Вепуат пожал плечами.
— Я не разбираюсь, сам знаешь. Бочка — и бочка, дырки в ней — и дырки.
— Патрубки, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. Последний Текк’т убрал язык и поднял голову от поддона с макетами. Низкочастотный гул раздался где-то внутри черепа и больно надавил на висок.
— Они готовы работать, — перевёл Вепуат. — Просят пока не убирать холодный лист… ну, и эти штуки тоже. Будут сверяться.
— Разумно, — согласился Гедимин, глядя вслед уползающим Текк’там. Они растаскивали плиты тектона по разным пещерам — в одной всем лепильщикам было тесно. «Здесь мы закончили. Теперь — к Броннам…»
…Деталь получилась кривой — Гедимин, не рассчитав, прихватил лишние полсантиметра древесины и теперь досадливо щурился — «пустой расход сырья!». С выдержанным равнинным деревом сармат уже работал — получалось по-разному; без Броннов, глазеющих со всех сторон, было бы проще, но для них всё и делалось. «Насколько было бы легче…» — Гедимин с тоской покосился на чертёж. Ничего сложного там не было — сармат не один день потратил, приводя многочисленные рычаги и опоры к нескольким стандартам. Любой филк прочёл бы этот чертёж с полувзгляда — но для существ Равнины это был странный, некрасивый и непонятный рисунок. «Ладно, будут им образцы. С образцами у них нормально выходит. Ну вот, последняя деталь…»
Гедимин положил обточенную деревяшку на поддон. Вепуат, заглянув в чертёж, старательно вывел прямо на дереве пару местных значков. Цифры у Броннов, по крайней мере, были — кто-то озаботился внедрить в их городах единую письменность, а запись числа у них даже была общей со Скогнами. Теперь цифры были проставлены на каждой детали — столько штук нужно было изготовить.
— Чтоб я ещё раз построил ангар для карликов… — Гедимин сердито сощурился на слишком низкий потолок. Хотелось выпрямиться, но места не было. Бронны, увидев, что он отстранился от поддона с образцами, стянулись к ним. Подмастерья остановились чуть в стороне, трое мастеров взяли деревяшки в руки и долго верещали, ощупывая их и тыкая когтями в цифры.
— Чего они? — тихо спросил Гедимин. — Они вообще поняли, чего мы хотим?
— Поняли, — кивнул Вепуат. — Считать они умеют. Сейчас распределяют работы.
Гедимин дотянулся до горки готовых деталей. Она пока была невелика — сюда складывали «арматуру», обточенную с концов и просверленную в нужных местах. На каждой рейке белела пометка — серийный номер, один на всю горку. Гедимин вставил обточенный штырь в паз и довольно хмыкнул — входила деревяшка с усилием, до упора её пришлось бы забивать кулаком. «Не промахнулись. Неплохая точность для такого материала…»
Мастера-Бронны повернулись к сарматам и громко запищали. Вепуат ухмыльнулся.
— Благослови их, — прошептал он Гедимину. — Работа сложная, всем неспокойно. Пусть знают, что Пламя с ними.
…Тонкие волокна на плечах сармата затрепетали, обхватывая его плотнее. Гедимин озадаченно хмыкнул — обычно хранитель при появлении Айзека щупальца втягивал, а не распускал…
— Показатели в норме, — сообщил он, поднимаясь из-за пульта. Айзек кивнул.
— Никто и не сомневается. У тебя реактор под присмотром.
Гедимин молча ждал, когда он сядет за пульт.
— Чертежи, — буркнул он на вопросительный взгляд командира. — Вот. Всё, что я могу. Хочешь лучше — проектируй сам.
— Не злись раньше времени, — укоризненно хмыкнул Айзек, разворачивая бумаги. Изучал он их долго. Гедимин терпеливо ждал, стараясь не заглядывать командиру в глаза.
— Угу-ум… — протянул наконец Айзек, отчёркивая расчёты по сырью. — Будем думать, атомщик. Экранизаторы точно придётся урезать… Сколько у тебя запроектировано поршневых машин? Двадцать две?
Гедимин, при слове «урезать» угрюмо сузивший глаза, сбился с мысли и озадаченно хмыкнул.
— Ну да. Восемь облучаемых…
— Пора бы ими заняться, — Айзек, аккуратно сложив чертежи, вернул их Гедимину. — Хотя бы необлучаемыми. Литьё, подбор термоэлементов, обкатка… Двадцать два отдельных механизма. Начинай их собирать. Попутно, может, что-то доработаешь…
…Поршневую машину из шатра опять уволокли — видимо, в душевую. Гедимин в задумчивости забрёл в лабораторию — и едва смог по ней пройти. Со всех сторон поднимались защитные купола — Альгот развернул цех красителей. Он и сам тут был — методично обходил столы, глядя на манометры, свинченные с лабораторного оборудования и приделанные к перегонным устройствам. Гедимин, жестом успокоив его, протиснулся к литейной станции — и беззвучно выругался. Он пришёл как раз посреди процесса — чёрный песок в тиглях уже размягчился, но жидким ещё не стал, а это значило, что станция безнадёжно занята до самой ночи.
«Поработаешь тут, как же…» — думал час спустя сармат, угрюмо щурясь на попытки Скогнов вытянуть из стеклянного пузыря длинную трубку. У них почти получилось, но перегибать они её начали раньше времени — и сломали пополам, нарушив всю форму. Теперь они пытались её расправить. «Или додумаются переплавить, или так себе и заберут,» — думал Гедимин. Он уже попробовал отобрать бракованную деталь и отправить в переплавку — на него наверещали со всех сторон, и он отступил и теперь ждал, когда перестанет звенеть в ушах. «Когда они все уйдут, займусь поршневыми машинами. Для плавки металла эти печи надо перенастраивать. А вот стеклянных чашек наделать можно. Пока что — одну пару. Для ходовых испытаний. Айзек прав — всё надо проверить заранее.»
