— А это… оно точно форма жизни?
Сармат угрюмо кивнул.
— Ещё один вид несканируемости. Разумные существа, название — Селасси. Вроде бы способны сожрать сааг-туула.
Вепуат ошалело замигал и вцепился в его запястье, выдвигая из своего передатчика стыковочный разъём.
— Селасси⁈ Ты их видел⁈ Даже засканировал⁈
— Вот, бери, — Гедимин пожал свободным плечом. — Если это чем-то поможет. Я, сколько ни увеличивал, видел только воду. Странные твари.
— Скогны говорят — Селасси столько жили в воде, что совсем с ней слились, — Вепуат с кривой ухмылкой глядел на экран, пытаясь настроить увеличение. — Как они выглядят?
— Морские черви, огромные и прозрачные, — отозвался Гедимин, болезненно щурясь. — Кто-нибудь понимает, что значит «слиться с водой»? И как при этом остаться живым и разумным?
— Ага, кое-что видно… — Вепуат выкрутил увеличение на максимум и теперь водил когтем по голограмме, превратившейся в бессмысленные пятна. — Микроскан бы, но кое-что и тут… странная структура, похожа на сетку… мицелий?
Гедимин, взяв его за плечи, отодвинул от пульта и с тяжёлым вздохом опустился в кресло.
— Ты иди. У меня тут свои… формы жизни. Мне их хватает.
…Окрестности горячего цеха были изрыты едва различимыми колеями и обложены полупустыми пакетами с рудой. Из газоотводных патрубков на крыше валил пар, из вентиляционных окошек доносились деловитые возгласы на визгливом языке. В «шлюзе» лежал ворох тёплой одежды, шапок и поясов и цепочка отдельных горок — всяческие цацки. Вепуат выглянул в коридор, помахал стеклодувной трубкой и метнулся к соседней печи.
Два горна, ближайшие к двери, были заняты «учениками». Сегодня их набилось даже больше, чем обычно. Те, кому инструментов не досталось, следили за работой, навострив уши. «Мало трубок,» — мелькнуло в голове у Гедимина. «Место у печей ещё есть, а вот трубок мало. Пойду на литейную станцию… а, там ещё фляжки не доварились. Медленный всё-таки процесс. Ладно, ближе к ночи…»
— Поможешь с присмотром? — выдохнул Вепуат, перебираясь от печи к печи. — Слишком много местных на одного меня. Твоя руда выпаривается, я всё загрузил.
— Сейчас, — Гедимин снял связку гремящих мешков с плеча и обхватил двумя руками. «Ящик для руды», пока что сооружённый из защитного поля, стоял у стены. На дне валялся десяток обломков.
— Надо филков научить загружать печи, — вслух подумал Гедимин, возвращаясь от наполненного ящика к горну справа от двери. Скогнам, занятым делом, присмотр был не то чтобы нужен, — один под надзором более опытного стеклодува делал традиционную круглую чашку, другой прилеплял к ней ручки (немного необычной формы, с боковыми завитками), третий выдувал кувшин-пирамиду, и сквозь приоткрытые стыки по рёбрам каменной опоки выпирали красно-жёлтые гребни. Ещё один «ученик» кончиком лезвия приминал стекло, придавая гребням волнистую форму.
— Ага, — отозвался Вепуат. — Но это ты им сам покажи. Я пробовал, но они упёрлись.
— Из-за чего? — спросил Гедимин, озадаченно глядя на одного из незанятых Скогнов. Абориген, едва увидев «свободного» сармата, подошёл и с писком протянул ему серебристую палочку — слиток ульсены.
— Он просит ещё раз показать сверкающий кувшин, — быстро перевёл Вепуат. — Ну, тот, с брызгами металла внутри стенок. Вон, даже ульсену принёс. Передали из Синви.
«Ульс-сена, м-мать твоя колба!» — Гедимин мысленно назвал себя идиотом. Об ульсеновой руде, возможно, валяющейся на мелководье у синвийского маяка, он напрочь забыл. «Да откуда она прямо в порту? Там небось всё давно протралили,» — подумал он, досадливо щурясь, и взял у Скогна слиток. «Сверкающий кувшин? Ладно, как раз сейчас чашечники отойдут…»
…Гедимин задвинул заслонку последней печи, подобрал контейнер с чёрным песком и развернулся к двери. Горячие стеклянные изделия уже вынесли из цеха, одежду из «шлюзовой камеры» забрали, громкое верещание стихло. У выхода, загородив дорогу озадаченному Вепуату, стояли двое Скогнов. Один прикреплял к тёплой накидке забытые висюльки, другой негромко пищал, глядя на сармата. Тот проверещал что-то в ответ. Скогн издал протяжный писк и уволок соплеменника, сжимающего висюльки в кулаке, за дверь.
— Чего им? Шихты не хватило? — Гедимин посмотрел на мешок с ещё не расплавленными осколками — он был полным на три четверти. — А инструмент я сделаю. Поставлю филкам их стерилизатор — и займусь.
— Да, надо бы, — рассеянно кивнул Вепуат; его глаза были тёмными и слегка сузились. — Сегодня, вообще-то, была очередь Сэта. Я перед работой жёг-жёг им костёр…
Он вздохнул.
— Даже Скогны спросили, где Сэта. Помогали мне с костром. Ещё топлива принесли… — он замолчал.
— Так и не отозвались? — Гедимин невольно покосился на стену, за которой — не рядом, но не так уж далеко — остался разлом в Сфен Огня. Вепуат угрюмо кивнул.
