— Откуда рыжий материал? Кто делал?
— Альгот, кому же ещё, — отозвался Вепуат, изучающий каменную подвеску. — Ксеносульфид местного лития. Айзек проверял — Би-плазма им не травится.
— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, разглядывая красноватую «ткань». Ему было досадно. «Филк разрабатывает снаряжение. Расширяет базу красителей. А мы, двое исследователей…»
Филк резко выдохнул — стеклянное лезвие больно впилось в палец. Вепуат, склонившись над его рукой, прижатой к камню, пристально следил за размазанной каплей крови.
— Заметил что-нибудь? Странные ощущения? Заживает быстрее или так же? — нетерпеливо спросил он, глядя, как филк прячет камешек под комбинезон. Кровь на чёрной поверхности засохла быстро — была ещё надежда не испачкать чистую рубашку.
«Рубашки синие,» — отметил про себя Гедимин. «Ещё один ксеносульфид — соль чего?.. А, это ульсена. Серый с синим. Приятно блестит.»
— Ничего не заметил, — отозвался филк. — Командир Кенен не одобряет такие опыты.
— А командир Айзек — одобряет, — Вепуат еле слышно хмыкнул. — Ты, главное, скажи мне, если опыт прервётся. Гварза отберёт или там что… В драку не лезь, но мне скажи.
Гедимин представил себе филка, дерущегося с тяжелобронированным Гварзой, и с трудом подавил приступ жалости, смешанной с лёгкой досадой. «Надо же было сделать таких негодных существ! Разум сармата, а тело — макаки…»
— Пока эффекта не наблюдается… — задумчиво протянул Вепуат, выпроводив филка за порог. — Гедимин! На что смотреть ближе к концу опыта? Камень как-нибудь изменится?
Гедимин фыркнул.
— Ты у меня спрашиваешь? Спроси у тех, кто тебе его дал. Я вообще не биолог.
«А скоро декомпрессия,» — внезапно подумал он. «И филк поедет на Землю. Надеюсь, эту… минеральную форму жизни он оставит в бараке. А лучше — здесь, под присмотром.»
…Гедимин уже привык проходить к бункеру сквозь рыхлую толпу аборигенов, пришедших помолиться реактору. Но сегодня она выглядела странно. Скогнов оттеснили к душевой, Бронны выстроились в кривоватые шеренги, вытолкнув к куполу двоих представителей — и одним из них была Нурру. Чуть поодаль из темноты выглядывал Калиг; второго стража Гедимин не разглядел — то ли остался на посту, то ли встал по другую сторону купола.
— Там Бронны, — сказал сармат, едва увидел Айзека; тот с рассеянной ухмылкой выбрался из бункера, оглянулся на реактор и слегка ему кивнул. — И им чего-то надо.
Айзек пожал плечами.
— Надо — скажут.
…Гедимин вскинул руку, «стряхивая» на притихших аборигенов что-то невидимое. Тонкие волокнистые щупальца крепко держали его за запястье, лучами расходясь вдоль пальцев, и сармату хотелось поднести к ладони дозиметр — а вдруг его собственная рука сейчас излучает какую-нибудь пульсирующую «сигму»?
Он повернулся туда, где аборигены, столпившиеся у жёлтого круга, поделились на две неравные группы. В одной стояли, неровно выстроившись за спиной Нурру, её подмастерья и ещё трое Броннов, в другой — все остальные, тоже вытолкнувшие на жёлтый гравий своего предводителя. В полной тишине двое аборигенов заверещали, привставая на пальцах и указывая на сарматов… или на что-то за их спинами. Гедимин, подавив желание оглянуться, посмотрел на Айзека. Тот беззвучно хмыкнул.
— Прошло много дней с тех пор, как вы благословили город Скогнов, — донёсся из полумрака гулкий голос Калига — страж решил поработать переводчиком. — Но ни один город Броннов ещё не был благословлён. Бронны, как и Скогны, помогают вам строить дом Пламени. Им не нравится такая несправедливость. Тикри из Алвена и Нурру из Ушта просят, чтобы их города были благословлены силой Пламени, и чем скорее, тем лучше.
Гедимин и Айзек переглянулись.
— Имеет смысл, — пожал плечами командир. — Мы благословим один из городов Броннов. Помоги им выбрать, какой именно.
— Ты же обещал, что следующим будет город нергонов, — напомнил ему Гедимин, недовольно щурясь. Айзек хмыкнул.
— Каких именно нергонов? Ты видишь тут очередь нергонских просителей? Ну, если не считать Джагулов… если это была просьба о благословении, то мы её исполнили.
— В ядерный могильник Джагулов, — буркнул Гедимин, отворачиваясь.
Пока он сквозь усиливающийся визг общался с Айзеком, Бронны успели сбиться в две плотные группы, и между ними уже вклинился Калиг — и, похоже, без его вмешательства было уже не обойтись. Карлики скалились друг на друга, вскинув заострённые когти. От визга закладывало уши.
— Фа-аррх! — Калиг вскинул посох и всадил его в землю. Кольца белого света растеклись по гравию, захлестнув и аборигенов, и сарматов. Настала тишина. Калиг, шумно выдохнув и только что не выпустив пар, повернулся к Айзеку.
— Мы решили, — прогудел он, скользнув по аборигенам хмурым взглядом. — Бронны из Алвена давно помогают жрецам Пламени. Они не такие мастера, как Бронны из Ушта, но они третий месяц тут, они привозили для Равных Куэннам воду и много раз защищали холм. Алвен получит первое благословение.
— Пусть будет так, — кивнул Айзек. — Нужна будет зелёная краска. Пусть её принесут сюда.
