— Я буду следить за каменным домом, — сказал он. — Успей позвать на помощь. Придёт она быстро.
Отвернувшись, он побрёл к отряду Скогнов. Гедимин проводил его недобрым взглядом.
— Спасибо за помощь, — сказал Вепуат Гварзе; перья на его плечах немного улеглись, но ещё заметно топорщились. — Вовремя ты пришёл. Я пока из цеха выбрался…
Гварза пожал плечами.
— Значит, предполагается, что эти два народа будут работать бок о бок? — он оглянулся на горячий цех. — Под одной крышей?
Вепуат уткнулся взглядом в гравий.
— Когда-нибудь получится, — сказал он с наигранной уверенностью. — Они постепенно привыкнут, что опасность не так велика. Что провокации гасятся в зародыше. И тогда дело пойдёт.
— Ну-ну, — отозвался Гварза. — Возможно, было бы проще, если бы вы с Кетом предупредили, что здесь будут Сэта. Не друг друга, а дежурного стража и временных вождей. Тогда они все не подорвались бы по тревоге. Понимать, что происходит — это, вообще, важно…
Теперь себе под ноги уставился Гедимин. Таким смущённым он себя давно не чувствовал.
— Мы предупредим, — пробормотал он. — В следующий раз. Ты это… извини.
Вепуат толкнул его в бок. Гварза молча развернулся и пошёл к шатрам. За спиной зашелестело — жрец выглянул наружу и, кажется, звал «инструктора» в цех. Вепуат виновато ухмыльнулся.
— Ага, идём, — кивнул он жрецу, напрочь забыв, что Сэта по-сарматски не понимают ни звука. — Гедимин, ты как? У тебя вся чешуя дыбом.
«Чешуя⁈» — Гедимин ошалело мигнул, посмотрел на себя и беззвучно выругался. Весь скафандр покрылся шипастыми чёрными чешуями. По центру каждой из них, в углублении, защищённом острыми гребнями, мерцало что-то зелёное, сильно похожее на миниатюрный глаз.
— И вдоль хребта красивые такие иглы, — Вепуат заглянул сармату за спину. — Вот только ипрон оголился. Тебе надо на спину два слоя фрила. Тогда при трансформации его на всё хватит. Эй! Зачем⁈
Гедимин, резко опустив приклад сфалта вдоль спины (чёрные шипы брызнули во все стороны — прочности им явно не хватало), наклонился за обломком фрила и брезгливо поморщился, глядя на отломанный отросток.
— Гребучая мутация!
…Четыре стеклянных сосуда «ученики» унесли с собой. Отчего-то им нравилось вдавливать черпаки в стекло так, что они проваливались глубоко внутрь, а стеклянная масса наплывами свисала наружу. У последней ёмкости появились даже ноги — три выступа, полых внутри — а горловина сплющилась и разошлась в стороны, превратившись в длинный треугольник. Функциональности в этом не было никакой, но Сэта порадовались — и Гедимин не стал влезать. Вепуат следил за «учениками» с рассеянной ухмылкой и даже позволил жрецу открыть соседнюю, не задействованную печь и сунуть в неё руку. Через несколько минут Сэта, осторожно держащие в руках полуостывшие сосуды, превратились в огненные столбы и пропали. Стекло на пол не брызнуло, ни расплавом, ни осколками, — видимо, перемещение прошло успешно.
— Быстро они всё схватывают, — пробормотал Вепуат, заглядывая в мешок с остатками шихты. — Давай это с дороги уберём… Ага, вот сюда. Им только приспособиться к мундштукам, а дальше пойдёт. В другой раз покажу про бусы. Возьмём стекло двух цветов. Жаль, чёрного и молочно-белого нет. Будет тёмно-лиловый и рыжий…
— Угу, — Гедимин вспомнил, как жрец рылся в печи, перебирая камешки, а другой «ученик» совал в расплав шипящий гриб. — У них послезавтра будут свои горны. Может, похуже. Но будут.
Вепуат ухмыльнулся.
— Будут — сходим посмотрим… Гедимин! Ну зачем ломать-то⁈
Сармат, оторвавший от предплечья очередную чешуйку, сердито фыркнул.
— Я не ксенофауна. Пойду чиститься. Не идти же к реактору в чешуе!
Вепуат пригладил жёсткие перья.
— Не знаю, чем твоему реактору не нравятся чешуйки, — обиженно сказал он. — Ты его вообще спрашивал?
Гедимин только отмахнулся.
35 день Молнии, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня
Ещё не успел открыться шлюз, как Гедимин услышал громкий шорох и знакомый хруст — Вепуат кормил «трилобита» с ладони, и тот вместо мяса норовил погрызть перчатку. Он стоял посреди отсека, приподняв обе руки. И с левой, и с правой свисал пластинчатый хвост.
На гул закрывающегося люка Вепуат медленно обернулся. «Трилобит» на левой руке резко выпустил крылья, изогнулся, но еда, зажатая в кулаке «дрессировщика», была интереснее, чем Гедимин. Хруст продолжился. Второе существо даже крылья выпускать не стало — негромко булькнуло какой-то внутренней полостью и вцепилось в недоеденного «кальмара».
— Привыкает? — спросил Гедимин, осторожно огибая Вепуата и его зверинец. Животные его не занимали, но Вепуат выглядел очень довольным — надо было проявить вежливость. «Он разводит зверьё в лаборатории, я — в реакторе,» — с кривой ухмылкой сармат склонился над литейной станцией, вспоминая волокнистые щупальца на висках и загривке. «Его твари хотя бы безвредные.»
— На ночь подсадил к нему Подранка, — сказал Вепуат, глядя, как Дикарь выпускает и втягивает крылья — что-то опять его потревожило. — Сегодня на руку залез без возражений. Вылетаем Подранка — принесу его обратно. Общение им на пользу.
