Над головой гулко загудело. Гедимин открыл глаза и опустил ноющую от напряжения руку. С макета капала слюна.
— Они спрашивают, — перевёл Руниен, — нужно смешивать камень разных видов или брать его отдельно. И можно ли лепить пластину из остатков двух плит, если целых не хватит.
— Двойной и тройной камень брать отдельно, и готовые пластины складывать отдельно, — ответил Гедимин. Вопросы по работе заставляли тревогу отступить — можно было ненадолго представить, что он даёт инструкции обычным сарматам.
— А остатки… — он вспомнил, как Текк’ты лепили всё, что он им поручал — по десять раз заходя разными способами с разных сторон — и решительно кивнул. — Пусть лепят. Правда, непонятно, зачем плиты вообще отлёживались… Так, это не переводи.
«Отлёживались, чтобы понять динамику деформации,» — напомнил он себе. «Хоть как-то изучить незнакомый материал. Никто в Солнечной системе не строил из тектона. И не будет.»
Ещё пару минут Текк’ты гудели друг на друга, не обращая на чужаков внимания. Гедимин следил за ними, скосив глаз на генератор защитного поля. Потом самый крупный змей резко качнул головой, и все, кроме него и его сородича почти таких же размеров, нырнули в скалу. Гедимин услышал вдалеке грохот разгрызаемого и разминаемого камня — рабочие вернулись к прежним задачам.
Двое оставшихся склонились над штабелями заготовок. Один с коротким гулом взял в пасть плиту из двойного тектона, второй подобрал тройную и положил на виток хвоста. Резкий тычок мордой — и плита плавно выгнулась по форме макета. Гедимин мигнул. «А верно. Им даже лепить особо не надо. Можно сразу… Hasu!»
Текк’т поддел плиту мордой, выгибая её в обратную сторону, — первый вариант чем-то ему не понравился. Гедимин, забывшись, шагнул к нему, но налетел на выставленный посох.
— Твоя броня прочна, но не прочнее скал, — бесстрастно сказал Руниен, пытаясь передвинуть сармата на прежнее место. — Будь осторожен с гигантами.
— Лучше скажи, зачем они так делают, — сердито прошептал Гедимин, глядя, как Текк’т, семь раз выгнув плиту в каждую сторону, сминает её в бесформенный блин. — Плиты были почти готовы. На кой метеороид по сто раз их мять⁈
Руниен приоткрыл рот, приложил к нему навершие посоха и протяжно загудел. Текк’ты оглянулись на него. Один из них, оставив скомканную плиту, вытянул пятнадцать метров туловища из земли и склонился над Гедимином.
— Что ему надо? — спросил тот, силой заставив себя остаться на месте. Сердце колотилось где-то под горлом.
— Мало кто любит советы под руку, — отозвался Руниен. — Мало кто способен удержаться от совета. Пора наверх, мастер Дим-мин. Завтра твои плиты будут готовы, и ты увидишь, хороши они или плохи.
Гедимин порадовался, что под тёмным щитком не видно лица, — он, как сармат, не должен был краснеть, но уши и затылок жгло, как от кислоты. «Верно. Пойду наверх. Дураку полработы не показывают. Досадно быть дураком…»
…Крышка шахты аккуратно легла на место. Теперь только сканирующий луч «видел», как двое Текк’тов разминают камень, сгоняя его в шестиугольную форму. Гедимин в скафандре, блестящем от слюны гигантского змея, стоял над обрывом и угрюмо щурился. «Им, конечно, виднее. Но не могу понять — что именно они видят.»
Он выключил сигма-сканер и, не оглядываясь, пошёл к лаборатории.
9 день Молнии, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Гедимин пригнулся. Идти внаклонку было неудобно, но вставать на четвереньки не хотелось. Вторая дверная створка отъехала в сторону, и стук десятка молотков сменился тишиной, а затем — радостным верещанием. На сармата отовсюду смотрели Бронны. Он изобразил местный приветственный жест — верещание стало громче, а смущённые ухмылки из-под ладоней — шире.
— Уран и торий, — буркнул Гедимин, протягивая руку к сфалту за плечом и делая вид, что стряхивает что-то с пальцев на всех, кто сидел в столярной мастерской. Бронны с визгом замахали руками, то вскидывая головы, то кланяясь. Гедимин дотянулся до ближайшей горки заготовок и взял в руки длинную чёрную плашку — почти готовый «прут» деревянной «арматуры». Древесина была плотной; её кололи по внутренним швам, из-за которых деревяшки казались пластинчатыми, — теперь, без швов, она выглядела монолитной. «Очень прочная,» — Гедимин зажал в руках плашку, упирая концы в ладони, и с силой сдавил. «Чуть пружинит. Я могу согнуть её руками. А вот доламывать придётся ногой. Очень хорошо…»
— Работайте, — сказал он, внаклонку пробираясь в дальний угол склада. Нерасколотых заготовок было ещё много. Гедимин отделил часть и сложил отдельно, прикрыв защитным полем. «Закончат с арматурой — дальше работа будет сложнее. Рычаги. Множество рычагов. А из остатков — опоры, рейки и рукоятки. Всё, на что жалко переводить мифрил — а гзеша не хватит…»
Его провожали негромким попискиванием. Сармат только щурился — Вепуат снова «откосил» от перевода, оставшись снаружи. Закрыв за собой «шлюз», Гедимин хотел было отругать разведчика, но обнаружил, что тот без дела не сидел — массивная крышка шахты была отодвинута, а каменные опоры подъёмника — вытащены на её край. Вепуат выволок последнюю из них на видное место и оглянулся на Гедимина.
