, — беззвучно выдохнул Гедимин.
Он отобрал у Вепуата передатчик и долго смотрел то на экран, то на сармата. Это могло быть дурацкой шуткой — вот только разведчик не шутил. «Ошибка,» — думал Гедимин, сравнивая строку за строкой. Их было много — Вепуат повторил замеры в восьми точках по всему лагерю. Место взвешивания на результат не влияло — все показания, собранные в один день, были одинаковыми. Вот только от показаний предыдущего дня они отличались на пять процентов.
— Где-то ты ошибся, — пробормотал Гедимин, глядя на третий набор цифр. Это были сегодняшние данные, собранные в тех же точках. За день ульсена стала легче на десять процентов. «Все три дня — разные показания. Что за бред⁈»
— Дай сюда весы, — буркнул он. Вепуат протянул ему и лёгкое устройство, и набор грузов, — всё, что было зафиксировано в его журнале. Гедимин установил весы, положил плоский ульсеновый слиток, уравновесил чаши — и поднял растерянный взгляд на Вепуата. «Верно. Сегодняшние показания правильны. А если бы я проверил их вчера или позавчера? Почему я вообще прекратил опыты?»
— Мн-да, — пробормотал он, угрюмо щурясь. — Переменная масса. Всё-таки нашлась. Её нам только и не хватало.
— Я вот думаю, — нерешительно подал голос Вепуат; до сих пор он сидел молча, наблюдая за Гедимином с опаской. — Надо и дальше собирать данные. Мне кажется, это как-то связано с календарём. Вот смотри. Ульсена связана с водой, да? Вчера был день Воды.
— Я заметил, — пробормотал Гедимин, машинально сверяясь с календарём.
— И — видишь, как она потяжелела? — Вепуат ткнул когтем в голограмму. — Позавчера был день Воздуха, а сегодня — Камня. Совсем другие веса, видишь?
— В день Камня она легче, чем в день Воздуха, — машинально отметил Гедимин и тут же сердито сощурился — «что за бред⁈». — Завтра какой день? Послезавтра? Вес каждый раз будет другим?
Вепуат пожал плечами.
— Никто не знает. Надо проверить. Составить таблицу по дням. Если цикл за циклом будет повторяться одно и то же…
— Это будут хоть какие-то данные, — закончил за него Гедимин. — Да, надо собрать их. Зови меня на взвешивания. Мало ли…
Он криво ухмыльнулся.
— Может, вес зависит не только от календаря. Как сигма-пульсации в реакторе…
«Не хотел бы я работать на той станции, которую мы тут построим,» — думал он семь часов спустя, сидя в кресле оператора и глядя в зеркальный монитор. «Ни одной секунды не хотел бы.»
32 день Земли, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
«Таблицы и пропорции,» — Гедимин мрачно смотрел на чашки миниатюрных весов. «Если Вепуат хоть на секунду прав, — таблицы и пропорции для каждого дня их грёбаного цикла. То, что масса переменная, ещё ничего. Но она же в разные стороны переменная…»
Он положил на приподнятую чашку ещё один осколок стеклянной скорлупы. Она опустилась вровень с другой — там лежал слиток ульсены. Вчера чашки уравновешивались без лишнего осколка — это Гедимин помнил чётко.
Он встал из-за стола, подобрал бочонок с кейеком и вышел. Колба с «модернизированными» камешками — осколками с резьбой — уже лежала в «кармане» скафандра. «Горячий цех. На сегодня план — проверить печи. Планами Вепуата пусть занимается Вепуат.»
Он тихо прошёл мимо соседнего шатра. Там уже шуршали и хрюкали — Вепуат чего-то добивался от «трилобитов», ещё вчера объевшихся до невменяемости. Гедимин обогнул шатёр, нашёл взглядом в темноте огоньки дронов-разведчиков — их даже в помещение никто не занёс — и помянул про себя спаривание «макак». «Совсем рехнулся на своём зверье. Биолог, мать его колба…»
В горячем цехе было прохладно — Гедимин с ночи открыл продухи, выгоняя застоявшийся воздух, и помещение заметно остыло. Одиннадцати часов на проветривание должно было хватить — сармат закрыл большую часть лючков и медленно прошёл по цеху с сигма-сканером. Ещё одно сканирование — проверка термоизоляции, воздуховодов, баланса… Убрав сканер, Гедимин тронул когтем задвижки. Печи закрывались легко; термоизолированные крышки тихо, без стука входили в пазы, но сармат недовольно щурился, предчувствуя их быстрое истирание. «Они столько не простоят, на сколько ты считаешь,» — успокоил он себя и, ещё раз просунув руку в горн и ощупав его изнутри, открыл бочонок с кейеком.
Первая закладка была «пристрелочная» — прогреть внутреннюю полость градусов на триста, выждать пару часов, поднять температуру до пятисот… Гравированные осколки и рабочую температуру печей Гедимин оставил на потом. «Простоят полдня под холостым нагревом, посмотрим реакцию,» — думал сармат, распределяя кейек между четырьмя агрегатами. Сейчас, с открытыми настежь створками, он чувствовал их жар. К его удовлетворению, жар каждой печи ощущался «отдельно» — стоило её обогнуть, и в бок уже не тянуло горячим воздухом. «Термоизоляция работает. Весь нагрев — на внутренних стенках. Если обойдётся без деформации…»
Распределив кейек, он закрыл печи и встал между ними с сигма-сканером. На момент закрытия внутри в среднем было триста пятьдесят. Кейек, сложенный в кучку, разогревался постепенно; сармат косился на дозиметр, смутно надеясь увидеть нейтроны или хоть что-то знакомое, но замечал только сигма-излучение. Оно постепенно усиливалось, и стрелка указателя плавно качалась от печи к печи. «Податчика шихты, конечно, не хватает,» — Гедимин вспомнил Куэннский литейный цех и криво ухмыльнулся. «И световой маркировки. Но в целом — видал я и хуже…»
Массивная каменная дверь отъехала в сторону. В цех заглянул Вепуат.
