— Ты свою обшивку сканируешь? — спросил он, мрачно глядя на «мутанта». — Она постоянно трансформируется. Ты это отслеживаешь?
— А? Обшивка? — Вепуат покосился на пернатые плечи. — Интересно, что в конце концов из неё получится… Мне не по себе из-за Сэта. Завтра тут будет… Надо, наверное, выставить поля по периметру. Вот всех вроде предупредили, взяли слово, но кто-нибудь возьмёт и устроит…
Гедимин мрачно кивнул.
— Поля поставлю. И ещё — их, наверное, лучше не вести пешком по ущелью. Откроем им огненный портал. В шлюзе цеха. А дверь закроем.
Вепуат немного посветлел лицом.
— Точно. И заблокируем. Поля прожечь легче, чем сломать дверь. Даже спятившему стражу. М-да-а… Завтра дежурит Гор. После Руниена — всегда он. И вот это мне совсем не нравится.
Гедимин вполголоса помянул уран и торий. Вепуат невесело ухмыльнулся.
— Сложное это дело — международные отношения. Надеюсь, цех завтра не пострадает.
34 день Огня, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня
— Тс-с-с! — громко зашипел Вепуат. Гедимин с охапкой руды остановился на пороге. Вепуат сидел на полу посреди лабораторного отсека; его вытянутая рука замерла у края стола, из-под которого выглядывал напряжённый хоботок. Под столом зашуршало, хоботок удлинился; Вепуат отодвинул руку ещё на пять сантиметров.
Шорох под столом на секунду затих, потом стал громче, и наружу показался головной щиток летучего «трилобита». Существо выглянуло на свет и замерло, поджав хоботок. Вепуат сидел неподвижно, только рука, убранная за спину, показала Гедимину быстрый жест — «Тихо!» Ещё три долгих секунды — и «трилобит», дотянувшись до протянутого к нему кулака, выдернул из пальцев клочок сырого мяса и проглотил.
Вепуат, громко щёлкнув языком, перебросил в руку второй обрывок «кальмара», уже крупнее. Рука замерла в полуметре от «трилобита». Воздух в промежутке подёрнулся рябью — даже глаз сармата с трудом различал, как стремительно движется выпущенный хоботок. Втянули его так же быстро. «Кальмар» остался у Вепуата. Сармат сидел, не двигаясь, и пристально наблюдал за существом, выглядывающим из-под стола.
Оно колебалось долго, ещё дважды пыталось дотянуться до мяса хоботком — и под очередной призывный щелчок, не выдержав, прыгнуло на протянутую руку. Беспалые захваты заскрежетали о броню. Вепуат свободной рукой подхватил свисающие шлейки и снова замер, глядя, как «трилобит» грызёт то дохлого «кальмара», то пальцы перчатки. Гедимин, остановившийся на пороге, бесстрастно разглядывал ротовое отверстие и кольца смыкающихся зубов.
«Трилобит» внезапно успокоился — щитки перестали топорщиться, выпущенные на всю длину крылья до половины ушли под панцирь, напряжённо подогнутый хвост расслабленно повис. Вепуат чуть разжал пальцы на измятом «кальмаре» и медленно, плавно поднялся с пола. «Трилобит» сидел на его руке, придерживаемый за шлейки. Гедимин машинально попытался вспомнить, когда их надели, — вчера он их определённо не видел.
Ладонь Вепуата опустела. Сармат ещё немного ослабил хватку, приотпуская шлейки, но «трилобит» сидел на месте, обнюхивая перчатку и осматривая окрестности. Через три секунды он, будто опомнившись, спрыгнул с руки и шмыгнул под стол. Там зашуршало.
— Извини, что помешал, — смущённо сказал Вепуат, повернувшись к Гедимину. — Но ты бы точно его отвлёк. В такие моменты лучше без лишних раздражителей… Тебе помочь?
Гедимин, отмахнувшись свободным локтем, свалил руду на край стола и заглянул в тигель. Горсть чёрного песка лежала на дне — всё, что осталось от горы камня, едва уместившейся в тигле.
Загрохотала камнедробилка. Из-под стола на долю секунды что-то высунулось. Вепуат радостно ухмыльнулся.
— Дикарь осваивается. Я бы ссадил его с самками, дело пошло бы быстрее, но Сокол его сожрёт.
— Угу, — согласился Гедимин, выгружая из камнедробилки рыхлую массу. Его собственное дело пошло бы определённо быстрее, если бы он загрузил все тигли — но он понятия не имел, кому они могут понадобиться, и что этот «кто-то» сделает с его рудой. Гедимин думал о новом минерале, заставляющем органику регенерировать, и о том, пригодится ли это свойство при серьёзной аварии. Твэл может «срастись» из осколков, но вот из расплава…
— Завтра подсажу к нему Чужака, — думал вслух Вепуат, глядя на притаившегося «трилобита». — Взять побольше «кальмаров»…
Гедимин закрыл последний вентиль и поднял термозащитный кожух. Тигли медленно разогревались. Можно было и быстрее, но при возгонке руды отходило очень много газа — воздуховоды не всегда справлялись…
— Идём? — оживился Вепуат, увидев, что сармат отходит от литейной станции. — Подождёшь меня, пока я всех соберу? Их надо будет хорошо погонять. Всю ночь копошились!
Гедимин едва заметно поморщился.
— В Сфен Огня? Со всей… стаей? Пойманное уже переварено?
Вепуат довольно ухмыльнулся.
— Да, все готовы к полётам. И… Гедимин, ты не поможешь осмотреть то животное? Мне одному трудно делать сразу и макро, и микро.
