— Биообразцы несканируемых? Это для…
— «Тория», — выразительно посмотрел на него Маккензи. — Для «Тория». Спасибо, кстати, за базы ДНК. «Торий» очень ценит ваши старания. Постарайся для него ещё, Джед. Всего несколько образцов биологических тканей.
Гедимин сузил глаза.
— На кой ему ткани Сэта? Их невозможно клонировать. Тут вся биохимия другая…
Маккензи слабо улыбнулся.
— Вот ты не генетик, а берёшься судить. Не попробуешь — не узнаешь, тебе ли это не понимать?
— Образцы превратятся неизвестно во что сразу за порталом, — угрюмо сказал Гедимин. — Ещё и пробирку прожгут. Скажи ему, что тут нечего изучать. Это не планета, а воплощённый бред. Ничего этого не должно быть в природе!
— Ну-ну-ну, — Кенен похлопал его по локтю и с укоризной посмотрел на Айзека. — А ты чего молчал? Почему не сказал, что Джеду настолько плохо? Ни «Торию», ни «Урану» не нужно, чтобы вы тут сходили с ума и бросались в вулканы! Я ему доложу — уверен, он найдёт, чем помочь. Джед! Донеси пробирки до той стороны портала — а дальше не твои проблемы. Договорились?
«Эти образцы там, похоже, очень нужны,» — рёбра Гедимина стянуло невидимым холодным обручем. «Очень интересны… Других разумных существ Равнины там тоже изучают? И зачем это нужно?»
— Скажи «Торию», чтобы не трогал местных, — он придвинулся к Маккензи, нависая над ним, будто от этого скользкого сармата что-то зависело. — Они не земляне. Мы с ними не воюем. И это не зверьки, чтоб держать их в вольерах!
Кенен цокнул языком.
— А ты всё такой же, Джед. Готов заступаться за всех подряд. Даже за неизвестную форму жизни. Успокойся! Если бы нужны были живые образцы для содержания в вольерах, их давно привезли бы куда надо. Без твоего ведома и — тем более — участия. Нет, всё-таки надо тебе подлечить голову. Непременно скажу «Торию». Айзек, ты всё запомнил, что касалось ритуала? Запиши, пока сидишь на декомпрессии. Одного Джеда не отпускай — разволнуется и всё запорет!
«Да чтоб вам всем…» — Гедимин тяжело вздохнул и сел на каменную «табуретку». Голову ощутимо раздувало изнутри. «Надо всё это обдумать. И холодной воды бы. Попросить Калига…»
— Ну вот и отлично, — услышал он довольный голос Маккензи, и чья-то рука похлопала его по наплечнику. — Хорошо выспись, Джед. К утру голове станет легче. Идём, Айс. Так ты думаешь — мне лучше за руль не садиться?
Их голоса затихли вдалеке. Гедимин поднялся, тяжело опираясь о стену, достал флягу, повертел в руках и убрал под броню. «Этого не хватит. Что реактор плевком охлаждать. Ещё и „Торий“… ну да, как он тут мимо пройдёт? Исследователь… биолог, мать моя пробирка… Не нравится мне всё это. Реактор нравится, а остальное — нет.»
…Ночь всё ещё тянулась. Гедимин знал, что до нового дня ещё пять земных часов, а до первого света — и того больше, но, выглянув из шлюза в черноту над Элидгеном, всё равно шёпотом помянул уран и торий. Айзек сочувственно хмыкнул.
— Жрецы ждут от тебя письменного послания?
Гедимин мигнул.
— Д-да… — он неуверенно кивнул, с трудом вспоминая, кто и чего хотел от него вчера. Холодная вода, вылитая на голову, не помогла — череп охладился, а до мозга не дошло.
— Да ты заходи, — Айзек легонько толкнул его в сторону внутреннего шлюза. — Здесь сядем и спокойно всё напишем. А отправим уже снаружи. Есть под рукой что-нибудь горючее?
Гедимин оглянулся на купол, подсвеченный красным фонарём. Следов ядерного взрыва вокруг не было, купол не бликовал, — реактор, оставленный под присмотром Гварзы, похоже, не пострадал. «Закончим с этим бредом, и я пойду на пост,» — думал он, заходя в лабораторию. «Посмотрю на омикрон-излучение. От этого обычно в голове проясняется.»
— В день Огня, после второго рассвета, — еле слышно проговаривал Айзек, выводя на обрезке какой-то мутной плёнки размашистые значки — сверху вниз, справа налево. — Держащие Пламя в руках Дим-мин и Айсиек готовы прийти в Шакху… М-да, местный официальный стиль я знаю нетвёрдо… обойти весь город, не пропустив ни мастерской, ни жилища, чтобы каждый мог выйти… Ага. Вроде всё. Маршрут, встреча и сопровождающие… Да, кейек. Напишу про кейек. Про асбест писать?
Гедимин сердито сощурился.
— Лучше напиши про образцы для «Тория»… Им, наверное, больно будет срезать часть гривы. Пиши про обычную шерсть — с него хватит.
Айзек хмыкнул.
— Хорошо, что он тебя не слышит. Ладно, пишу… Всё. Далеко там у тебя местная ворвань? Долго она может гореть?
…Предбанник был сплошь занавешен нижней одеждой, — комбинезоны, видимо, уже высохли, и их увезли. Гедимин протиснулся вдоль стены, глядя на однотипные жёлтые штаны, рубахи и носки. Пористого гзеша теперь хватало на всех — сармат не нашёл ни одного предмета из рыхлой местной ткани. «Альгот работает. Снабжает базу одеждой,» — он невесело ухмыльнулся. «А я так и не придумал, чем расщеплять растительное сырьё. Зато стал жрецом. Так что мне на стенах-то рисовать? И чем?..»
— Закрой дверь, — распорядился Айзек, прикрывая стиральные приспособления защитным полем и деловито оглядываясь по сторонам. — Ага, вот здесь положим. Будет искрить — пусть искрит, лишь бы горело. Готов?
Осколки костей, шкурки и шелуха, пропитанные ворванью, вспыхнули от первой искры — и тут же зачадили. Столб дыма упёрся в потолок и расплёлся на отдельные потоки, утекая в вентиляцию. Гедимин сквозь тёмный щиток смотрел на изжелта-зелёное пламя. Такого оттенка он ещё не видел.
— Двадцать пять, двадцать шесть… — шёпотом считал Айзек, отмеряя секунды. На счёте «тридцать три» пламя шевельнулось.
Гедимин уже видел, как из огня высовывается когтистая рука, но вздрогнул, как в первый раз. Айзек, коротко сказав что-то по-джагульски, сунул под лапу туго свёрнутое письмо. Пальцы сжались. Рука даже не втянулась в огонь — просто растаяла.