— В Сфен Огня пойдём? — спросил он вслух.
— Да уж после твоей смены, — махнул рукой Вепуат. — Пусть как следует всё промоет и продует. Не хватало, чтобы «трилобиты» чем-то надышались.
Гедимин смотрел на туманники. Съёженные, будто выжатые, «чаши» снова набухли, покрылись наплывами и наполнились водой. Слизь осталась только на дне. «Эти тоже чуют, что опасность миновала. Интересно, каким органом? Тем, кто останется тут жить, такое чутьё пригодилось бы.»
…Вепуат заглянул в кювету с просохшим осадком, хмыкнул и попытался придвинуть её к себе. Гедимин перехватил его руку и вполсилы прижал к столу. Вепуат охнул.
— Я только посмотреть, — заверил он, потирая придавленные пальцы. — Красивый цвет. Чёрный такой.
— Да, они яркие, — согласился Гедимин, глядя на кюветы. Всё, что удалось соскоблить с камешков, было здесь — десяток граммов красно-рыжего порошка, шесть граммов чёрного… Оба вещества при растирании распадались на очень мелкие фракции, практически в пыль, — сармат не удивлялся, что после ливня от них не остаётся и следа.
— Красивые, — сказал Вепуат. — Вот интересно, если добавить их в шихту…
Гедимин мигнул.
— Ты печь с утилизатором не спутал? — угрюмо спросил он, глядя на оживившегося Вепуата. — Зачем пихать в шихту всё подряд?
— Для эксперимента, — отмахнулся разведчик, заглядывая в бочонок с ещё не переплавленными осколками. — Я немного возьму, не бойся. Тебе останется на опыты… А ты пробовал свои кислоты налить в белое стекло?
Ответить Гедимин не успел — с окраины донёсся протяжный низкочастотный гул на три голоса. Он прикрыл кюветы защитным полем и быстро вышел из шатра.
Дождь притих, но на холме было ветрено. Сармат проверил состав воздуха — едкие испарения уже сдуло с возвышенности, но в низинах они пока держались, хотя и оттуда их быстро вытягивало. Текк’ты, выглядывая из долины, держали головы высоко — видимо, чуяли ядовитый пар, и он им не нравился.
— Только трое, — отметил Гедимин, озадаченно глядя на экран сигма-сканера. «Мало сегодня. Видимо, из-за дождя. Самые кислотоустойчивые… Ну ладно. Отменим заготовку тектона, пусть все копают.»
Вепуат перевёл его короткий приказ. Двое Текк’тов нырнули в скалу. Третий остался наверху — и даже ещё приподнялся на хвосте, пристально глядя на сарматов.
— Он спрашивает, нет ли другой работы, — перевёл Вепуат. — Не копательной.
Гедимин мигнул.
— Тогда пусть месит тектон, — пожал он плечами. — Двойной или тройной, по своему усмотрению.
Текк’т снова загудел. Вепуат развёл руками.
— Он спрашивает, нет ли совсем другой работы. Делать странные штуки наверху, собирать камешки…
Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Какие штуки? У них жилой корпус не выкопан. Пока не до штук. Скажи — ничего другого нет. Это надо делать.
Текк’т, коротко лязгнув бронёй, нырнул под ближайший холм, и всё затихло.
— Ушёл, — сказал Вепуат. — Сказал — придёт, когда другая работа будет.
— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, глядя существу вслед. «То ли испарений надышался, то ли в скалу с размаху врезался. Работнички, ah— sa has— sesh…»
…От зеркальной пластины отрезали ненужные кромки, покрыли хрупкий слой металла гзешем, приделали костяные крепления, — Гедимин думал со временем заменить кость мифрилом, но пока что годилась и она. Минут пять он возился в тесной трубе реакторного корпуса, прежде чем установил новое зеркало там, где нужно, и с трудом вылез обратно. В «мониторе», в верхнем правом углу, отразился новый фрагмент — очерченный рамкой и подсвеченный синим подвесной радиометр. Его жгут был растянут до предела — пласт накопителя экранировал прибор не хуже ипронового щита, принимая на себя все омикрон-кванты.
«Завтра ночью можно будет снять накопленный „заряд“,» — думал Гедимин, разглядывая тёмно-синюю пластину. «Запустим первый полноценный излучатель. Станция будет отправлять такие дважды в день… Нет, я всё-таки не понимаю, на кой им здесь такие мощности. Тут от миниреактора целый город светится, никак не угаснет…»
…Выходя из-под защитного купола, Гедимин увидел краем глаза группку аборигенов на жёлтой черте. Узнать, что они там забыли, он не успел — навстречу вышел подозрительно довольный Вепуат с мешком «трилобитов».
— Пойдём, пока не стемнело, — быстро заговорил он. — Пущу их искать мелкие предметы. В темноте им тяжело.
Гедимин подозрительно покосился на него, но всё же кивнул и ускорил шаг.
…Два сторожевых поста светились жёлтым. Вепуат приветственно помахал стражникам, в ответ прошипели что-то дружелюбное — по крайней мере, разведчик коротко усмехнулся. Гедимин смотрел под ноги, но местный пепел поглотил все осадки ещё надёжнее, чем гравийные россыпи Сфена Земли. «Тут же впитывания почти нет. Всё растеклось поверху и там же среагировало. А потом ветер сдул остатки,» — думал сармат, слушая, как воздушные потоки свистят в наушниках. Ветер над кратерами был сильнее обычного, и «трилобиты» выгибались дугой, лавируя против потока. Временами их сносило.