Гедимин угрюмо на него посмотрел. «Ага. Мало мне „трилобитов“. Ещё и сааг-туул с толпой кочевников. Значит, до конца смены ничем путным не займусь.»
— Про горячий цех помнишь? — спросил он. — Надо сказать местным, что сегодня их очередь.
Вепуат помрачнел.
— Всё я помню. Скажем. Благо далеко ходить не надо. Все у разлома — и те, и другие, и третьи.
…Едва Вепуат шагнул за разлом, мешок на его плече раздулся, захрюкал и затрепыхался. Из отверстий полезли хоботки. Вепуат только хмыкнул и, перехватив мешок поудобнее, огляделся по сторонам.
Сарматы стояли на краю широкого светового пятна, частично сливающегося с ещё четырьмя — кратерами, на дне которых не гасло желтоватое свечение. Между кратерами, занимая собой почти весь пепельный вал, лежал «живой холм». Сааг-туул дремал, поджав под себя лапы и подвернув хвост, глаза и пасть были закрыты, и о том, что существо живое, напоминал только размеренный свист воздуха, проходящего по внутренним полостям. Из-под брони на загривке торчали длинные ветвящиеся дуги, собранные из гнутых костей. С каждой дуги свисал белый светящийся пузырь. Гедимин «посветил» на «фонари» сигма-сканером и разочарованно хмыкнул.
— Не светодиоды? — криво ухмыльнулся Вепуат, оглянувшись на него.
— Пузыри животных, вымоченные в цере, — отозвался Гедимин. — Цера хорошая.
— Конструкция примитивная, но работает, — подытожил Вепуат, перехватывая дёргающийся мешок второй рукой. — Во-он там, справа, видишь кратер? Там и встанем. Поменьше отвлекающих факторов…
Оттуда, где сарматы — и стойка для рассаживания «трилобитов» — встали, сааг-туул и его жители просматривались, как на ладони. Но «отвлекающим фактором» были не они. Даже Гедимин успел разглядеть на дальнем краю светового пятна, за хвостом сааг-туула, вертикальный движущийся рой. Он всё так же висел над загаженным кратером — видимо, в Сфене Огня было очень плохо с доступной органикой, мелкая фауна была согласна на любую пищу…
Пока Вепуат возился с «трилобитами», настраивая их на рабочий лад, Гедимин следил за «живым крейсером». Щели под приподнятыми щитками брони в сумерках горели, как окна жилого барака. На загривке стояли постовые — трое Джагулов с разным оружием; ещё два сторожевых отряда Гедимин разглядел на спине. Ещё несколько жителей бродили по панцирю, что-то высматривая. Один из них, быстро наклонившись, ткнул коротким копьём под пластину и тут же его выдернул. На копье висело, дёргаясь, что-то плоское со множеством изогнутых крючьев.
Цепочка Джагулов спускалась с панциря, направляясь к угаженному кратеру. Их Гедимину видно было плохо — они держались у дальнего бока сааг-туула, скрываясь за выступом его спины. Один выбрался из ниши по левому «борту», и, пока он перебирался через хребет, сармат успел разглядеть кожаное ведро в его руках. В конструкцию входили костяные распорки и накидная крышка на крюках.
Одежда, вывешенная на просушку, ещё свисала кое-где, но быстро исчезала — Гедимин только и видел, как полотнища и шкуры втягиваются в светящиеся ниши. Наружу выбрался Джагул с ведром, прошёл по плечу сааг-туула к его морде и поставил ёмкость рядом. Караульный спустился на пару «ступеней» ниже и коротко рявкнул. Джагул откинул крышку, и ещё пару секунд они вдвоём разглядывали содержимое. Потом появился кочевник с новым ведром, и «солдат» переключился на него, позволив первому уйти. Вёдра остались у морды животного.
— Гедимин! — Вепуат чувствительно толкнул сармата в бок. — Энцелад, приём!
Сармат, досадливо щурясь, покосился на горсть мятых «кальмаров» и «пузырей». Вепуат сунул ему запас корма и махнул рукой вдоль вала.
— Вон там встанешь. Кормить только за правильную посадку и по во-от такому клочку!
…Сокол, дождавшись призывного щелчка, сорвался с руки Гедимина и спикировал на дно кратера. Как он будет искать в полутьме крошечного «кальмара», сармат не знал, — этот кратер не подсвечивался, а наблюдателей из него Вепуат выгнал на гребень пепельного вала. Сейчас они стояли там, все шестеро, и ещё четверых Гедимин видел чуть поодаль. С другой стороны, с удобной «трибуны» на спине сааг-туула, за летающими «трилобитами» следили Джагулы. Сармат не сразу даже понял, чего они все повылезали, — десятка полтора кочевников, не считая караульных. «Тут, похоже, всем очень скучно,» — решил он, следя за ними вполглаза — Сэта показали себя спокойными соседями, а чего ждать от Джагулов, он ещё не знал. «И у всех негодная охрана. Ну вот что они, эшку-тэй не видели⁈»
…Вепуат ударил ладонью о кулак. «Трилобиты», будто только этого и ждали, сорвались со стойки и ушли в красно-жёлтое небо. На спине сааг-туула кто-то громко рявкнул. Ему не ответили, только Вепуат недовольно сощурился и, повернувшись к Гедимину, шумно выдохнул.
— Не устал? Тренировка подзатянулась…
— Я нет, а вот ты — да, — отозвался Гедимин, недобро глядя на кочевников; они наконец зашевелились, разбредаясь по «жилым отсекам». — Чего надо Джагулам?