— Надо всё-таки идти в Шакху. Что-то здесь не так. Если даже Скогны тревожатся…
Гедимин кивнул в ответ.
— Завтра. Айзека не предупреждать.
…Два красных огня бок о бок поднялись в небо, оставляя за собой дымный след — и их затмила яркая зелёная звезда. Гедимин, запрокинув голову, смотрел, как над холмами расходятся кольца зелёного сияния. Дозиметр на запястье тускло светился — хранитель, «выглянув» из реактора, следил за излучателем вместе с сарматом.
Красные огни погасли. Дымящаяся «звезда» медленно опустилась за подсвеченные крыши ангаров. Гедимин, сам не зная, чего ждёт, оглянулся на дальний холм. В просвете между ангарами не было ничего, кроме темноты.
Часть 226–11 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
6 день Земли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
— Гедимин, ты помнишь, кто сегодня приезжает?
Гедимин остановился посреди туннеля, будто налетев на неожиданно выросшую стену. Айзек сидел у монитора, пристально глядя на сармата, и едва заметно щурился. Гедимин сузил глаза в ответ.
— И что?
«Как он, всё-таки, читает мысли без сканера⁈» — мелькнуло в мозгу. Уже составленный план незаметной вылазки в Сфен Огня разлетелся на куски — Гедимин практически услышал, как в черепе задребезжало. «Приедут не раньше рассвета. Пять часов… хватит или нет? На вылеты хватит, а если идти, куда намечено… а кто знает, что там? Вдруг застрянем до вечера… или вообще не… Hasu! Приедут Бронны, инструктаж им… арматура для ИЭС, нельзя налажать… да, инструктаж, ещё образец им сделать… и вообще я не видел, что там… сканер сканером, а если микротрещины… Sa has— sulu!»
— Ты помнишь, да? — повторил Айзек, выразительно щурясь — кажется, он прочитал и эту кашу из мысленных ошмётков. Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— И что? Я один тут станцию строю?
Айзек неопределённо пожал плечами.
— А какой выбор? Я буду у реактора. Вепуат — так себе строитель. Разве что Кенен… Если так уж надо куда-то бежать, предупреди его — пусть он общается с Броннами. Только объясни ему, чего тебе от них нужно.
«Кенен…» — Гедимин поморщился. «Этот сразу докопается — и уже никто никуда не пойдёт. Ни с утра, ни вечером. М-да… похоже, утренняя вылазка накрылась.»
— Четвёртый день нет связи, — сказал он, угрюмо щурясь на Айзека. — Может, там что-то серьёзное…
Тот снова пожал плечами.
— Да, может быть.
Гедимин сердито фыркнул.
— Может быть, — с нажимом повторил Айзек. — Гедимин, ты ещё помнишь, зачем мы сюда приехали? Строить станцию и обеспечивать её безопасность.
— Мы и обеспечиваем, — буркнул сармат, разглядывая стену туннеля. — Заключили с Сэта мир…
— Угу, — кивнул Айзек. — Мирные Сэта безопасны. А ещё безопаснее… знаешь? Отсутствующие.
Гедимин ошеломлённо мигнул.
— Ты в себе⁈
Айзек в третий раз пожал плечами. Смотрел он куда-то мимо сармата.
— Кроме шуток, атомщик. Этот город с нами в мире и сидит тихо — или пуст и заброшен, — в любом случае результат будет один — на станции спокойно. На вашем месте я бы…
— Псих! — выплюнул Гедимин, разворачиваясь к выходу. Айзек ещё что-то говорил, но его слова заглушил скрежет и грохот слетевшей крышки люка. Гедимин бросил её на место, запечатывая туннель, и вслух помянул спаривание «макак». В груди ныло.
… — Ты только один туда не бегай, ладно? — повторил Гедимин, держа Вепуата за плечо. Разведчик смотрел растерянно и жалобно.
— Тихо. Тихо! — он надавил ладонью Гедимину на грудь, но отодвинуть его не смог. — Всё понятно. Быстренько сходим, вылетаем «трилобитов» и сразу вернёмся. Может, там уже все кратеры горят, а мы тут дёргаемся.
Он ухмыльнулся, но глаза остались тёмными. Гедимин ничего не ответил.
…Литейную станцию кто-то вскрыл и загрузил снова, истратив последние остатки «чёрного песка». Кристаллы медленно прогревались, но до расплавления было ещё далеко. Второй тигель был пуст и уже остыл; загружать его в любом случае было нечем. Гедимин забрал из опоки маленькие металлические трубки. Они были ещё тёплыми — или сармату так показалось после утренней прохлады. Он показал трубки Вепуату; разведчик кивнул и старательно усмехнулся, но глаза так и не посветлели.
— Я прямо в Сфене Огня попробую сложить костёр, — сказал он, неуклюже заталкивая в пакет комок промасленных листьев и какие-то шкурки. Рука дрожала, пакет мялся и норовил порваться.
— Может, им оттуда лучше слышно. Может, на разломе помехи…
…В «шлюзовой камере» горячего цеха Гедимин едва не споткнулся о костяные санки — кто-то додумался убрать рудосборщик с улицы, но на то, чтобы не ставить его на проходе, соображения уже не хватило. «Филки,» — сармат поморщился и отодвинул санки к стене, попутно проверив, не разболтались ли крепления, и не треснул ли опорный позвонок вместе с дугами.
— А расти оно не хочет, — пожаловался неизвестно на что Вепуат, отойдя от вскрытой печи. Заслонки он отодвинул, но загрузку руды Гедимин ему не доверил — у разведчика всё валилось из рук, не хватало ещё устроить аварию.