Скогны почему-то не спешили уходить — уже и все изделия вынесли, и Вепуат открыл портал для Сэта и вернулся в цех… Обступив его со всех сторон, карлики взволнованно пищали. Пока сармат отвечал им, Гедимин успел загрузить шихту в печь и отмерить нужное количество серебристого металла. Стеклянная скорлупа уже начала оплывать по краям, когда Вепуат выпроводил Скогнов за дверь.
— Уф! — выдохнул он, осушив флягу до половины. — Любознательные, мать моя колба!
— Чего им? — спросил Гедимин. Вепуат махнул рукой.
— Да всё то же — «зачем у чашки ноги», «почему горло кривое», «сколько в столе дырок»… В Синви уже всё выяснили, в Сэви выяснили, теперь расскажем Тоготу. Чего им друг у друга всё не выспросить⁈
…Без Скогнов ангар стал неожиданно огромным и очень тихим. Гедимин, стараясь не шуметь, заливал расплавленный металл в стеклянный шар. Ульсеновый слой ложился кое-как, сармату всё не удавалось распределить вещество равномерно. Когда он, шумно выдохнув в респиратор, убрал заготовку из печи, за правым плечом что-то шевельнулось. У стены, завернувшись в накидку, стоял Кут’тайри. Он даже не заметил, что Гедимин обернулся — его занимала только заготовка на стеклодувной трубке. Смотрел он очень внимательно, и в потемневших глазах горели оранжевые искры.
«Когда выбрался со склада?» — из-за печи Гедимин не видел, открыта ли дальняя дверь. Жаром вроде не тянуло — по крайней мере, горн с отодвинутой заслонкой грел сармату руки куда сильнее. Он снова покосился на Кут’тайри — жрец стоял неподвижно, разглядывая заготовку, и чего-то ждал. Выразительно пожав плечами, Гедимин прижал трубку фиксатором и взял со стойки вторую. «Теперь — внутренний слой. Неудобные тут всё-таки мундштуки. Перетяну стекло — опять металл перезаливать…»
Когда уже готовый шар, разрезанный по горячему надвое, остывал на поддоне, у стены снова что-то шевельнулось. Обернувшись, Гедимин успел увидеть только тень — жрец уже просачивался в едва заметную щель между дверью склада и косяком. Короткая красная вспышка — и створка погрузилась в паз.
Часть 2312–16 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Сердце Пламени — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан
12 день Мысли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня
Зелёный Пожиратель методично перекапывал пепел — что-то под верхним слоем «фонило», и живой радиодетектор это чувствовал. Гедимин думал, глядя на раскопки под ногами, что надо бы привязать к «червяку» шлейку, пока он не нырнул в какие-нибудь подземные полости. Вепуат раскручивал на верёвке дохлого «кальмара», следом металась стая «трилобитов» — сармату едва удавалось продержаться пару положенных минут, обычно чей-нибудь хоботок сдёргивал наживку с троса гораздо раньше.
— Heta! — выдохнул наконец Вепуат, уронив верёвку, и провёл когтями по рукаву брони. «Трилобиты», развернувшись в воздухе, закружились над ближайшим кратером.
— Жуёт пепел, — сообщил Гедимин, кивнув на хвост Зелёного Пожирателя — всё остальное спряталось под землёй. — Точно из светящейся линии. Так и идёт по ней.
— Звериное чутьё, — хмыкнул Вепуат, посмотрев на дозиметр. — Гедимин… Может, тебе не ходить сюда со мной? У тебя и так — то работа, то дежурство. Видно же, что ты весь извёлся.
Гедимин качнул головой.
— Одному сюда нельзя. Если что — мы с холма даже сигнал не увидим.
Вепуат негромко фыркнул.
— Тебя это смущало?
— Я тогда броню поплавил, — Гедимин сердито сощурился. — И никакой пользы от этого не было. А тебе рисковать незачем. Мало ли, что тут случится. То война, то кочевники…
Вепуат едва заметно ухмыльнулся.
— Мне уже неловко. Отвлекаю тебя — то зверьём, то учениками… Может, мне встать на дежурство у реактора? Освободить тебе хоть пару часов…
Гедимин отмахнулся.
…«А ведь скоро ночь,» — думал сармат, глядя, как Скогны поправляют последние завитки на фигурных ручках большого кувшина. «Хотя — в это время тут всегда ночь. Не помню уже, когда выходил без фонаря.»
Вокруг кувшина шуму было много — Скогны, похоже, позвали всех, кто только был, на него смотреть — и почему-то позвали именно в цех, хотя на улице места было куда больше. Гедимин, оттеснённый к стене, молча щурился, ждал, когда его пропустят загрузить шихту, и думал, зачем Скогнам столько крупных, сложных в изготовлении и явно бесполезных посудин. «Нет бы чашек и мисок наделать, пока есть из чего. Из этой шихты семь мисок получилось бы.»
— Гедимин! — Вепуат, не докричавшись, постучал пальцем по его наплечнику. Сармат обернулся и удивлённо мигнул. Сэта свои «стекляшки» доделали, но никуда не ушли — хотя могли бы в любую секунду, и безо всяких сарматских