Сэта определённо не понял ни слова, но второй шар довольно точно попал в размеры. В этот день они сделали двадцать полусфер; Гедимин отнёс их остывать на склад, под присмотр Кут’тайри. Вчерашние уже лежали там; видимо, из-за них Сэта снизил температуру в «жилище» — внутри было всего шестьдесят градусов.
— Ещё десяток, и перейдём к светильникам, — Гедимин тронул пальцем стеклянную колбу «факела». — Двести рабочих — двести фонарей. Отдам их Айзеку, чтоб больше меня не дёргал. М-да… Про лицевые щитки я и забыл. Придётся по очереди — и щитки, и светильники. Первое чуть посложнее. А второе ты и один мог бы делать… Ну да посмотрим.
…Тёплые щупальца на спине Гедимина беспокойно зашевелились и переползли на правый локоть. Сармат еле слышно хмыкнул.
— Запускают излучатель? Думал, все филки давно спят. Всё-таки ввели ночную смену?
Вряд ли хранитель понимал его рассуждения, даже если воспринимал колебания воздуха. Щупальца замерли на локте, то теплея, то остывая. Гедимин посмотрел на потолок. «Выйти поглазеть? Дрон всё-таки мой. Надо его отслеживать.»
— Пойду наверх, — он провёл ладонью по корпусу реактора. Щупальца перетекли ему на загривок и там остались, прилипнув двумя рядами вдоль позвоночника. Гедимин едва заметно поморщился от слабого ожога.
— Волнуешься? В чём дело?
Раскалённые когти впились ему в загривок. Сармат с шипением схватился за шлем и метнулся к монитору. Слезящиеся глаза различили только ровный зелёный свет — и слабую дрожь на краю обзора, там, где лежали экранирующие пластины.
«Поле! Уплотнить, пока оно…» — Гедимин вылетел из бункера и застыл на месте. Над обрывом в жёлтом свете «столярного» фонаря поднимался багровый дым.
Как сармат оказался на краю плато, он и сам не помнил. Дым валил из открытых малых шахт — два багровых дымовых столба, один погуще, другой пожиже. На дне колодца кто-то подвывал на одной ноте, но прислушаться Гедимин не успел — за спиной отчаянно взвыла аварийная сирена.
«Не реактор,» — мелькнуло в мозгу сармата, вцепившегося в генератор защитного поля — купол над бункером выгорал на глазах. «Оно сдвинуло пластину. Подало сигнал…»
— Sata! — крикнул он вынырнувшим из темноты сарматам. — Не здесь! Внизу, в шахте! Был взрыв… филки…
— Saat has— sukemesh! — выдохнул Гварза, разгоняясь перед прыжком с обрыва.
Он, конечно, не прыгнул, — скатился кувырком по крутой тропе, чуть опередив Вепуата. Когда Гедимин добрался до главной шахты, Кенена там уже не было — только разведчик стоял на краю, держась за трос подъёмника.
— Майна! — крикнул он, прыгая на «лапы» крюка. Гедимин еле успел поднять блокиратор — каменный каркас уже хрустел, выгибаясь дугой.
— Ма-а-айна! — заорал из колодца Вепуат, остановленный посреди полёта. Под щелчки блокиратора подъёмник пошёл вниз.
«А мне что делать?» — Гедимин остановился на краю шахты, выругался про себя и запоздало схватился за сигма-сканер. Пока он настраивал масштаб, три силуэта в ипроновой броне успели встретиться на дальнем краю пещеры.
«Айзек жив. Несёт… ага, это филк. Ожоги… комбинезон в клочья. Где другие? Сколько их было?» — Гедимин зашипел от досады, дёргая лучом из стороны в сторону. «Тут двое. Скорчились. Живы. А это… это накопитель. А тут… Sa has— sulu! Они что, ворвань взорвали⁈»
Кто-то снизу вцепился в крюк — трос яростно задёргался.
— Гедими-и-ин! — донеслось из колодца. — Вира помалу!
Подъёмник шёл неожиданно легко, будто груз весил меньше, чем любой из сарматов. Крюк с привязанными к нему «свёртками» поднялся над краем шахты, и Гедимин с присвистом выдохнул, увидев жёлтые лохмотья, багровую кожу и маслянистые чёрные потёки. В петлях троса, осторожно обвязанные и прикреплённые к крюку горизонтально, лежали трое филков.
— Кет! Принима-ай! — заорал снизу Гварза.
«Точно, ворвань,» — Гедимин механическими движениями отвёл крюк с грузом от шахты, поддел узлы, мягко опустил неподвижные тела на камень. Подстелить было нечего. Филки были в сознании — мелко вздрагивали, шипя от боли, когда сармат прикасался к ним. Рассматривать их он не стал.
Вепуат и Айзек поднимались вместе. Едва ступив на твёрдую землю, оба шагнули к раненым.
— Не сработало?
— Не с т-такими ожогами, — голос Вепуата дрожал. — Н-наверх их, кровян-ной кам-мень…
— Бери одного, — скомандовал Айзек. — Гедимин, что с реактором? Сирена…
— Звал на помощь, — рот ремонтника судорожно дёрнулся. — Он всё слышит. Филки живы?
На край шахты со сдавленным шипением спрыгнул Гварза.
— Ещё чуть-чуть — и намотало бы на рычаг! Кет, ты за подъёмником следишь⁈
На его руке блестел широкий браслет — надтреснутый кольцевой накопитель.
— Тихо! — рявкнул Айзек. — Раненых — в машину. Вепуат — бегом за камнем!
