— Готовься, — кивнул ему Айзек. — Послезавтра поедем в Ураниум. Тебе в положении сидя вроде как легче, нет смысла тебя укладывать?
Гедимин резко качнул головой. При мысли о предстоящем переходе с Равнины на Землю внутренности судорожно дёрнулись.
— Может, вы с Гварзой соберёте стержни? — без особой надежды предложил он. — Без герметизации. А я уже тут проверю и переберу, если нужно.
Айзек невесело хмыкнул.
— Твэлы — штука, требующая точности. Сам знаешь. Я предлагал. Кенен боится взрыва прямо в ангаре, второй Кенен — на переезде.
Теперь хмыкнул Гедимин.
— Как вы без меня собрали четыре альнкита? Четыре активные зоны? И не превратили ни одно из гетто в кратер?
Айзек поморщился.
— Гедимин, не надо о кратерах. Аварии были. Причины для опасений есть. Лучше подумай, как тебе легче будет переносить переход. И иди собирать твэл.
…Легкоплавкая порода испарялась быстро. Гедимин загрузил полные тигли и теперь смотрел, как тяжёлая нелетучая фракция оседает на дно, темнея и приобретая стеклянный блеск. Вепуат, устроившийся за ближайшим столом, едва заметно шевельнулся; Гедимин покосился на него, но он лишь пожал плечами.
— Ты работай. Жаль, я тут не помощник. Деталь для дрона выточил бы, но тут ведь атом…
— Иди на тренировку, — сказал Гедимин. — Я тут застряну надолго.
Вепуат снова пожал плечами.
— Застрянешь так застрянешь. Потом сходим. Может, в следующую пересменку. Что утром, что вечером — всё равно с фонарём идти.
…Гедимин опустил кожух и отошёл от литейной станции. В тиглях росла температура, ещё минут десять — и чёрный песок должен был начать плавиться, и в ближайшие три часа Гедимин ничем не мог ему помочь. Литейная станция была настроена, все формы проверены; через три часа можно было прийти и посмотреть, как остывают готовые трубки стержней. На ближайшем столе остался контейнер с мифрилом — Гедимин выгреб всё, что нашлось в двух лабораториях, не отложив даже десятка граммов на амальгаму. Этого хватало в обрез.
— Мифрил нужен, — вслух подумал сармат, глядя на контейнер с едва прикрытым дном. — И ипрон тоже. Осталось только то, что на мне. Если у Айзека нет своих запасов…
— Может, Маккензи чего пришлёт, — без особой уверенности сказал Вепуат. — Айзек постоянно к нему мотается. Пусть бы попросил…
Гедимин отмахнулся.
— У Маккензи ничего нет. Откуда на Земле ипрон⁈ Там сами ждут, когда чего пришлют с Равнины. Хм-м… Попробовать соорудить «Квазар»?
— Чего? — Вепуат растерянно мигнул, но Гедимин уже забыл о его существовании и потянулся за ежедневником. «А верно. Сделать шахту за холмом, вставить пучковые излучатели. Пусть слабомощные, — так даже лучше, безопаснее. И гнать цикл за циклом хоть все сорок часов без перерыва. Ни ипрон, ни ирренций не меняют свойств на Равнине. Всё должно получиться.»
Из-за его плеча высунулась рука и выдернула ежедневник из пальцев.
— Это ещё что? — спросил Кенен Гварза, угрюмо щурясь на чертёж «Квазара». Гедимин помянул про себя спаривание «макак», — надо же было подпустить «командира» так близко!
— Лучевые источники? — Гварза повернул чертёж другой стороной, и Гедимин снова выругался про себя — вот зачем было расписывать обозначения так подробно⁈
— Двупучковые взрыватели? — «командир» тяжело вздохнул и смерил ремонтника долгим угрюмым взглядом. — И что ты этим хотел сказать?
— Это обычный «Квазар», — отозвался Гедимин. — Для синтеза ипрона. Если его установить на холме и заэкранировать по всей длине…
Он замолчал. Гварза пристально смотрел на него, и по его малоподвижному лицу пробегали волны.
— На Равнине. Это. Не работает, — отчеканил он каждое слово, выдёргивая из ежедневника листок с чертежом. — Ядро Юпитера! И этот сармат работал у Ассархаддона…
— Почему не работает? — Гедимин мягко переступил с ноги на ногу, готовясь отобрать чертёж и заехать кулаком в респиратор — а дальше как пойдёт. — Объединение атомных ядер…
— Часть процесса формирования микропрокола, — Гварза болезненно поморщился. — Нет формирования — нет объединения. Мать моя пробирка, с кем приходится иметь дело…
Бросив ежедневник на стол, он двинулся к шлюзу, по-прежнему держа чертёж в руке. Гедимин даже не посмотрел в его сторону. Он уткнулся взглядом в столешницу, чувствуя, как «горят» скулы и затылок. «Гедимин, ты идиот! Ты сам эти процессы изучал… Как можно было не учесть⁈»
Шлюз закрылся. Гедимин медленно прошёлся вдоль столов, подобрал ежедневник и, помянув про себя спаривание «макак», сунул его в карман. «Весы. Пойду собирать весы. Надеюсь, на это моих мозгов хватит.»
…Кованые чаши замерли в равновесном положении. Гедимин надавил на одну из них пальцем — конструкция пришла в движение, но, едва он палец убрал, пару раз качнулась и снова уравновесилась. Одобрительно хмыкнув, сармат достал горсть камешков.
— Может, отломать кусок побольше? — Вепуат оглянулся на долину, где лежали остатки «лепёшек» из гравия. — Килограмма на два хотя бы? Твою мелочь весы вообще заметят?
