Вепуат дёрнул плечом, не отрываясь от экрана.
— А корни у них хлипкие. Много питающих отростков и ни одного удерживающего… — он уже закончил с листьями и теперь сканировал пепел и скалу под растениями. — В таком грунте, да при частых землетрясениях… Они, наверное, часто перекатываются. Ну вот, и стабилизатор есть. Перекатываются и снова пускают корни…
Он отщипнул край сухого листа и, присыпав растение пеплом, поднялся на ноги.
— Не замёрз? — оглянулся он на Гедимина. — Пойдём в барак. Я бы выкопал растение, но на таком холоде оно не выживет.
Гедимин мигнул.
— На кой оно тебе?
— Интересные клубеньки под розеткой, — пожал плечами Вепуат. — Что-то симбиотическое, а что — непонятно. Я их просканировал, но такое лучше рассматривать в пробирке.
«Биологи…» — ремонтник, недовольно щурясь, спускался вслед за ним со скалы, занесённой пеплом. На спуске он заметил, как из-под земли светится знакомый красноватый «разлом» — они потускнели, но их сеть никуда не делась.
— Эти листья для чего-то сильно нужны, — рассуждал сам с собой Вепуат, обходя кратеры. — И, возможно, для разного. Сэта растят их, Скогны воруют… А я не спросил тогда, для чего они. А надо выяснить…
— Спроси ещё, почему они так криво посажены, — буркнул Гедимин, вспомнив растения, разбросанные как попало. — Можно удобнее. И кейека меньше уйдёт, и расти будут лучше.
Вепуат, оглянувшись на него, едва заметно ухмыльнулся.
— Вот ты их впервые видишь, а уже знаешь, что им лучше. Может, ровно они вообще расти не будут. Или повзрываются.
Гедимин хотел сердито фыркнуть, но подумал — и только сощурился. «Может, и повзрываются. На этой бредовой планете всего можно ждать. Надеюсь, кривую станцию строить не придётся. И хоть что-то тут будет симметрично.»
28 день Пустоты, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
«Четыре рабочих дня насмарку. И ещё два — потому что Текк’там мешают вода и ветер. Чем они могут им мешать — там, под землёй⁈»
Гедимин включил сигма-сканер и, досадливо щурясь, отошёл от обрыва.
Внизу остались складчатые крышки шахт и каменный ангар столярного цеха, наглухо закрытый со всех сторон. Гедимин видел только гребень жёлтой крыши — едва отступила темнота, низины заволокло серым туманом.
У дальнего склона громыхнуло — туман нарушил невидимую границу, и филк с бластером выстрелил на поражение. Кажется, это было ему в новинку — вместе со взрывом раздался изумлённый вопль. Гедимин беззвучно хмыкнул. «От филков есть прок. А к странностям… что ж, привыкнут или уедут.»
С утра потеплело до минус трёх, и аборигены осторожно выбрались из барака. Пока было темно, и туман не появился, они успели поставить шатры. Полевые кухни разворачивать не стали — готовили в бараке. Еда у них вроде бы ещё оставалась, хотя ни караванов с припасами, ни стражей с корзинами Гедимин не видел уже давно.
— У Броннов кончаются ягоды, — сказал Вепуат, останавливаясь рядом; на его лице не было ни тени усмешки. — Осталось на дне, и те сушёные. Их поделили по одной, и все ходят угрюмые.
Гедимин пожал плечами.
— У них что, привыкание? Умеешь снимать ломку?
Вепуат криво ухмыльнулся.
— Нечему там вызывать привыкание. Разве что психологическое… Надеюсь, стражи что-нибудь принесут. Хотя бы к утру. Ещё на два дня там точно не хватит.
За шатрами мелькнул жёлто-красный комбинезон — двое филков патрулировали покинутое стойбище и главную дорогу. Из живых существ на холме остались только сарматы — все, кроме туманников, перед рассветом снова попрятались в барак, а туманники, ещё позавчера высохшие в твёрдую корку, не подавали признаков жизни. Гедимин тронул один из них — сухой край «листа» надломился, и сармат оставил растения в покое, так и не выяснив, живы они, или вчерашние заморозки их добили.
— И снова тишина… — вздохнул Вепуат, глядя с обрыва на серую дымку. Тяжёлый токсичный газ лежал на дне низины. Изредка облака смещались, и это было никак не связано со слабым прерывистым ветром — Гедимин каждый раз отслеживал его направление, делал поправку на холмы, и всё равно получалось, что туман шевелится сам по себе. Активнее шевелились те облака, в которых было больше зелёных вспышек, — и со временем их число увеличивалось, а дымка становилась гуще. Снова громыхнуло на окраине — разросшийся туман «перешёл» ещё одну границу.
— Что там, всё-таки, взрывается? — вслух подумал Гедимин, взглянув на сигма-сканер. Все облака по периметру Элидгена были уже не раз просканированы — сегодня сармату всё равно было нечем заняться, кроме сканирования и дозиметрии. Сигма-лучи не «находили» ничего, кроме измельчённой взвеси растительных и животных остатков — это сошло бы за почву, если бы не клубилось в воздухе. Мелкая органическая взвесь, конечно, могла взорваться — например, от искры или резкого нагрева. Но как её нагревали омикрон-лучи, Гедимин не понимал.
Вепуат покосился на дозиметр и еле слышно хмыкнул.
— Видел?