— За экранами не сработает, — выдохнул разведчик, приматывая к себе защитным полем стонущего филка. — Голову сюда… ага, лежи, как удобно. Как же вас ошпарило⁈
Наверху уже горели жёлтые фонари, верещали аборигены, метались хвостатые тени. Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал экран сигма-сканера. Ошметки «дрона-излучателя» разметало по пещере, сармат не сразу разглядел их среди пятен сажи. Ворвань уже прогорела, расплавленный эластомер впитался в камень, только сплющенную канистру и расколотые кости ещё можно было опознать. Корпуса ракет почти не пострадали — только обгорели изнутри и снаружи. В потёках расплавленного гзеша застыли осколки кейека — поджигать им было уже нечего, всё, что могло, выгорело.
«Подобрать?» — Гедимин поднял взгляд на плато. Жёлтый свет погас, верещание затихло. Где-то в лагере Вепуат пытался кровяным камнем вылечить ожоги — или, плюнув на эту затею, укладывал раненых в бронеход и готовился ехать в Ураниум. «Пусть Айзек подбирает,» — Гедимин поморщился. «Один раз пустишь недоумков к механизму… Что они с ним делали, что баллон взорвался⁈»
Тяжело шагнув на верхний камень тропы, сармат поднял височные пластины. Горячие щупальца тут же сплелись на груди и обхватили его за плечи.
— Тихо. Им помогут, — пообещал Гедимин. — Жаль, накопитель побился. Это — только в переплавку.
Он услышал ускоряющийся гул, потом захрустел гравий — бронеход медленно отползал к пологому склону. В начале колеи, в световом пятне от фонарей у душевой, стоял Гварза. Последние филки из выскочивших на вой сирены стягивались в барак под сердитое шипение коменданта. Над реактором стоял нетронутый купол, весь в волнистом красном орнаменте.
— Выживут? Камень помог? — спросил Гедимин. Гварза резко обернулся к нему, и его лицо дёрнулось.
— Иди в бункер, — пробормотал он, странно ухмыляясь. — Камни… твэлы… Да катись оно в ядро Сатурна!
14 день Мрака, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан
— Живы, — сказал Айзек, едва спустившись в отсек управления. Гедимин облегчённо вздохнул.
— Что они с дроном-то сделали? Разлили ворвань? Плёнку подожгли?
— Даже не знаю, — Айзек едва заметно поморщился. — Они сами не поняли. Кажется, налажали при заправке. Баллон слегка сдулся, они решили его подкачать. На этом моменте оно и рвануло.
— Ну, хоть не накопитель взорвался, — пробормотал Гедимин, пытаясь понять, как заправка баллона, даже самая неудачная, могла вызвать возгорание. «Не водород же в него пихали, в самом деле…»
— Накопитель ушёл в переплавку, — вздохнул Айзек, устраиваясь у монитора. — Маккензи шипел и плевался. Если до следующего сброса не подгонит нам новый, придётся выжимать энергию напрямую из реакторной пластины. Уже без дронов, естественно.
Гедимин кивнул.
— Но филкам я её не дам. Где они сейчас? В Ураниуме?
— В карантине, — отозвался Айзек. — Может, ты объяснишь Вепуату, что их туда сажают не со зла? Возможно, его симбионты, и правда, не провоцируют эа-мутацию. В девяноста случаях из ста. А в десяти — провоцируют. И лучше это выяснить заранее.
Гедимин вспомнил эластомер, прикипевший к коже, и багровые пятна, покрытые волдырями, и невольно поёжился.
— После таких ожогов и скоростной регенерации — ещё и блокатор?
Айзек скривился.
— Атомщик, ты уже куда-нибудь уйдёшь? Не дал я им блокатора, успокойся. Если на шестой-седьмой день их всё-таки накроет — отвечать будет Вепуат. Экспериментаторы, Ассархаддона вам на базу…
Гедимин едва заметно ухмыльнулся.
…Далеко от купола отойти ему не дали — дозиметр на запястье мигнул, и в темноте зажёгся яркий белый свет. Сармат недовольно сощурился на круги перед глазами и виднеющийся за ними посох.
— Ну чего?
— Да не погаснет Пламя! — Хассинельг, ничуть не смутившись, высоко вскинул посох и всадил его в гравий под ногами. Белое свечение немного потускнело.
— Ты летишь сегодня в Аса’ан, — продолжил он, разглядывая броню Гедимина. — Руниен собрал пятерых стражей для охраны холма. Кочевники и близко не подойдут!
Гедимин едва заметно поморщился. «Видел я вашу охрану… Разве что они Калига и Навкета вытащат. У этих хоть какие-то представления о караульной службе.»
— Может, ещё и не полетим, — сказал он вслух. — Или полетим, но не сегодня. Точного ответа нам не дали. Поторопился ваш Руниен.
Хассинельг ухмыльнулся и поймал на лету свалившуюся с головы обмотку.
— И что богу льда не сидится в своём Сфене⁈ — выдохнул он, привязывая обмотку обратно; она прикрывала длинные челюсти, оставляя открытыми только глаза и — отчасти — ноздри. — У нас, в Хессе, оно как-то разумнее устроено… Я говорю — полетите. Я вчера был у Кейланнов. Весь вечер допекал их. Прилетят, никуда не денутся. Такое они не пропустят! Мир с огненными тварями, договор с огненными тварями… Может, мне с вами? Для — как Кен-нен говорит? — для подстраховки?
Гедимин ошалело мигнул.
— Не надо, — буркнул он, подавляя желание отодвинуться. — Опасно. Для всех.
— Я понимаю, — вздохнул страж, но взволнованный блеск из его глаз никуда не делся. — Меня и в Шакху-то пропустили только волей Пламени. Когда рассказывал, даже не все стражи поверили… Дим-мин! А ведь ты так и не знаешь яз