— Должны, — отозвался Гедимин, опуская в чашку застывшую каплю рэссены.
Балансир отклонился — незначительно, на едва различимую долю деления. Сармат, хмыкнув, положил на другую чашку противовес. Балансир вернулся к центральной отметке и лёг на неё, не отклоняясь ни на миллиметр.
— Вот как… — протянул Вепуат, выглядывая из-за плеча Гедимина. — Значит, и с малыми объёмами можно будет работать. Точная штука… Гедимин! А если она перекосится и разбалансируется? Снизу-то гравий… Может, слепить под ней плиту?
Гедимин качнул головой.
— Разве что временную опору. Стационарные весы долго не выживут. Их придётся разбирать, убирать под крышу. Плита — лишняя тяжесть.
— Да, верно, — Вепуат покосился на изжелта-зелёное небо, покрытое бесформенными пятнами. — Но временная опора была бы не лишней. Сделать в ней дырку под нижний конус… А может, над ними вообще построить здание?
Гедимин едва заметно поморщился.
— Посмотрим. Может, они вообще не пригодятся.
Вепуат обиженно хмыкнул.
— Да Гедимин! Чего не пригодятся-то⁈ Они все придут. Они уже готовы прийти. И будет цех, и торговля, и всё это. Что бы там Гварза ни болтал! Ты же знаешь…
— Ничего я не знаю, — буркнул Гедимин, глядя мимо него. — Опыт любопытный, вот я и участвую. А кто там придёт и чем займётся — это не ко мне.
Очередной камешек лёг на весы. Коромысло наклонилось, балансир сместился, чашка пошла вниз.
… — Держи, — Вепуат деловито сунул в руки Гедимину толстый шнурок, замкнутый в кольцо. — Держи крепко — вырвутся!
Предупреждение пришло вовремя — сармат едва успел поймать шнурок, вылетевший из руки. Верёвка со скреплёнными концами была продета через жаберные щели десятка летучих «кальмаров». Они и сейчас порывались лететь, каждый в свою сторону, — продолговатые тела раздувались, жёсткие пластины выворачивались под углом, становясь ребром к ветру, пучки щупалец судорожно дёргались. Гедимин вцепился в шнурок, растерянно глядя на трепыхающуюся связку.
— Я их взять не могу, — пояснял Вепуат уже из шатра, где недовольно хрюкали «трилобиты», собираемые в мешок. — Животные взбесятся сразу, и вся тренировка насмарку. Придётся тебе их запускать. Они вполне летучие, только проколотые, — будут чуть медленнее…
«Проколотые?» — Гедимин поднял связку, присматриваясь к дёргающимся «кальмарам». Их тела, напоминающие кожистые пузыри, раздувались на рывке вчетверо — и вместе с эластичным покровом растягивались и едва заметные надрезы под «закрылками». «Повреждение внутренней полости,» — машинально подумал Гедимин. «Портит аэродинамику… Hasu! Где Вепуат их взял?»
— Ага-ага, держи их, — Вепуат, выйдя из шатра с мешком на плече, одобрительно ухмыльнулся. — Нет, так не пойдёт. Я с этой стороны буду. Чтоб ветер дул не на меня. Иначе весь мешок улетит. Они уже сутки не кормлены!
— Будешь тренировать их на живых тварях? — спросил Гедимин, недовольно щурясь. Вепуат радостно закивал.
— Не зря потеряли четыре часа! Бронны обещали с первым светом проверить силки — ну и вот, целая связка! Посмотрим, как у наших зверей дела с охотой. За подброшенным мясом летать — одно, а за живой дичью… Я ставлю на Чужака. Он тут самый быстрый.
Гедимин слушал его и морщился, стараясь не смотреть на дёргающуюся связку. Он не знал, как устроена нервная система «кальмаров», и насколько для них болезненно надрезание и нанизывание, но вот ему было не по себе. Он оглянулся на бронеход — там остывали тонкостенные трубки из чёрного стекла, и медленно плавились слитки мифрила. «Вернусь — уже все отливки будут готовы,» — подумал он. «Останется собрать катушки. А потом — возня с системой управления. Не стоило её проектировать под единственный твэл! Кучу всего придётся переделывать.»
…Вепуат остановился у кратера, посмотрел вниз, хмыкнул и отступил на два шага от края.
— Иди на самое дно. Встанешь во-он за тем зубцом. Когда я свистну — сдёрнешь приманку и подбросишь, дальше она полетит сама. Стой там, откуда меня не увидишь, хорошо? Ну, не столько меня, сколько их… — он поддел плечом хрюкающий и шевелящийся мешок. — Увидят связку — сожрут с верёвкой вместе.
Гедимин досадливо хмыкнул.
— Как их сдёргивать?
— Держишь за жёсткое и тянешь вдоль верёвки, — пояснил Вепуат, вбивая в пепел стойку для «трилобитов». — Вдоль, не поперёк! Сил у тебя хватит, но после этого уже никто никуда не полетит. Иди! Спустишься — свистнешь.
Свистеть в респираторе было сложно, но какой-то гулкий дудящий звук у Гедимина получился. То, что донеслось сверху, напоминало вой одной из местных дудок. Гедимин еле слышно хмыкнул и намотал на пальцы шнурок. «Кальмары» ещё не выдохлись — похоже, нанизывание не причинило им большого вреда, сил у них осталось много. «Здесь держать, сюда — тянуть. Не раздавить бы…»
Первого «кальмара» он всё-таки прищемил — тот стал внезапно плоским, на пальцы брызнула слизь, но, когда Гедимин, оторопев, разжал их, животное подпрыгнуло на ладони и рвануло вертикально вверх.