Гедимин поморщился. На дозиметр он сегодня старался не смотреть. Прибор, на вид совершенно исправный, показывал полный бред. Гедимин только удивлялся, кто вообще добавил в показываемые символы для его экранов минус — додумался же кто-то до отрицательного радиационного фона…
— Два кьюгена по ЭСТу, а ЭМИА в минусах, — озвучил показания Вепуат, и сармат снова поморщился.
— Хотя бы сигма на месте. Как омикрон может быть отрицательным⁈
— Позавчера же был, — пожал плечами Вепуат. — И сегодня. Только ещё больше… или меньше?..
Он снова протянул сигма-сканер с развёрнутыми «щупами» к обрыву. Гедимин встал рядом, подозрительно глядя на туман. На месте облака, разорванного в клочья взрывом, постепенно формировалось ещё одно — из клочков соседних и слабой дымки, отделяющейся от скал. Зелёных огоньков в нём пока не было.
— Гедими-ин! — сармата крепко пихнули в бок, и он озадаченно мигнул. — Ты меня слушаешь?
— Нет, — буркнул ремонтник и на всякий случай отодвинулся. Вепуат выключил приборы и развернулся к нему — и, кажется, сделал это полминуты назад.
— От сканера никакого толку, — сказал он, досадливо щурясь. — Я говорю — без проб не обойтись. Надо спуститься и взять их. Во-он из того скопления.
Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— Куда⁈ — он сцапал Вепуата за плечо и дёрнул к себе. — Тебе когда ещё говорили — в туман не лезть⁈
Перья на плече разведчика с треском расправились, и Гедимин рефлекторно разжал пальцы и беззвучно выругался. Ладонь на секунду онемела.
— Да тут всё время что-то говорят, — Вепуат, пригладив перья, выразительно пожал плечами. — Токсичный газ — штука неприятная. Но я ж и не лезу туда голышом! Помоги мне обмотаться защитным полем.
Он вынул из кармана пробирку из чёрного стекла и зажал между «щупами» сканера.
— Черпать надо оттуда, где гуще, — деловито пояснил он. — Придётся отойти от холма… там разломы, кажется?
Гедимин тяжело вздохнул.
— Идём вместе. Зачерпнёшь — и сразу назад!
…Останавливать их было некому. Гедимин видел краем глаза, как у обрыва замедляют ход двое филков; один из них что-то крикнул, но туман поглотил звуки. Внизу его было больше, чем казалось сверху, — ещё на спуске сарматы погрузились в редкую дымку, а теперь она периодически сгущалась вокруг. Гедимин смотрел на сигма-сканер, выискивая рябящие разломы и замаскированную ксенофауну. Пару раз полоса ряби проплыла мимо. Никакого облика у неё не было, только дозиметр от неё «уронил» интенсивность омикрон-излучения на целый милликьюген.
— Ну, как? — тихо спросил Вепуат, оглядываясь по сторонам. Сарматы, обмотанные защитным полем, стояли посреди тумана; скалы сквозь него ещё проступали, но гораздо лучше были видны зелёные огоньки. Они двигались вокруг, и Гедимин видел, что с каждым шагом их становится больше. Он протянул руку к одному из них, но не нащупал ничего, кроме пыли. Зелёное свечение скользнуло по защитному полю, не оставив следов.
— Вон тот куб, — прошептал Вепуат, плавно поднимая «щупы» анализатора. — Целиком и в пробирку. Сможешь?
Пузырь защитного поля раздулся, вывернулся и захлопнулся. Гедимин держал его крепко. Сквозь прозрачную стенку просвечивали зелёные огни — их удалось захватить, не разрушив.
— Отходим, — прошептал он, глядя, как поднимаются вокруг волны тумана. Ветер тут был ни при чём — он никак не мог дуть со всех сторон с такой силой.
Вепуат, не отрывая взгляда от мигающих огней, сделал назад один шаг, другой — и, развернувшись, бросился к обрыву. На бегу он дёрнул Гедимина за локоть, и сармат, не задерживаясь, побежал за ним. Что-то плотное ударило в грудь, но он вывернулся, обогнул невидимую преграду и пять секунд спустя уже стоял над слоем тумана со сфалтом наперевес. Луч ударил в клубящуюся дымку, от грохота качнулись скалы.
— Саргон его знает, что там за дрянь, — прошептал Вепуат, стряхивая с себя защитное поле и сканируя броню. — Вроде не измазались. Давай сюда образец, выдавим его в пробирку.
Через несколько секунд последний шар защитного поля растаял. В плотно закупоренной пробирке что-то поблескивало. Сквозь чёрное стекло не было видно ни серого газа, ни огоньков в нём, но Вепуат просканировал образец и довольно хмыкнул.
— Ну вот, так их лучше видно. Лучевая симметрия… хм, а они фрактальные. И растут в размерах. Быстро… а, это они подбирают себе внешний материал. Рост идёт снаружи. О, а там что-то движется. Перетекает…
— Это организмы? — нетерпеливо спросил Гедимин, оглядываясь на долину. После облучения туман улёгся. Разрушенное облако оставило свободную площадку, но над ней уже клубилась редкая дымка.
— Что-то вроде, — пробормотал Вепуат, глядя на экран сканера. — Явное взаимодействие… Попробовать дать им воды…
На запястье Гедимина что-то ярко сверкнуло. Сармат схватился за дозиметр и облегчённо вздохнул — ничего, кроме пяти кьюгенов «сигмы», там не было. Горячее невидимое волокно тронуло его за руку, прикоснулось к виску. Сармат еле слышно хмыкнул.