Он положил в чашку весов ещё один грузик. На базе она после этого уравновесилась; сейчас — осталась чуть выше, как будто взвешиваемый предмет отяжелел. Гедимин, беззвучно хмыкнув, проверил на другом образце, — и стеклянная скорлупа, и светлый металл здесь весили на доли грамма больше. Погрешность была невелика, существо с менее «натренированным» глазомером вообще её не заметило бы…
— И из Тогота, благословлённого Пламенем, нет ни одного ученика! — снова повысил голос возмущённый Шесек. Гедимин в недоумении пожал плечами. «Отправь к нам тоготцев. Мы ведь никому не запрещаем. Сами не идёте.»
— Из Синви и Сэви есть ученики, но благословения ни Синви, ни Сэви не дождались, — вмешался в разговор ещё один Скогн. — Не тебе возмущаться, мастер Шесек. Твой-то город наполнен силой Пламени, и сам ты стоишь рядом с ним, и Равные Куэннам чинят поломанные тобой печи!
От пронзительного визга у Гедимина зазвенело в ушах. Он увидел, как Айзек резко выпрямился, и поднялся сам, не зная, за что хвататься. Несколько очень громких секунд спустя из толпы выбрался сердито пыхтящий Шесек и, оставив всех верещать, отшвырнул в сторону дверную завесу и быстро куда-то пошёл. Гедимин оглянулся на Айзека и вставшего вместе с ним Гварзу, на Вепуата, прикрывшего «стекляшки» защитным полем и расправившего наплечные перья, и вышел из комнаты вслед за Скогном. Догнать его оказалось сложнее, чем сармат думал — рассерженное существо перемещалось очень быстро, но, на удачу, в знакомом Гедимину направлении.
— Шесек! — окликнул его ремонтник. Скогн остановился, крутнувшись вокруг своей оси, и вскинул на сармата сердитый взгляд.
— Пустишь меня в литейни? — быстро спросил Гедимин. — Есть одна мысль.
Шесек фыркнул.
— Только у Равных Куэннам бывают дельные мысли! У остальных в голове ил с песком и сухие листья. Иди за мной, Дим-мин. Глупая болтовня глупых Скогнов!
Он странно вскинул плечи и снова ускорил шаг.
— Та печь исправна? — спросил Гедимин — и снова услышал фырканье.
— Будто не останавливалась ни на секунду. Я припас для тебя кое-что, мастер Дим-мин. Из-за дураков чуть не забыл! Сломанные мной печи, — чем это было придумано⁈ Уж никак не тем, что в черепе!
Гедимин сочувственно хмыкнул.
— Это чушь. Все знают, что никто там ничего не ломал, — сказал он. — Плохо, что не чинил. Но вам же инструкций не оставили…
— Мы не Куэнны, мастер Дим-мин, — мрачно ответил Шесек. — А они к нам давно не заходят. Вот, спускайся…
Он пронзительно заверещал в приоткрытую дверь. Гедимин от неожиданности вздрогнул. Вздрогнули внутри и литейщики, разглядывающие цветные кольца вдоль корпуса печи, — очередная порция руды была проанализирована и ждала разложения на атомы и выделения нужной фракции. «Сложный всё-таки процесс,» — подумал Гедимин. «И очень энергозатратный. У Куэннов проблем с энергией не было. Но странно, что настолько отказались от экономии. Или проще всадить лишний мегакьюген, чем разбираться, что плавится, а что прессуется?»
Шесек быстро подошёл к печи, приложил ключ, выбрал одно из цветных колец. Гедимин заглянул в приоткрывшуюся опоку — там была снятая с рукояти кирка из синего металла. «Видимо, для твёрдой породы,» — подумал сармат. «Раз не из кости и не из камня…»
Он пересчитал печи, увешанные белыми лентами, — те, что давно не подавали признаков «жизни». «Так, стоп. Я тут по делу. Вот Шесек освободится…»
— Вот оно, мастер Дим-мин, — литейщик, быстро отойдя от печи, заглядывал в короба, поставленные в углу. Они были сделаны из листьев на костяном каркасе, и при этом Гедимин видел, что конструкция получилась прочная — хоть бы и для перевозки руды. Шесек достал из короба свёрток и вытряхнул из вытертой шкуры две тростниковые трубки.
— Akcoyi, — пояснил он, сжимая тяжёлые трубки в ладони. — Металл Куэннов. Ты отдал тогда часть своего. Нам её заменить нечем. Вот тебе металл, починишь броню.
Гедимин мигнул. Золотистый блеск из приоткрытого торца трубки невозможно было ни с чем спутать. «Аксойи? Вот он как здесь называется…»
— Тебе ничего не будет за то, что ты его раздаёшь? — смущённо спросил он, пряча ипроновые слитки под броню. Тут было явно больше металла, чем в одной пластине, ставшей деталью для печи, — но навряд ли Скогны могли взвесить и измерить ту пластину.
Шесек шевельнул вибриссами. Он пристально следил за Гедимином — и теперь выглядел почти довольным.
— Пока я в литейнях, мне виднее, кому давать металл, — отозвался он. — И кого сюда пускать. Заходи спокойно, мастер Дим-мин. Наверху много дураков. Незачем их слушать!
Сармат настороженно сощурился. Шесек чего-то не договаривал — и как-то это складывалось с недавними словами Кайшу…
Резко мотнув головой, как будто нелепые мысли от этого могли вытряхнуться, он взглянул на Шесека. Тот стоял неподалёку, глядя на печи. Две из них работали, остальные простаивали — видимо, руды привезли не очень много.