— Угу, — отозвался Гедимин, запуская камнедробилку. От её грохота Дикарь выпустил крылья, но в кулаке Вепуата ещё оставалась еда — и это было важнее всего.
— Всё-таки эта идея с мешками на голову… — пробормотал Вепуат, задумавшись о чём-то своём. — Не всякое животное такое выдержит. Депривация для стайного хищника… За ночь там, наверное, ещё кто-то сдох.
— Опять полезешь к чужому зверью? — Гедимин недовольно сощурился. — Только флоний на них не трать. Не заслужили.
Вепуат виновато вздохнул. Еда у него закончилась, но животные ещё сидели на его руках, не вырываясь, — видимо, поэтому он говорил спокойно и двигался медленно.
— Эшку-тэй — неагрессивные существа. Тебе ничего не сделали. Попали под общую раздачу. Нет ничего плохого в том, чтобы им помочь.
Гедимин фыркнул.
— Ты ходил за кочевниками и упрашивал их — дай помочь зверьку, дай помочь! Даже мне было противно. А эти твари, небось, что-нибудь надумают…
Вепуат вскинул на него помрачневший взгляд. Дикарь сорвался с его предплечья и нырнул под стол, Подранок прыгнул за ним.
— Это уже их дело, — угрюмо сказал сармат. — Как надумают, так и передумают. Тебе помочь с литейкой?
Гедимин отмахнулся.
— Иди собирай «трилобитов».
…Температура в долине Элид никак не могла «перевалить через ноль» — небольшой «минус» быстро сменялся «плюсом», хрустящий под ногами иней снова таял. Вода в чашах туманников оставалась жидкой — слишком много органики в ней было растворено. Гедимин следил за растениями — они часто попадались ему на глаза — но пока непохоже было, что они готовы образовать споры. Сармату хотелось посмотреть, как взлетит огромное «семечко» — туманники вырастали из таких, не из микроскопической пыли, а для такого «снаряда» нужна была мощная катапульта…
— Со Скогнами попробуем жёлтый и синий, — вслух подумал Вепуат, оглядываясь на стеклодувный цех. Гедимин кивнул. Бусы, на его взгляд, было делать проще, чем симметричные стеклянные сосуды; Вепуат собирался окрасить расплав в жёлтый и синий цвета и показать Скогнам, как делать двуцветные украшения. Гедимин думал о вращающихся телах и их свойстве взрываться. «Надо сказать Скогнам, чтобы особо трубкой не крутили…»
Стоило сарматам шагнуть за разлом, как из мешка на плече Вепуата вместе с треском и хрюканьем донёсся звук трубы. Сокол высунул хоботок в дырку и затрубил изо всех сил — и с «живого холма», растянувшегося меж кратерами, тут же долетел ответ. Вепуат радостно усмехнулся.
— Ожили! Я немного боялся, что флоний их отравит. Трудно считать массу у таких существ. Панцирь отдельно, лапы отдельно…
Сокол снова затрубил. Мешок задёргался, и Вепуат, перестав ухмыляться, схватил его двумя руками. Гедимин хмыкнул.
— Куда отойти, чтобы он самок не чуял? Сорвёт всю твою тренировку.
— Мы столько не пройдём, — отмахнулся Вепуат, огибая разлом, протянувшийся прямо под ногами. — Вон там встанем. Ничего, пусть орёт. Прилетит одна-две самки — не страшно.
…Сокол ненадолго притих, пока Вепуат пересаживал его на стойку и давал первые задания — но, выбираясь из-за скал, Гедимин снова услышал трубный рёв. «Трилобит», оставленный на привязи, пока две самки выполняли команду «следовать», запрокинул хоботок и заорал — и ему ответили. Над спиной сааг-туула, дремлющего среди кратеров, мелькнул длинный крылатый силуэт. Следом раздались частые щелчки, и существо развернулось и село на руку Джагула. Он, встав на выступ брони, наблюдал за сарматами; один «трилобит» свисал с его предплечья, другой выглядывал из-за спины.
— Смотри, разлетались, — довольно хмыкнул Вепуат, заталкивая хоботок обратно в Сокола. Животное обиженно захрюкало и застучало спинными щитками. Самка, привязанная к руке кочевника длинным шнуром, взлетела, расправляя необычно длинные крылья, сделала круг, насколько позволила длина шнура, и села на широкий браслет, выщипывая клочья мяса из подставленного кулака. Гедимин вспомнил, как хрустела в челюстях броня Вепуата, и решил, что перчатка Джагула по жёсткости не уступает лёгкому скафандру — иначе кормил бы он зверька собственными пальцами.
Сокол, на секунду оставленный без внимания — Вепуат выдавал награду прилетевшим самкам — снова затрубил. Ему ответили из-за спины сааг-туула — там тоже кто-то выгуливал «трилобитов». Вепуат, снова хмыкнув, бросил в кратер камешек, отправил Сокола на поиски и развернулся к «живому холму». Сааг-туул как раз начал подавать признаки активности — пошевелил лапами, чуть повернулся набок, приподнял панцирь на загривке…
— Смотри на хвост, — прошептал Вепуат, оглянувшись на Гедимина. — У них там второй дохлый «трилобит».
Маленькие «отсеки» у основания хвоста были приоткрыты. Вдоль них шёл Джагул с коротким шестом, заглядывал в каждый и тыкал палкой. Его напарник, идущий ярусом ниже, как раз вытаскивал из «ячейки» неподвижного «трилобита». Существо, вытряхнутое из мешка, так и осталось висеть, не подавая признаков жизни. Джагул, коротко рявкнув, повесил его за спину на непригодившихся шлейках. Рядом, на другом плече, повис пустой мешок.