Трое филков всё-таки остались в бараке и теперь жались к стенам в коридоре напротив единственного «населённого» отсека. О чём спорят в нём Айзек и Вепуат, Гедимин не слышал. Гварза остановился в дверях, заглядывая внутрь.
— Скоро там?
— Готовь карантинные камеры, — донеслось изнутри. — На четверых. Гедимин далеко?
— Да здесь он, — Гварза покосился на ремонтника и едва заметно поморщился.
— Атомщик, будет много работы, — услышал Гедимин вместе с тяжёлыми шагами двух пар ног. — Но сначала скажи — ты руками раненого трогал?
Сармат растерянно мигнул.
— Нет у него никакой эа-мутации! — Вепуат, обогнав Айзека в дверях, возмущённо фыркнул. — Я же рассказал, как всё было! Гедимин, скажи…
Сармат снова мигнул. «Эа-мутация?»
— Ты раненого трогал? — перебил его Айзек, останавливаясь напротив Гедимина. Тот кивнул. Ему было не по себе. Внутри скафандра как будто резко похолодало.
— Ясно, — радужка Айзека потемнела. — Сейчас берёшь мощный омикрон-источник и облучаешь. Себя, меня, Вепуата. Потом идёшь чистить место происшествия. Там много крови?
— Кислота всё почистила, — буркнул Вепуат, угрюмо щурясь. — Нет у него никакой…
Айзек резко мотнул головой.
— На кислоту надежды мало. Это не дождь, так, морось. Пока Гедимин чистит, Кенен подготовит камеры. Раненого донесёшь?
Гварза кивнул.
— Его нельзя таскать! — вскинулся Вепуат, с надеждой оглядываясь на Гедимина. — Из него два литра вытекло. Ремонтник, ну скажи им…
Айзек поморщился.
— Сейчас из него ничего не течёт?.. Кенен, давай аккуратно. Ардану, и правда, плохо.
— Доедет лёжа и на месте ляжет, — отозвался Гварза. — Какая разница, где ему лежать? Матрасы у нас есть.
— У Ардана эа-мутация? — последнее слово далось Гедимину с трудом. По спине пробежал неприятный холодок. «В бараке стадо филков, а эта кровь… куда Бронны дели кровь⁈»
— Подозрение, — отозвался Айзек, угрюмо щурясь. — Но такая скорость регенерации — обычно не к добру…
— Hasu! — вскрикнул Вепуат. — Я же сказал, отчего скорость! Гедимин был рядом, видел все опыты, он подтвердит… Да местных спроси! Кровяные камни…
— Местные технологии — это хорошо, — перебил его Айзек. — Но карантин придётся ввести. Гедимин, с тебя лучевая очистка барака… и одежды, скорее всего. Или сразу в утилизатор?
— Прямой контакт — в утилизатор, ещё двое… ну, пусть лучом почистит, — нехотя согласился Гварза. — Кет, задача ясна? Готовь излучатель.
…Кровь размыло кислотой. Гедимин, как ни искал, не нашёл, где недавно ползал, собирая осколки, — в голове остались только приблизительные координаты, и он на всякий случай захватил ещё пять метров с каждой стороны. Широкий луч миниреактора проходил полосу за полосой, накрывая каждый сантиметр внутри огороженного квадрата. Краем глаза Гедимин видел, как в машину заходят трое филков, обмотанные защитным полем. Четвёртого занесли на руках. Он съёжился и оцепенел, но конечности не болтались — видимо, сармат был в сознании. «Эа-мутация…» — Гедимина передёрнуло. Он вспомнил, как шевелилась кожа под кровавой коркой. «Камень… мог так сработать камень? Они вроде и должны так работать. Но как это объясняется? Как можно подстегнуть регенерацию извне? Надо сделать Ардану тест. Если это не мутация…»
— Гедимин… — Вепуат остановился невдалеке от прозрачного барьера. Он был бледен, кулаки судорожно сжимались.
— Айзек прав, — отозвался ремонтник, глядя на светящийся пучок из сопла сфалта. — Нужен карантин. Если мутации нет, никто их не тронет. Проверят и выпустят.
— У них нет никакой мутации! — Вепуат ударил кулаком о ладонь. — Ты же знаешь, что там было. Ты сам всё видел…
Гедимин отвёл взгляд.
— Их замуруют на две недели, — Вепуат резко мотнул головой и сделал шаг назад. — Обколют блокатором… Ардан потерял полтора литра крови! Что с ним будет после блокатора⁈
Гедимин пожал плечами. В мозгу шевелились неприятные воспоминания — он и сам лежал когда-то с порванным лёгким и подозрением на эа-мутацию…
— Ардан — филк, а не Бронн, — буркнул он. — Полтора литра — не смертельно. Полежит пару недель, сильно не прыгая, постепенно восстановится.
Вепуат сердито фыркнул.
— Пару недель! Почему Айзек не хочет слушать⁈ Я же объяснил ему…
Гедимин отключил излучатель и развернул «щупы» дозиметра.
— Ты сам знаешь, как работает кровяной камень? Почему эта штука вообще может работать? У тебя-то есть объяснение? Желательно — без колдовства и вымышленных сущностей?
Вепуат, фыркнув, развернулся на пятках и зашагал к бронеходу.
…В бараке не было ни одного живого существа — аборигены вслед за филками перебрались в другое укрытие, побросав корзины, кувшины и вороха тряпок и шкур. В отсеке, где недавно лежал Ардан, остались следы крови — светло-бурые, размытые. Рядом лежали два комбинезона и узел с бельём — вещи филков, оказавшихся к раненому слишком близко. Гедимин сбросил всё, что висело по стенам, на пол и прошёлся омикрон-пучком от угла до угла. Здесь облучать надо было особенно тщательно.