— Шесек, — начал Гедимин, непроизвольно прикасаясь к карману, где лежал один из пакетов с чёрным песком. — Можно сделать так, чтобы печь не разлагала шихту? Что положили, то и расплавила и залила в форму? Хочу сделать одну смесь…
Шесек навострил уши.
— Смесь? Тут, в литейне? Куэннскую смесь?
— Это для Пламени, — отозвался Гедимин, доставая прозрачный пакет. — В обычных печах не плавится. Может, справятся Куэннские.
Шесек резко обернулся к печам и взвизгнул. Гедимин, растерянно мигнув, повернулся следом — и увидел, что все литейщики смотрят на них и от обычных своих точек наблюдения незаметно подобрались почти вплотную к нему. Окрик Шесека заставил их с явной неохотой отвернуться и отойти. Скогн, проводив их недобрым взглядом, протянул руку к пакету.
— Маленькие чёрные кристаллы, — он ловко отделил когтем одну песчинку. — Рэссеновый шлак. Попадают иногда в расплав. Если проморгать, то и в изделие. Такое называют чёрной язвой. На Куэннских печах я такого не видел. Может, наши горны слабы, чтобы это расплавить? Рэссена плавится раньше, чем эти кристаллы.
Гедимин кивнул.
— Это вещество очень тугоплавкое. Но всё-таки плавится. Забыл образец, а то показал бы. Оно попадает в рэссену? Наверное, во время ливня липнет к застывающим каплям. Оно обычно в минерале, он очень легко испаряется, а это… — он оборвал фразу на полуслове и недовольно сощурился — рассуждения о бракованном литье и причинах брака сейчас были явно бесполезны и бессмысленны. — Это вещество тоже можно разложить. Тут три составляющие. Но надо, чтобы все они были вместе. Только расплавленные и вытянутые по форме.
— Три составляющие? — Шесек снова тронул когтем песчинку. — Мастерство Куэннов… Можно сделать так, чтобы руда не разделялась. Другой ключ, он редко в ходу… Что у тебя ещё?
— Присадка, — Гедимин показал мелкие осколки рална-камня. — Это добавляется в расплав. Её тоже нельзя отделять. Вещества должны перемешаться…
Он замолчал. Шесек явно его не слушал — он пытался через пакет поцарапать осколок и понюхать пыль. «Опознал, что ли? Видел что-то подобное?»
— Рална-камень, джагульский, — пояснил он. Шесек вздрогнул, как от удара. Прижатые к голове уши снова распрямились и встали торчком.
— Рална! Вот, довелось потрогать ралну, — он на секунду сжал пакет в ладони. — Не каждому Скогну доводится. Вы перебили племя Джагулов? У нас об этом никто не говорил.
Гедимин качнул головой.
— Нет. Но, возможно, надо бы. Так ты поможешь мне сделать сплав?
Шесек, повернувшись к печам, пронзительно заверещал. Гедимин услышал быстрый шорох — а обернувшись, увидел, как разбегаются подмастерья. Двое встали у загрузочного устройства, ещё один шмыгнул в незаметный проём в двери и завизжал уже оттуда. Шесек раздражённо дёрнул ушами и взвизгнул в ответ.
— Редкий ключ. Обычно не нужен. Вон, не каждый уже его найдёт… Но если Равному Куэннам надо — пусть будет так.
Прибежавший подмастерье протянул Шесеку пластину, насаженную на штырь. На пластине, насколько мог увидеть Гедимин, были несимметричные выросты и впадины. Штырь явно изготовили отдельно, и не из странного материала Куэннов, а из обычной кости и ремешка. Шесек взялся за рукоятку с видимой осторожностью и, снова отогнав подмастерьев, медленно, будто с опаской, приблизился к податчику сырья. Пластина вошла во внутреннюю полость и с тихим стуком во что-то упёрлась. На податчике вспыхнули одни огоньки и погасли другие. Скогны взволнованно заверещали. Шесек выдернул пластину и с довольным видом повернулся к сармату.
— Никогда не знаешь, проснётся ключ или нет. Сыпь свою руду в черпак. Её у тебя немного, на бочонок не хватит.
— Я могу так закинуть, без черпаков, — Гедимин подошёл ближе к податчику, пытаясь разглядеть отдельные детали и построенную из них структуру. Он понимал, что это за устройство, и что оно делает, — но вот как оно работает?..
Шесек с неожиданной силой огрел его по руке черпаком.
— Руки! — прикрикнул он на изумлённого сармата. — Делай, что говорят. Червю всё равно, что грызть.
Гедимин заглянул в проём — начало трубы податчика, странно суженное и окружённое выступами, очень похожими на зубы кольчатых челюстей. «И правда, как червяк…»
Шесек, отобрав у него наполненный рудой черпак, ловко, не касаясь края, сбросил песок в трубу. Тут же двое рабочих налегли на боковые шипы-рычаги. «Пасть» захлопнулась, и корпус податчика зажёгся белым светом. Гедимин протянул к нему руку, но снова получил по предплечью черпаком. Скогны, отступив на пару шагов от «червя», смотрели вверх, на потолок. Там один за другим загорались красные круги — печи подтверждали исправность и готовность. Ещё несколько секунд — и они погасли, только над одной из шипастых колонн зажглось белое кольцо. Шесек шумно выдохнул и снова поднял уши торчком.
— Печь готова, — оглянулся он на Гедимина. — Теперь надо задать ей форму. Иначе она выдаст комок расплава.
— Форму… — Гедимин недовольно сощурился, покосился на тростниковые трубки — нет, они явно не подходили как образец для оболочки твэла…