Страж прошёл вдоль защитного поля, выбирая другую точку обзора. Его посох стоял у стены, слегка придерживаемый хвостовой клешнёй.
— Они, и правда, спокойно держатся, — заметил он. — И не угрожают ни тебе, не Вепу-а. И не превращаются в огонь…
— Когда занят делом, не до ерунды, — отозвался Гедимин. — Без тебя было бы ещё спокойнее.
Хассинельг повернулся к нему. Посох уже был в его руке — в долю секунды пролетел полтора метра.
— Гор говорил — тут были и вы, и Сэта, но он не слышал рёва пламени и решил, что вы уже мертвы. А выяснилось, что все живы, и пламя не бушевало. А я посмотрел вблизи — и оно точно не бушевало. Я расскажу Скогнам, чтобы они меньше боялись.
Гедимин мигнул. Ему стало неловко — он снова безнадёжно запутался в чужих обычаях.
— Спасибо, — буркнул он. — Успокой их. Гор их всё время будоражит. У вас там какая-то долгая грызня, я слышал. Но пару часов можно же без неё, хотя бы тут? Пламя… оно грызни не любит.
— Знаю, — серьёзно сказал страж. — Я тоже. Гор просто… беспокоится. Это всё в новинку для нас — вы, ваши порядки, все эти штуковины… Как вы додумались, что в камень нужно дуть?
…Когда дверь закрылась за очень озадаченным Хассинельгом, Гедимин с протяжным вздохом прислонился к стене. Комбинезон, пропитанный испариной, прилип к телу, очень хотелось вылить на голову ведро холодной воды. Вепуат, притоптав погасший костёр, шумно выдохнул и сполз по стене на пол.
— Получилось! — его глаза ярко сверкали. — В одном помещении — и ни единой стычки! Нет, ну это, конечно, Хассинельг, он тут самый широкомыслящий. С Руниеном такой фокус не прошёл бы.
— Он обещал успокоить Скогнов, — пробормотал Гедимин, вспомнив, что ближайшее ведро холодной воды — в душевой, а туда ещё надо добраться. — Можно будет кого-то из них сюда пустить. Или Сэта пустить, когда Скогны работают. Чтобы привыкали.
— Ага, — вяло кивнул Вепуат, поднимаясь на ноги. — Гедимин, ты устал, похоже. Весь мокрый. Нервы? Сходи в душ. Мне тут ещё надо поработать.
…Проходя мимо лагеря, Гедимин слышал взволнованное верещание — у полевой кухни Скогны обступили стража, и он что-то рассказывал им, крепко сжимая в руке мигающий посох. Вспышки были яркими и никак не складывались в один ритм.
Уже на подходе к душевой из-под реакторного купола «высунулся» хранитель, тронул Гедимина за висок и растянул щупальца вдоль горячей спины. Сармат криво ухмыльнулся.
— Ничего, всё спокойно. Сложное дело — дипломатия…
…В горячем цехе кто-то был. Выйдя из «шлюза», Гедимин увидел странное свечение — не жёлтое и не красноватое, а холодно-белесое. У печи стоял Вепуат, смешивая в совсем уж маленьких плавильных конусах шихту с красителями и тускло горящей церой.
— Цветное стекло всем нравится, — усмехнулся он, увидев Гедимина. — Попробую сделать светящееся. Свечения тут тоже любят. Цера так себе, быстро выгорает. Облучал её, облучал…
— Поменьше металлов в стекле, — предупредил Гедимин, покосившись на дозиметр. — Заразится от перезарядок — будет фонить.
— Ага, я помню, — отозвался Вепуат. — Тут только самые лёгкие, быстро не засветятся…
Он отправил конусы в печь и шумно вздохнул, оглядываясь по сторонам. На поддоне рядом с почти уже остывшими стеклянными предметами лежал моток серебристого шнура.
— Ты не думал насчёт украшений? — осторожно спросил разведчик. — Глупо звучит, да. Выглядеть будет ещё глупее. Но если это будет влиять на местных… им спокойнее будет, что ли… может, попробуем?
Гедимин кивнул, стараясь не щуриться — Вепуат и так был сильно смущён, чуть ли не запуган. «Не самая бредовая вещь на этой планете. Если не цеплять ничего на печи, может, и не помешает…»
— Да, думал, — медленно проговорил он, загоняя мысли в нужное русло — они, по ощущениям, не только скрежетали, но и отстреливались. — У нас тут сэтские шнурки и наши стекляшки. Надо ещё что-то взять от Скогнов. Это и их традиция. Пусть тоже участвуют.
Вепуат радостно усмехнулся.
— Верно! Я же говорил — тебе только надо подумать… Если они давно донимают Хассинельга — наверное, не откажутся. Пока тут плавится, схожу к ним. Присмотришь за печью?
Вернулся он, естественно, не один — следом вломилась целая толпа, включая стаю нхельви. В хвосте процессии Гедимин с изумлением заметил Бронна, а потом и второго — они остановились в дверях, с опаской заглядывая внутрь. Минуты две в цехе было очень громко. Гедимин закрыл наушники и смотрел, настороженно щурясь, как Скогны щупают серебристые шнуры, тыкают во все стороны когтями, трогают вещи на поддоне и со всех сторон наседают на Вепуата. Через пару минут тот резко махнул рукой, и вся толпа вытекла за дверь, едва не сбив по дороге любопытных Броннов. Следом выскочили нхельви, заплутавшие среди печей.
