Он повернулся к Сэта, разделившим между собой подвески; один из них подобрал остывающий дистиллятор и негромко зашуршал. Это был, судя по количеству и форме цацек, новый главный жрец. Какое отношение жрецы имеют к производству стекла, Гедимин так и не понял — но это, похоже, был не личный интерес Кут’тайри, его преемник тоже из цеха не вылезал… Вепуат зашуршал в ответ, ему тоже что-то сказали, и он озадаченно мигнул.
Таким же озадаченным он был, когда вернулся с улицы. Гедимин, засыпающий в тигель раздробленную руду (филки, пока он бродил по Сфену Огня, успели перемолоть все небогатые запасы и сложить в отдельный мешок), оглянулся на него и вопросительно хмыкнул.
— Странные дела, — сказал Вепуат, останавливаясь у печи. — Спросил их про дикий кровяной камень — у нас ведь своего осколка так и нет, и мои срезы расти не хотят…
Гедимин кивнул. За срезами, засунутыми под пульт управления в «реакторном отсеке», он периодически наблюдал. Ни глаз, ни сканер не находили даже признаков дыхания, не то что роста, — колониальный организм успешно притворялся окаменелостью. «Надо было сканировать, когда он тому филку рану заживлял. Там-то было взаимодействие. Должно было идти какое-то выделение… или впитывание, кто их разберёт…»
— Получается, он водится в двух местах, — продолжал озадаченный Вепуат. — Есть в Аса’ане. Но у них с Шакхой ещё идут какие-то примирительные ритуалы. Пока не закончатся, им не до торговли.
Гедимин мигнул.
— Мир же заключили, разве нет?
Вепуат пожал плечами.
— Традиции, чтоб их… В общем, из Аса’ана ничего не получишь. Ещё есть в сгоревшем городе. Но туда ходить они очень не любят. Думаю, и не пойдут, хоть мы какие Куэнны. Остаётся ждать проку от Аса’ана… Поговорю я с ними напрямую. Так дело быстрее пойдёт. С нами-то они не воевали!
— Ну, если у них на каждый договор сто ритуалов… — Гедимин поморщился. «Вот где Маккензи, когда он так нужен⁈ Пусть бы вёл дипломатию, он это умеет. А я — нет. И учить никто не хочет.»
— Стой. Что там про сгоревший город?
— Плохо я понял, если честно, — пробормотал Вепуат, понизив голос. — Они туда, похоже, не только ходить не любят. Они и говорить о нём не хотят.
— Ну, прогоревшей конструкцией по голове получить… — начал было Гедимин, но «логический модуль» отключился, не закончив работу, а перед глазами встали изрытые нишами шахты раскалённого города. — Стой! Он вообще чей? Город Сэта? Как они это умудрились спалить⁈
Вепуат развёл руками.
— Да, сэтский город. Был. Назывался «Теккех», если я в произношении не наврал. Сгорел.
— Уран и торий… — пробормотал Гедимин. Мозг уже высчитывал температуру, необходимую, чтобы «сжечь» (или, скорее, расплавить) населённые шахты. «Может, от неравномерного нагрева что-то растрескалось? Шахты, в принципе, могут сложиться. Ходить в них после этого не захочешь. Но — существа из плазмы? Им-то что может навредить? Пожар? Обвал? Чушь какая-то…»
— Посмотреть бы на эти развалины, — вслух подумал он. — Просто из интереса… Это далеко?
— Тут расстояния — сам знаешь, — Вепуат слегка сощурился — что-то в идее Гедимина ему не понравилось. — Поговорю я лучше с аса’анцами.
…Дудели, трубили и колотили в барабаны не только на подъезжающих повозках — в лагере аборигенов хватало своих инструментов, и все были пущены в ход. Когда последний барабанщик отложил колотушку и спрыгнул с волокуши, Гедимин рискнул открыть наушники. Об этом он тут же пожалел — вокруг Скогнов, приехавших на трёх повозках, собрались все поселенцы и заверещали. Приехавшие отвечали коротко, торопясь разбить лагерь, — они привезли два шатра, полевую кухню, припасы и пять жаровен. Волокуши оттащили на край плато, за стоянку «воинов» из Сэви. Все «воины», естественно, толпились тут же, мешаясь под ногами, и возбуждённо повизгивали. Ненужное оружие болталось за спиной или лежало на краю волокуши. «Охраннички, мать их колба…» — Гедимин недовольно сощурился.
— Да не погаснет пламя, — услышал он негромкий голос, с лёгкостью перекрывший визг и писк. Рядом с сарматом незаметно встал Руниен. Он опирался на посох, воткнутый на двадцать сантиметров в промёрзший гравий, — когда его втыкали, Гедимин тоже не заметил, хотя звук должен был быть громкий.
— Компания из Тогота? — спросил он, кивнув на новые повозки. Аборигены из Синви и Сэви толпились вокруг, но к поклаже никто не притронулся — только сами приезжие разбирали шатры, стаскивали бочонки и корзины, все остальные стояли вокруг, махали руками и верещали. «Чего сбежались, если помогать не собираются?» — Гедимин пытался разобраться в интонациях и мимике аборигенов — что-то его сильно насторожило.
— Приехали учиться мастерству у Равных Куэннам, — ответил с усмешкой Руниен. — В каком-то мастерстве Синви и Сэви обогнали тоготцев! Боги такого не видели!
— Вепуат их ждал, — пробормотал Гедимин. Верещание вокруг повозок стало тише, но Скогны ещё толпились вокруг. Их зубастые ухмылки и оттопыривание когтей заставляли сармата хмуриться. «Вепуат ждал. А местные, похоже, нет. И совсем не рады.»