«А весь барак накрою снаружи, широким потоком,» — сармат задумчиво сощурился, прикидывая, куда для этого надо встать, и как настроить реактор. «Тут дезинфекция не помешает. Был там этот филк, не был, есть мутация, или нет её, — тут грязно, и кишат бактерии. Как филки не брезгуют тут ночевать⁈»
Он как раз отошёл на нужное расстояние, когда над головой вспыхнуло. Розовый разлом зажёгся изнутри и долго не гас. Гедимин, недовольно щурясь, вернулся к бараку и закрыл шлюзы. «Натянет внутрь испарений — долго не выветрятся. А лучу двери не помешают…»
Кислота брызнула на кокон из защитного поля, прикрывающий и сармата, и сфалт в его руках — и тут же иссякла, едва смочив гравий и крыши ангаров. Следующий дождь пролился пять минут спустя, когда Гедимин выключал излучатель и проверял состояние миниреактора. О сборе химикатов он уже не думал — сегодня они выпадали по пять капель, нечего было и возиться.
Он прошёл вдоль ангара в поисках наведённой радиации. Слабый отсвет был замечен — ещё микрокьюген впридачу к местным шести. Гедимин убедился, что «свечение» размазано по площади, а не собрано в одной точке, и махнул рукой. «На Земле бы пришлось чистить. А здесь… ну, семь, а не шесть. Не семьсот, и ладно.»
…Из-за отодвинутой переборки доносилось сдавленное шипение. Мрачный Айзек вышел, бросил в утилизатор пустые ампулы и закрыл «дверь». Гедимин успел разглядеть за ней непрозрачные загородки со смотровыми окнами.
— Мутация подтвердилась? — спросил он, не глядя Айзеку в глаза. Тот качнул головой.
— Сейчас её не подтвердить и не опровергнуть. У нас даже тестов нет. И до ночи не будет. А тесты имеют смысл не раньше, чем через сутки после травмы… Пока все живы, атомщик. Очень недовольны, но живы.
Он слабо улыбнулся. Гедимин не ответил на его ухмылку, только угрюмо сощурился.
— Карантин на две недели?
— Восемь местных суток, — качнул головой Айзек. — Да, знаю, ничего хорошего. Сам бывал. Но рисковать мы не можем. Ты облучил барак? И место происшествия?
— Угу, — отозвался Гедимин. — Вепуат злится.
Айзек тяжело вздохнул.
— Лучше злой Вепуат, чем эпидемия.
Он развернул длинный пакет, лежащий на столе. Под слоем ветоши блеснуло чёрное стекло.
— Совсем забыл за всеми этими делами. Твою оболочку вернули. Стандартам соответствует, «Вестингауз» не прикопается.
Гедимин дёрнул углом рта — на ухмылку, даже кривую, не было настроения.
— Сканировали в движении? Под лучом проверяли? А в реакторе?
— В реакторе проверишь сам, — Айзек слабо улыбнулся. — Дней через пять Маккензи наберёт топлива на новый твэл. Подготовь всё, что там нужно. Мифрила тебе хватает?
— Впритык, — ответил Гедимин; при мысли о новом твэле сердце сделало лишний удар. — Скоро там караван из столицы? У меня нет «молнии» на фильтры — последнюю забрали сегодня.
— Завтра будет, — отозвался Айзек. — Не знаю, как их уговорили отправиться куда-то в последний день месяца. В крайнем случае схожу за грузом в Алвен. Они там, им остался последний рывок.
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Ты им скажи — тут тоже можно праздновать. Ритуальные башни у нас есть. Будет «молния» — сделаю твэл.
Он придирчиво осмотрел развернутую трубку. Лишних трещин и каверн не появилось — за несколько часов чужеродные вещества не начали перерождаться в земные, их структура не разрушилась.
— Иди к реактору, — сказал Айзек, оглянувшись на соседний отсек. — Мне надо смотреть за ранеными. Вепуат успокоится — сменит меня, а я сменю тебя. Ярне там уже седьмой час сидит. Если что, гони его ко мне. Больным больше, больным меньше…
…Ярне с облегчённым вздохом поднялся из-за пульта.
— Странного? — он озадаченно посмотрел на Гедимина. — Нет, ничего не замечал. А что должно было быть?
— Ничего, — отозвался Гедимин, покосившись на реактор. Существо не высунуло щупальца навстречу и, похоже, с филком-оператором тоже не общалось. «Могло оно слышать, что было снаружи?» — подумал сармат, с тревогой глядя на реактор. «Поговорю с ним…»
— Выйдешь — иди в лагерь, — сказал он филку. — В барак не лезь. Гварза тебе скажет, когда будет можно. У нас тут карантин по эа-мутации…
— Уран и торий! — выдохнул Ярне. — Кто⁈
— Пока никто, подозревают у Ардана, — буркнул Гедимин. — Скорее всего, не подтвердится. Но будь осторожен.
— Д-да уж буду, — пробормотал Ярне, зябко поёжившись. — Ардан… Ну ясное дело. Менял у местных всякую дрянь — и доменялся…
Гедимин мигнул, запоздало вспомнив сарматское украшение на шапке Скогна и осколки стеклянной чашки.
— Что он выменивал? Ты видел?
Ярне пожал плечами.
— Ерунду какую-то. Бусы, стрелы… Не знаешь, местные эа-мутацией болеют?
— Вряд ли, — отозвался Гедимин. — Они ближе к макакам… Иди, только в барак не лезь. И скажи всем, чтобы круглое в руках не крутили. Взрывается.
…Твэлы излучали мягкое тепло. На прикосновение Гедимина хранитель отозвался не сразу. Тонкое волокно задело пальцы, дрогнуло, нагревшись на десяток градусов, и пропало.