— Всё будет, — коротко пояснил Вепуат, отворачиваясь к горну. — Гедимин, ты пока составь чертёж — куда что можно вешать. В смысле длины и объёма. Будем делать настоящее святилище стекла. И металла. Сэта всё наседают насчёт зеркал… показать им, что ли, как плавят ульсену?
Часть 2037–40 дни месяца Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени — Сфен Огня
37 день Металла, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени
— Три часа на всё, — коротко сказал Айзек, устраиваясь у пульта управления. Гедимин кивнул на прощание реактору — тёплое волокно, соскользнув с виска, ненадолго задержалось на запястье, но через пару секунд растаяло. «Следи тут за ними,» — проговорил мысленно сармат, стараясь думать как можно «громче». «Кроме тебя, некому.»
У передвижной лаборатории громоздилась гора руды — обломки, натащенные вчера со дна долины. Гедимин подобрал, сколько помещалось в тигель литейной станции, и пошёл к шлюзу. Осталось ещё много — как раз загрузить три из четырёх печей горячего цеха.
Не успел он войти в отсек, как мимо пронеслось что-то длинное, развернулось на лету и село на гладкую стену, дёргая многочисленными крыльями. Вепуат, замерший напротив удивлённого Гедимина, громко щёлкнул языком. Две тени промчались в обратном направлении и сели на подставленные руки.
— Тебя не зацепило? — спросил Вепуат, виновато глядя на Гедимина. — Дикарь рвётся в полёт. Устал сидеть взаперти. Согласен уже и на тренировку…
Он покосился на летучего «трилобита» на левой руке. Он был заметно круглее того, что свисал с правой, крылья — короче и шире. Гедимин, обнаружив, что всё это видит, не присматриваясь, невесело ухмыльнулся. «Теперь и я разбираюсь в ксенофауне. Поживёшь на бредовых планетах…»
— Надо его в душевую, — вслух сказал он. — Там просторнее.
— И остальных туда же, — пробормотал Вепуат, собирая в кулак свисающие шлейки. — На Сфен Огня сегодня времени не будет.
Камнедробилка уже грохотала, и Гедимин с трудом расслышал его слова — и придержал довольную ухмылку. «Сегодня без Джагулов. Когда они уже уедут? Вепуат, чего доброго, наменяет у них нового зверья. Дроны совсем забросил…»
Он думал, что Вепуат понесёт животных в душевую, но камнедробилка уже замолчала, а по отсеку всё ещё разносился шорох крыльев и треск панцирей — «трилобиты» перелетали со стены на стол, а со стола — на руку разведчика. Он сгонял их обратно на стену и пытался заставить прыгать на руку сразу, без посадки на стол. Пока получалось плохо.
Гедимин закрыл литейную станцию кожухом и повернулся к Вепуату. Тот, собравшийся уже согнать «трилобита» с плеча, подхватил его шлейки и довольно ухмыльнулся.
— Освободился? Помоги мне с Дикарём. Своих я понёс бы в мешке. Его пока нельзя. Перепугается, потом приучай его заново…
Гедимин мигнул.
— А я тут чем помогу?
— Сделай теплоотвод из моего скафандра, — попросил Вепуат. — Я его посажу на тёплое, сверху прикрою полем. Пока дойдём, не замёрзнет.
«Биолог, мать его колба…» — Гедимин, досадливо щурясь, тронул пластины чужой брони. «Это вот сюда… Ага, тепло идёт, а скафандр всё ещё герметичен. Теперь сверху поле — и ждать, пока воздух прогреется.»
— Пошире сделай, — попросил Вепуат, глядя, как Гедимин растягивает защитный купол вдоль его брони. — Чтобы и Подранок поместился. Вместе они спокойнее доедут.
— Давно у тебя работы нет, — пробормотал Гедимин, замеряя ширину «трилобита». Вепуат не обиделся, только еле слышно хмыкнул.
— Давно. Ни одной новой твари с тех пор, как мы лечили сааг-туула. Хоть бы ещё какие кочевники пришли… Всё, спасибо. Теперь поместятся.
Провожать его в душевую Гедимин не стал — свернул к горячему цеху, — надо было загрузить рудой печи. Руду пришлось положить на полпути и быстро идти к обрыву — Текк’ты явились, не дожидаясь рассвета, и требовали работы. В этот раз их было пятеро, вчера — четверо; ещё пару минут Гедимин следил за ними, нырнувшими в скалу и выдирающими куски камня из стен расширяющейся подземной полости. В давно прорытом главном корпусе копились тектоновые плиты. Гедимин думал, что по возвращении расскажет Текк’там о лепке перекрытий и закладке арматуры — может, это не даст им быстро заскучать и опять куда-то уползти.
В горячем цехе на жаропрочном поддоне появились новые изделия; за ночь они успели остыть до температуры окружающего воздуха. Гедимин косился на них всё время, пока загружал печи. «Кажется, эти штуки мы повезём в столицу? Вепуат целый день работал…»
Кроме конусных чашек и кувшинов с двумя горловинами, на поддоне появились миниатюрные «лампы» из цветного стекла. Краситель сработал — они исправно, хоть и тускловато, горели жёлтым, красноватым и фиолетовым светом. Гедимин подобрал одну из них, вглядываясь в форму. Кажется, вначале предполагалось что-то с ровными гранями, вроде искусственного кристалла; потом в гранях зачем-то наделали ямок и желобков, сделав поверхность текучей и сильно напоминающей стены белых Куэннских башен. Выглядело это очень странно — скорее как производственный брак, чем как привычное украшение.
— Смотришь? — Вепуат с мешком наперевес заглянул в цех и смущённо хмыкнул. — Куэннские фонарики. Подумал — местны