— Чего они на них насели? — Гедимин двинулся вперёд и рявкнул, широким жестом отгоняя Скогнов от чужих волокуш. Карлики, прижав уши, расступились, но не заткнулись.
— Тут нет никакой драки, — Руниен выставил вперёд посох и постучал по гравию, посылая во все стороны волны белого света. Скогны попятились, что-то пискнули и отступили к своим повозкам. Тоготцы, ставящие большой шатёр, покосились на них через плечо и как будто о них забыли.
— Драки нет, но ругани хватало, — буркнул Гедимин. — Чего они не поделили? Тут, на холме, полно места. Воды тоже на всех хватит. Они что, не в тот барабан постучали?
Руниен вежливо улыбнулся. Смотрел он на Гедимина странно — то ли с сочувствием, то ли с опаской, то ли с завистью.
— Тогот всегда гордился мастерами, — сказал он. — Но мастеров стекла там не было. В Тоготе даже не слышали о нём, когда в Синви подносили стеклянные чаши богам. Теперь и тоготцы приехали учиться. Они говорят, что превзойдут мастеров из Сэви и Синви. А те говорят, что такого не будет.
Гедимин мигнул.
— И давно они меряются… всем подряд? Может, перенести тоготский лагерь на тот край плато? Если дойдёт до диверсий или саботажа…
Руниен качнул посохом. Белый свет расплескался по гравию и снова стёкся в мерцающую лужу под наконечником. Гедимину очень хотелось потыкать в неё когтем — это не было похоже на лазерные фокусы или голограмму, скорее, это выглядело как незнакомая текучая субстанция. Сармат с трудом отвёл взгляд и уставился человеку в лицо.
— Скогны всегда спорят о мастерстве, — отозвался Руниен. — А стражи смотрят, чтобы не дошло до драки. Их споры тебя не побеспокоят.
Снизу запищало. Гедимин, опустив взгляд, увидел группу Скогнов. Все, кто только что ставил шатёр и возился с полевой кухней, столпились вокруг сармата и стража и смотрели на них, запрокинув головы и придерживая шапки. Руниен протяжно пискнул.
— Они хотят поклониться новому Пламени, — сказал он. — Если ты, Дим-мин, разрешишь нарушить его покой…
…Протяжный гул на окраине раздался, когда Гедимин, выйдя из «реакторного отсека», закрывал люк. Сармат, уже привыкший к сбитому графику, криво ухмыльнулся. «Предупредить Вепуата… и прихватить переводчика. В горячем цехе пусть разбираются без меня.»
Вепуат, окружённый толпой Скогнов, стоял в «шлюзовой» камере — видимо, объяснял, что болтающуюся одежду и свисающие цацки надо оставить здесь. Часть накидок и украшений уже лежала в «шлюзе». Над ними стоял, опираясь на посох, бесстрастный Руниен.
— Текк’ты? — Вепуат оглянулся на дальнюю стену и досадливо сощурился. — Скогны уже тут. Здесь их оставить — залезут куда-нибудь… Руниен! Помоги Гедимину с переводом. Очень важное дело, угодное Пламени.
Страж молча склонил голову и повернулся к Гедимину. Тот покосился на Вепуата с нарастающим уважением. «Разобрался в традициях… Так, ладно. Не до ерунды. Найти двух Текк’тов и дать задание. Образец в кармане, покажу с ладони.»
…Гигантские клыки медленно опустились. Верхняя челюсть змея легла Гедимину на загривок, и он пригнулся, глядя меж двух огромных зубов на проплывающие мимо скальные пласты. Текк’т, держащий сармата во рту, осторожно вползал в шахту, наматывая тело спиралью вдоль её стен. Гедимин взялся за его клыки и покосился наверх — где-то там, на макушке змея, балансировал с посохом в руках Руниен. «Не свалился бы,» — подумал сармат, когда голова Текк’та слегка наклонилась на спуске. Плотные пласты жёлтого камня медленно плыли мимо.
Текк’т откинул верхнюю челюсть. Нижняя была плотно прижата к ровному полу пещеры. Гедимин выбрался из пасти, отряхиваясь от слюны — по спине и плечам текло, с локтей капало, и очень хотелось помыть скафандр. «Ещё хорошо, что я в броне,» — подумал он, стараясь не морщиться.
Руниен легко спрыгнул с головы змея и вскинул над головой посох. Пещеру залило ярким белым светом. Со всех сторон раздался давящий на уши гул — Текк’ты, оставив работу, сползлись к сармату и теперь выглядывали из скалы, склонив над ним головы. Гедимин едва заметно вздрогнул и быстро развернулся к штабелям тектоновых плит.
Это были старые заготовки, все сроки выдержки давно прошли. Сармат мельком взглянул на анализатор, провёл ладонью по жёлтому камню и довольно хмыкнул. «Вот двойной тектон, вот тройной. Деформация закончена. Можно работать.»
— Скажи им, — Гедимин повернулся к Руниену; Текк’ты, пока он изучал заготовки, придвинулись ближе и легли почти вплотную, втянув мешающие хвосты в камень. — Вот из этих и этих плит надо сделать вот такие пластины. Такие же, но в десять раз больше.
Он поднял на ладони каменный макет и зажмурился, радуясь, что сквозь тёмный щиток не видно его глаз. Над его пальцами двигался воздух — Текк’ты, наклонившись с разных сторон, дышали на руку, приоткрыв пасти. Что-то надавило на ладонь — тёплый язык коснулся макета, ощупывая стыковочные выступы и впадины. Гедимину очень хотелось отдёрнуть руку, но он стиснул зубы и поднял её выше. «Надо было взять поддон. Донёс бы под мышкой. Вот сейчас оно надавит посильнее…»