— Можно вставить детальку в один слой стекла, а сверху прикрыть вторым, — неожиданно сказал Вепуат, наблюдая за полётами «трилобитов». — Гладкий камешек или кость. Будет как в глазури.
Гедимин мигнул.
— Далось тебе это стекло, — пробормотал он, недовольно щурясь. — То зверьё, теперь вот это… Нас сюда не за этим послали.
— Я свою работу делаю, — отозвался помрачневший Вепуат. — У тебя есть куча новых биообразцов? Так тащи их сюда!
Гедимин снова мигнул и с трудом удержался, чтобы не отодвинуться — таким раздражённым он Вепуата давно не видел.
— Делаешь — ну вот и делай, — буркнул он, глядя поверх кратера на сетку светящихся линий. Ни кислотный дождь, ни обычный не смогли их погасить. Подземный город «фонил» по разломам, и озадаченному сармату временами казалось, что он забыл там твэл или даже целую сборку.
…Гедимин пошёл на хитрость — уверенным шагом направился к бронеходу, но, отойдя за лабораторный шатёр, резко развернулся и двинулся назад. Вепуата на виду уже не было, из его палатки доносились шорохи и похрюкивание.
«Так и знал,» — Гедимин, подойдя к лабораторному столу, тяжело вздохнул. Печь из плотного камня долго хранила тепло; три часа назад из неё выгребли кейек, даже убрали его с глаз, но и горн, и плавильный конус ещё были горячими. Гедимин покосился на трубки и штыри, уложенные на штатив. Металл остывал быстрее — о том, какие инструменты были в использовании, приходилось догадываться по свежим пятнам нагара и царапинам от попыток его счистить. «Делал небольшие предметы. Что-то узкое и длинное… что-то приплюснутое… а это что? Формы для бус? Мать моя пробирка…»
Горячие изделия обычно ставили на поддон и до остывания держали на столе — но Вепуат на виду, естественно, ничего не оставил. Гедимин заглянул под стол и беззвучно помянул спаривание «макак». «Всё-таки попортил шихту…»
В поддоне лежали три полуостывших сосуда — жёлтый с прозеленью, тёмно-фиолетовый и красно-рыжий. Все вместе легко умещались на сарматской ладони. Гедимин замерил толщину стенок и уважительно хмыкнул. «Три миллиметра. Долго он практиковался… Но зачем было портить шихту⁈»
— А… ты нашёл? — Вепуат, с шумом откинув полог, остановился на пороге. — Странно, правда? Оно меняет цвет при нагреве. Я думал, ксенофторид останется жёлтым, а его потянуло в зелень. А вот это было чёрным до первой тысячи градусов. Я думаю, если подогреть до второй, оно ещё посветлеет. Забавно было бы регулировать цветность. Да, вот эта примесь тоже…
Гедимин тяжело вздохнул.
— Что ещё ты не пихал в шихту?
— Надо у местных спросить про минеральные красители, — без тени усмешки сказал Вепуат. — И начать с Сэта. Нужно что-то термостойкое. А у них всегда жарко. Помнишь белые и чёрные узоры там повсюду? Если вот эти вещества добавить…
Гедимин навалился грудью на стол и подпёр голову ладонью. Пара мыслей вспыхнула в голове и тут же угасла. «Так, ладно. Процесс, похоже, неуправляем…»
— Только печь мне не взорви, — сказал он вслух. — Новую сам будешь строить. И — местным пока ничего не показывать. Ни единой бусинки. Ясно?
12 день Мрака, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Сердце Пламени
«Всё-таки асаан — жёсткий. Даже серебристый,» — Гедимин, отодвинув с запястья пластину брони, изучал тонкий красный рубец. Повреждение быстро затягивалось — это и была-то крохотная потёртость от неудачно повязанной нитки. Гедимин посмотрел на серебристую, на вид мягкую нитку и пожал плечами. «Не знаю, как Сэта носят это на теле. Разве что шерсть помогает. Или их кожу ничем не протрёшь.»
Прикрыв зажившую царапину, сармат перевёл взгляд на зеркальный монитор. Признавать эту конструкцию полноценным монитором и частью щита управления очень не хотелось, но выбирать было не из чего. Только такие штуки и могли донести какую-то информацию из активной зоны.
«Всё-таки разница есть,» — Гедимин посмотрел в верхний правый угол зеркала, в его центр и снова пожал плечами. «Небольшая, но есть. Между работой литейной станции и тем, что можно сделать вручную. И чем больше в цепи будет звеньев, тем заметнее она будет. Или… может, я плохой зеркальщик. Хотя плоское стекло не должно быть сложнее трубчатого обсидиана…»
— Гедимин, — Айзек, не закрывая за собой люк, спустился к монитору и с усмешкой приподнял ладонь в приветственном жесте.
— Показания в нор… — начал было сармат, но Айзек только отмахнулся.
— Знаю, что в норме. Были бы не в норме — я бы сюда не спустился. Так, посмотрел бы с края кратера.
Гедимин недовольно сощурился, но Айзек не обратил внимания. Он расслабленно плюхнулся на стул и снова усмехнулся.
— Вепуат заперся в твоём шатре. Выгони его оттуда и скажи — на выгул «трилобитов» у вас четыре часа. На пятом вы должны быть у кухни. Мальгес там с утра — отъедается перед походом. И не стошнит его — на сытый-то желудок по разломам…
Гедимин растерянно мигнул.
— Мальгес? Что, опять идти в столицу? Были же недавно.