— Трудно Гварзе, — вздохнул Вепуат; его глаза весело искрились. — Даже Пожиратели его не признают. Ну, что с твоими трубками?
…Сигма-сканер показывал, что параметры изделий Гедимин измерил верно, но странный блеск и «не такой» звук от лёгкого щелчка всё равно смущали сармата. Он убрал трубки в ящик, наполненный листьями. «Надо будет проверить их в деле. На проходящее излучение они не влияют, но, может, есть какие-то малозаметные эффекты…»
— Гедимин! — окликнул его Айзек, когда сармат привязывал опустевший короб к седлу Кейланна. Ящик и корзину уже принайтовали, теперь Скогны толпились вокруг и, кажется, ждали, когда Гедимин вернёт короб. Как только он появился и попытался завязать первый узел, аборигены оттеснили его, а Кейланн заворочался.
— Вернём мы твою тару, — буркнул Гедимин, поворачиваясь к Айзеку. — А ты чего тут? А у реактора кто?
— Бласко, — Айзек схватил сармата за плечо и потянул к лаборатории. — Кто с утра кровь не сдал⁈ Уже думали, тебя не дождёмся!
Гедимин только и успел растерянно мигнуть, как к его запястью прикрепили кровезаборник. «А, верно. Декомпрессия,» — запоздало вспомнил он и оглянулся на соседний отсек. Там, за отодвинутой переборкой, что-то громко шуршало.
— Обустраивается, — хмыкнул Айзек, проследив за его взглядом. — Съездит с нами на Землю. Там за него волнуются. Надеюсь, вернут — мне с ним ещё работать.
— Кто волнуется? — насторожился Гедимин. — Ассар… «Торий»?
— Как ты с такими навыками конспирации до своих лет дожил? — Айзек посмотрел на потолок и протянул руку за кровезаборником. — Иди, смени Бласко. Спроси заодно, чего он такой нервный. Есть подозрения, что столкнулся с хранителем…
Гедимин вздрогнул и ракетой вылетел из шлюза.
Бласко был на месте — у пульта, сидел, подложив на стул сложенный матрас, и вроде как из такого положения видел, что на мониторе, и до рычагов в случае чего дотягивался. При виде Гедимина он спрыгнул на пол, в одно движение свернул матрас и затолкал под пульт, бросил настороженный взгляд на реактор и изобразил приветственный жест.
— Уран и торий! Показатели в норме, происшествий не было. Смену сдал.
— Смену принял, — отозвался Гедимин, перегораживая туннель. Тёплое волокно коснулось его виска, обвило запястья. Он едва заметно ухмыльнулся.
— И тебе привет. Чего операторов пугаешь?
— Что? — Бласко дёрнулся, качнулся к стене, высматривая проход — Гедимин сместился вслед за ним.
— Тихо. Оно не злое, — сармат поднял руку с намотавшимся на неё щупальцем. — Тебе что, не говорили о хранителях?
— О ком? — филк, ухваченный за плечо, вздрогнул всем телом и широко распахнул глаза. — Эй! Уйди! Что ты такое⁈
— Квантовая форма жизни, — отозвался Гедимин, чувствуя, как отростки волокнистого щупальца сползают с его запястья на плечо Бласко. — Они вообще мирные. Не дёргайся, и ему будет спокойнее. Эй, «Элидген»!
Волокна слегка потеплели.
— Главное, спокойно, — Гедимин отодвинулся, выпуская филка из туннеля. — Оно просто общается. Когда привыкнет, будет предупреждать об авариях. Ему там, внутри, виднее…
— Да чтоб вас всех… — пробормотал Бласко, просачиваясь вдоль стены. Волокна, опутавшие Гедимина, мелко задрожали и подобрали тонкие отростки. Сармат со вздохом шагнул к выходу.
— Привыкнет, — буркнул он, задвигая крышку над люком. — Айзек зря его не предупредил. Я к таким, как ты, тоже не сразу притерпелся.
Волокна, потеплев, расплелись вдоль спины, обхватив затылок, плечи и грудную клетку. Сармат, беззвучно хмыкнув, опустился в кресло. «Третий твэл ему добавить? Как раз испытания для новых трубок… Надо Айзеку сказать — пусть Маккензи готовит топливо.»
…Вепуат снова поджидал его у купола — и на этот раз не один: рядом в плотном кольце пищащих Скогнов стоял Руниен. Он старался держаться невозмутимо, но брови сползлись к переносице — страж, как и аборигены, был чем-то недоволен.
— Я должен быть в доме стекла, — сказал Руниен без лишних предисловий. — Если в городе твари огня, за ними нужен присмотр. Не спорь со мной, Вепу-а. Ты ещё молод и очень доверчив.
Вепуат громко фыркнул.
— Если ты в присутствии Сэта скажешь «твари огня», из дома стекла тебя выставят пинками. Я, может, не сумею, но вот Гедимин — запросто.
Гедимин растерянно мигнул. Скогны придвинулись ближе и заверещали. Теперь мигнул Вепуат.
— Эй, Тикри! — он повернулся к одному из Скогнов; с его шапки свисал самый длинный меховой хвост, обвитый у основания нитью синеватых бусин. — Что значит — «надо там быть»? Ваш день был вчера и будет завтра. Если завтра Сэта встанут там и будут смотреть вам под руку, вы сильно обрадуетесь?
Тикри встряхнул меховым хвостом и быстро запищал. Остальные поддержали его короткими возгласами. Вепуат оглянулся на Гедимина. Вид у него был растерянный.