— Алвен близко, — отозвался Калиг. — Тикри обещает с первым светом доставить краску. Он надеется, что завтра вы сможете поехать в Алвен. Горожане много сделали для вас и заслужили благословение Пламени.
Группа, сбившаяся вокруг Нурру, дружно фыркнула и, развернувшись, как по команде, отправилась в лагерь. Бронны из Алвена расходились медленно, оглядываясь на сарматов. Гедимин и Айзек стояли у бункера, пока в темноте не растворился последний переговорщик — сам Калиг.
— М-да-а… — протянул командир, прикидывая что-то в уме. — Завтра у вас с Вепуатом будет три с половиной часа на всё. И весь световой день придётся заниматься… жреческой работой. Вепуат согласится посидеть ещё смену на реакторе?
Гедимин кивнул. Ему всё ещё было неловко, но сквозь стыд пробивалось любопытство. «А я не был в городах Броннов. Они в деревьях живут? Интересное, должно быть, поселение. И там ещё эти… мастера жизни? Которые светятся в зеркале зелёным? Возьму с собой зеркало и поставлю пару опытов. Вепуат обрадуется.»
20 день Огня, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Сфен Земли, город Алвен
С вечера у входа в столярную мастерскую был оставлен фонарь; сейчас он исчез, только из приоткрытых лючков в стенах просачивался жёлтый свет. На экране сигма-сканера быстро двигались мелкие силуэты — двое Броннов с рогульками стаскивали кожух со штабеля заготовок, двое поднимали расплющенную деревянную пластину и несли её на подстилку. Груды пластин и штабеля плоских камней были расставлены по всему ангару и с вечера успели подрасти.
— Пришли на работу затемно, — вполголоса отметил Вепуат, глядя на сканер. — Хорошо. Я боялся, что вообще не придут.
Гедимин мигнул.
— С чего это? — он настороженно взглянул на Вепуата.
— Ты же отказал им в благословении, — отозвался разведчик. — Это обидно.
— Это здесь при чём⁈ — Гедимин передёрнул плечами так, что лязгнула броня. — Они нанялись на работу, мы за неё заплатили, — при чём тут их суеверия⁈
Вепуат с извиняющейся ухмылкой развёл руками.
— Я ж говорю — нам повезло. Все работают, никто не обиделся и не уехал в Ушт. А мог бы.
Гедимин сердито фыркнул.
— А если бы мы выбрали Ушт — уехали бы все алвенцы? Просто так, плюнув на все договорённости?
Вепуат снова развёл руками.
— А дипломатия — вообще штука сложная. Видимо, поэтому вместе с физикой в голове не умещается. Или физика, или дипломатия. Да ты не переживай так, всё хорошо. Я вот думаю о городах Сэта…
— А с ними чего? — Гедимин недобро сощурился. «Лучше бы у местных умещалась в голове физика, чем гора дурацких традиций. Можно было бы доверить им реактор и уйти на Землю.»
— Ничего — и вот это-то и странно, — Вепуат задумчиво смотрел на дальний холм. — Шакха светится, как раздолбанный реактор. И никого из других городов это до сих пор не заинтересовало. Никто не пришёл выяснять, откуда столько лишней энергии. То ли Сэта нашли, что соврать, то ли… то ли связь между городами очень редка и нерегулярна. При всех их огненных порталах и всём прочем. Странно…
Гедимин покосился на проснувшийся лагерь. Сегодня аборигены верещали громче обычного; сармат слышал громкие голоса Броннов и более тихие — Скогнов, но взбудоражены были все.
— Может, они как Бронны со Скогнами, — предположил он. — Так грызутся из-за любой мелочи, что рядом стараются не стоять. Приходит раз в месяц какое-нибудь официальное посольство… Вот когда придёт — тогда о нас и вспомнят.
…Вепуат резко свистнул, и Гедимин остановился и плавно опустил приподнятый угол печи на гравий. Другой угол, придерживаемый Вепуатом, в очередной раз зарылся в мелкие камешки.
— Меняемся, — буркнул Гедимин, приподнимая массивную конструкцию и подсыпая под неё ещё камней. По гравию, политому ворванью, печь скользила легко, двое сарматов вполне с ней управлялись… когда её не перекашивало.
— Не налегай так, — попросил Вепуат, примеряясь к грузу. — Ты всю массу тащишь на себе, выдёргиваешь у меня — поэтому она и перекошена. Ты не бойся, она меня не расплющит. Держи её со своей стороны, и всё. А я тут справлюсь.
Гедимин, сдержав недовольное фырканье, взялся за печь. Ещё два метра с боку на бок по скользким камням — и конструкция перевалилась через порог и встала на смазанные жиром направляющие. Гедимин напряг мышцы, заталкивая её в нужный «отсек», и шагнул назад, придирчиво её осматривая.
— Воздуховоды совмещены, — он накинул толстую полосу уплотнителя и вбил последние скобы. Печь, сойдя с направляющих, встала на фундамент. Гедимин подвигал заслонки, просунул руку внутрь, — ничего не перекосило, все расчёты оправдались. Сармат сдержанно хмыкнул, напомнив себе, что конструкция (и весь цех с ней) ещё должна отстояться — и никто не знает, как именно она при этом деформируется. Особенно его беспокоил термоизолирующий слой, замурованный между двумя слоями тектона. С этим веществом Гедимин имел дело впервые — и оно, после всех перемешиваний, осталось неоднородным. «Небольшой перекос несмертелен, заслонки я, если что, поправлю,» — думал сармат, оценивающе глядя на печь. «Лишь бы до трещин не дошло.»