— Полезешь туда? Именно сейчас? Уверен?
— Не люблю, когда меня таскают во рту, — буркнул Гедимин, устанавливая опоры вертикально. Трос, лежащий без дела, изнашивался медленно, но где-то успел подмокнуть. «Выдержит,» — решил сармат, проверив его на прочность. «Но в шатре его держать нельзя. Переедет в горячий цех, там сухо.»
— Ой-ёй, — Вепуат заглянул в тёмную шахту и поёжился. Перья на его плечах затрещали, укладываясь на броню. Гедимин недовольно сощурился.
— Кричи, если что, — он поставил ступню на якорь и жестом показал — «майна!».
Крюк шёл вниз то быстро, то медленно — Вепуат никак не мог сладить с блокиратором — и повис в метре от поверхности, не достав до дна. Гедимин спрыгнул, поднял выше фонарь, оглядываясь по сторонам. Долго искать не пришлось — выгнутые шестиугольные плиты лежали цепочками вдоль стен.
«Это двойной тектон,» — сармат тронул пластину костяшками пальцев, прислушался к звонкому стуку и поднял её, ставя на ребро. «Вот шипы, а вот паз,» — он прощупал углубления изнутри и довольно хмыкнул. «Всё по макету. А ведь на нём эти прорези миллиметровые, не разглядишь…»
Он осторожно положил пластину и поднял другую. Вес тройного тектона чувствовался сразу. Гедимин прикрыл глаза, пытаясь подключить «чутьё ремонтника». Оно молчало. «Как эта штука будет выглядеть через месяц?» — сармат тронул вогнутую поверхность. По степени изгиба мозг машинально высчитывал радиус собранной сферы, — это был элемент обшивки самого маленького, главного, корпуса. «Закончат с главным — дам другой образец,» — думал сармат, переворачивая пластину. «Надо отслеживать деформацию. Хотя бы сверху, сканером. А раз в десять дней — лично. Пока всё нормально. Только я всё равно не понимаю, зачем было разминать плиты…»
Когда Гедимин шагнул на край шахты и отпустил трос, Вепуат облегчённо вздохнул, а по ту сторону провала радостно заверещали. Сармат, мигнув, оглянулся на столярный цех. Все Бронны высунулись наружу, кто-то даже и вышел, не накинув верхнюю одежду. Заметив, что сармат на них смотрит, карлики прикрыли ухмылки ладонями, закивали и втянулись в ангар, утаскивая за собой зазевавшихся. Гедимин покачал головой.
— Десять пластин, — сказал он, сматывая трос — подъёмник пора было разбирать. — Хотя форма несложная. Не торопятся.
Вепуат пожал плечами.
— Они осторожные. А что, есть спешка?
— За месяц как-нибудь долепят, — пробормотал Гедимин, высчитывая про себя дни. «Если не похолодает, и не польёт кислота, и не будет никаких праздников… Ладно. Когда закончат, тогда закончат. Дальше будем смотреть по факту.»
…Гедимин закрыл дверь, и в горячем цехе стало тихо. Посреди коридора стоял Вепуат, задумчиво глядя в сторону склада. Существо, спрятанное там, сегодня не подавало признаков жизни — даже на занятия не вышло.
— Вот думаю — официальные порталы им, что ли, сделать? — Вепуат оглянулся на Гедимина и невесело ухмыльнулся. — Один для Шакхи, другой для Аса’ана. Как-то надо разделять их…
Гедимин хмыкнул.
— Это надо, чтобы они согласились лезть только в свой портал. Это с нашей стороны они будут разные. А с той их, наверное, не отличишь. Лучше подумай, куда девать жреца. Отсюда он, если его раскроют, даже не выберется…
Вепуат понуро кивнул.
— На склад я, конечно, никого не пущу. Но вдруг они его через дверь учуют. Каким-нибудь внутренним сигма-сканером… Может, в лабораторию его? С вещами вместе?
— Вот Гварза-то обрадуется… — пробормотал Гедимин, представив себе гамак, повешенный в лабораторном отсеке, и существо, жарящее над огненными камешками очередной гриб или кусок мяса.
— С Гварзой я договорюсь, — пообещал Вепуат. — Хуже то, что ему каждый день придётся так бегать. Со склада в лабораторию, из лаборатории на склад…
Гедимин пожал плечами.
— Других укрытий тут нет. Могу его взять в реакторный, туда никто не полезет. Но там он замёрзнет.
Вепуат невесело хмыкнул.
— Для него это было бы честью… Слушай, а правда! Если там воздух подогреть до плюс тридцати… Ему будет прохладно, но не замёрзнет. Гамак повесим вдоль стены… Хорошо придумал, точно. Сейчас ему об этом скажем.
…Кут’тайри на звук открывающейся двери приподнялся на локте, отложил ветвящуюся кость с нанизанными на отростки кусками еды и выбрался из гамака. Воздух в жарком помещении прогрелся до восьмидесяти градусов; еда не остывала, а сам Сэта не замерзал и даже выбрался из накидок, оставшись в набедренной повязке и малочисленных обмотках. Короткий мех на его теле выцвел до белизны, точно под цвет одежды, и плотно прилегал к коже — само существо сейчас было холоднее воздуха. Гедимин не знал, насколько это плохо, но на всякий случай насторожился.
Вепуат заговорил с Сэта, указывая то на дверь склада, то на что-то за торцевой стеной — не то на лабораторию, не то на реакторный бункер. Существо, не повернув головы, произнесло короткую фразу и село в гамак, глядя мимо сарматов. Вепуат озадаченно хмыкнул.