— Мало нам стража, так в цеху будут маячить ещё и Скогны, — сказал он, сердито щурясь. — И они, кажется, всерьёз упёрлись. Попробую ещё раз…
Он заверещал. Гедимин не понимал ни слова — ни что он сказал, ни что ему ответили, но по выражению лиц понял — Скогны и впрямь упёрлись. Руниен возвышался над ними, рассеянно глядя вдаль и никак не реагируя на выразительный взгляд Вепуата.
Наконец разведчик замолчал и коротким жестом сказал Гедимину: «Стадо баранов!»
— Я пущу двоих, не считая стража, — угрюмо проговорил он. — Будете стоять, где мы укажем. Охота смотреть — смотрите, но если начнутся насмешки и подколки — пойдёте за ворота. И вашу завтрашнюю смену я отдам Сэта.
Последняя угроза, кажется, впечатлила аборигенов сильнее всего — все, даже разошедшийся Тикри, прижали уши и заверещали гораздо тише. Вепуат фыркнул.
— Завтра я позову Сэта стоять в цехе и смотреть вам под руки, — мрачно пообещал он вслед разбегающимся карликам и повернулся к Гедимину. — Нет, ты слышал?
Ремонтник пожал плечами.
— Поставлю поле от пола до потолка. Такое, что ни звука не пропустит. Если всё-таки сцепятся, уплотню до непрозрачности. Вот только страж с его палкой… — он угрюмо сузил глаза. «Интересно, как на эту палку подействует шар плазмы? Кто-нибудь уже пробовал?»
Вепуат виновато сощурился.
— Вот ведь задача… Тебе придётся следить и за стражем, и за Скогнами. Огненных я возьму на себя, дверь закроем, — если что, Руниен подкрепления не дождётся.
Гедимин невесело хмыкнул.
…Скогны пришли первыми. Шапки и верхние накидки остались в шлюзе, под защитным полем; Гедимин машинально проверил чужаков на болтающиеся цацки, хвосты и бахрому из горючих материалов, — о технике безопасности, хоть и на примитивном уровне, помнили все, даже Руниен. Он встал у стены, рядом с крайней правой печью, и Скогны, оглядевшись и пофыркав на подготовленные инструменты, подошли к нему. Плёнка прозрачного защитного поля растянулась между полом и потолком, огородив угол цеха округлой стеной. Воздуховодов в ней не было — для вентиляции с избытком хватало открытых настенных лючков.
Гедимин, встав на углу, смотрел, как дверной проём заволакивает горячий воздух, как появляется ярко-красное свечение, и как оно медленно гаснет. Кажется, Вепуат успел дать «огненным» инструктаж — они вошли в цех минуты через три после того, как красный свет потух. Гедимин покосился на притихших Скогнов — они, аккуратно его обогнув, вышли к защитному полю и уставились на Сэта, неприязненно скалясь. «Огненные», показав клыки в ответ, отвернулись от карликов и устроились у открытой печи. Одному из них Вепуат доверил загружать шихту. Захват существу не понадобился — он поставил плавильный конус в печь голыми руками. Они ещё долго светились ярко-жёлтым, и Сэта держал их на отлёте, но пальцы двигались свободно, и боли он не выказывал. Скогны, увидев это, пронзительно запищали.
— Жар Куэннских печей обжигает даже Сэта, — заметил Руниен. — Вепу-а для таких дел сковал металлическую руку. Но Сэта не берутся за неё, нет…
Скогны, уцепившиеся за его посох, заухмылялись. Гедимин угрюмо сощурился. «Знаток техпроцесса, мать моя колба…»
Пока шихта плавилась, от группы огненных существ отделился жрец. Он о чём-то расспрашивал Вепуата, встав точно между сородичами и защитным полем. Гедимин покосился на Скогнов, прижимающихся к прозрачному заслону уже вплотную. «Звуки поле не пропускает. Есть жесты, понятные для обоих видов?»
— Чёрное стекло, что ты привёз из Куэннских литеен, — внезапно заговорил Руниен. — В нём нет силы огня и жизни — только металл и камень. И я не видел, чтобы ты доверял его Скогнам, или Вепу-а, или даже Кен-нену. Мастер Шесек ничего не знает о нём — только то, что его не расплавит ни одна печь Равнины. Какое у него назначение? Какая сила?
Гедимин мигнул.
— Назначение? Это для станции… для Пламени. Одна из его частей, — осторожно сказал он. — Вам от этого вещества пока толку не будет. Химической промышленности у вас нет…
— Не знаю, что это за слова, но, видно, ты прав, — согласился Руниен. — Что ж, большая честь для нас — приложить руку к розжигу Пламени. Мастер Шесек рассказывал и о порошке ралны. Это редкий камень…
Вепуат отодвинул заслонку и наклонил конус, показывая пузырящийся расплав. Ближайший Сэта, насадив на штырь кусок свежего гриба, придвинулся ближе. Скогны потыкали когтями в сторону нарезанной куджаглы — она почему-то неизменно интересовала их, как будто у их же союзников, Броннов, то же самое не лежало как минимум в одной из корзин. Большого шума на этот раз не было — видимо, к такому использованию «нергонской еды» карлики уже привыкли.
— Вот польза от ядовитой дряни, — пробормотал Руниен; в его взгляде Гедимину почудилось одобрение. — Тикри просит разрешения принести другие коренья и грибы. Они так же толсты и мясисты, и, если дело только в этом, так же выгонят из плавленого камня лишний дым.
— Пусть пробуют, — пожал плечами Гедимин. «Нормальный эксперимент. Вреда быть не должно… хотя — сказать Вепуату, чтобы пробовал сам, всех, кто без брони, отогнал подальше. Мало ли что тут взрывается, кроме колёс…»