— Уже работаешь? — он шагнул в цех, задвигая за собой створку, и потянулся к респиратору. — Сильно нагрел?
— Тут не жарко, — отозвался Гедимин. — Триста семьдесят внутри. Вон та отстаёт. Трудно стандартизировать кейек. Вроде бы всё рассчитал…
Он покосился на печи, думая, переложить камешки из установки в установку, или довести эксперимент до конца с исходными параметрами. Вепуат встал у ближайшего агрегата, тронул пальцем задвижку и еле слышно хмыкнул.
— И правда, не жарко. Схожу за шихтой. Я бы сегодня сделал пробную плавку. Только чтобы местные не видели. Набьются в цех — не выгонишь…
Гедимин попытался вспомнить, когда он видел местных рядом с цехом. Выходило, что вчера, — Бронны цедили слизь из туманников, случайно переживших строительство. К ангару не подходил никто, и весы, установленные Гедимином ещё с вечера, тоже стояли нетронутыми — даже покрылись росой.
— Местным не очень-то интересно, — сказал он, сверяясь с сигма-сканером. «Триста восемьдесят. Плавный нагрев — это хорошо. Меньше нагрузка на внутренний слой…»
Вепуат ухмыльнулся.
— Тебе это кто сказал? Тут Скогны ходят и спрашивают по очереди. Когда «Куэннские пузыри», когда зеркала, когда что… Если всё пройдёт гладко, запустим их завтра сюда?
Гедимин покосился на приспособления для удобства низкорослых Скогнов и нехотя кивнул.
— Запускай, если так рвутся… А чего ты здесь? Иди в Сфен Огня. Мне сегодня не до фауны.
— Какая фауна? Все трое объелись до безобразия, — отмахнулся «дрессировщик». — Это, кажется, для них норма — пихать в мешок, пока есть, что запихивать. Наедаются про запас.
— А четвёртый что? — без особого интереса спросил Гедимин, думая, что зверёк точно не сдох — иначе Вепуат пришёл бы расстроенным.
— Четвёртый сидит под столом, — отозвался разведчик. — И сегодня точно там просидит. Мне вроде как в Сфене Огня делать нечего…
Последнее он пробормотал, глядя мимо Гедимина и думая о чём-то своём. Ремонтник настороженно сощурился. «Там, конечно, Сэта, они обещали защиту. Но всё-таки — зря я его одного туда послал. Кто их всех знает, что у них на уме…»
…Печи, как и следовало ожидать, прогрелись неравномерно. Когда температура везде поднялась выше пятисот градусов и приостановилась на этом уровне, Гедимин закрыл шлюзы и вышел.
— Пока я не вернусь — не трогай, хоть бы взрывалось, — предупредил он Вепуата. Тот рассеянно кивнул, думая о своём. Внизу, под обрывом, прогромыхал Текк’т, подгоняя перед собой недоделанный каменный шар. Гедимин довольно хмыкнул. «Работа идёт. До завтра мне хватит старого сырья, а с утра пойду за новым. Там уже будет, что взять.»
…Тонкие щупальца хранителя внезапно нагрелись на десяток градусов и расплелись, уползая с загривка сармата. Гедимин, уже почти задремавший в тёплых «лапах» реакторного существа, растерянно мигнул и повернулся к выходу. В туннель быстрым шагом спускался Айзек.
«А чего я, собственно? Смена. Пришёл минута в минуту,» — Гедимин покосился на часы и стёр с лица растерянную гримасу. «Значит, цех не взорвался. Что тогда ему не так?»
Айзек остановился, не доходя до операторского поста пару шагов, и шумно вздохнул.
— Вот мало мне было тебя, ещё и Вепуат…
— Ну что опять⁈ — Гедимин недобро сузил глаза.
— Кочевники под холмом, — бросил Айзек, жестом выгоняя его из-за монитора. — Как обошлось без стрельбы, ума не приложу. Спасибо Коргену. Был бы здесь Гор или Руниен…
Гедимин ошалело мигнул.
— Кочевники? Атака⁈ — рука сама легла на приклад сфалта. Айзек болезненно поморщился.
— Сказал же — обошлось. Иди сам с ним говори, мне уже надоело. Неужели так трудно предупредить⁈
…Купол над реактором был на месте, как и все крышки, хранитель не выказывал необычного волнения, — видимо, к бункеру никто не лез. Лагерь сарматов, как и виднеющиеся за ним шатры и волокуши аборигенов, тоже выглядел целым. У обрыва за главным спуском толпились арбалетчики, там же маячили двое филков с притащенным зачем-то ракетомётом. Над ними возвышался угрюмый Вепуат.
— Вот и Дим-мин, — бесстрастно сказал Корген, когда сармат обогнул шатёр. Страж стоял неподалёку от толпы, опираясь на посох, и смотрел в ту же сторону, что и все. Металлические шипы на его спине вздыбились и как будто стали ещё острее.
— Ты бы не комментировал, а отгонял зевак, — сердито фыркнул на него Вепуат. — Дождёмся ведь провокации!
Гедимин подошёл ближе. Ещё пара шагов — и можно было уже не спрашивать, из-за чего столько шума.