м пополам долину. «Ирренциевый гейзер,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина, и он схватился за анализатор, натягивая вдоль его «щупов» защитное поле. «Вода размыла рудное тело и понесла соли наверх. А эти штуки… это растения-радиофаги. Понятно, почему они горят, не сгорая…»
Все листья росли высоко над головой Гедимина; это вообще были очень высокие растения — и как-то сразу было понятно, что здесь, в пещере, выжила самая малорослая форма. Сармат оглянулся на корни в поисках небольших побегов — хотелось заглянуть в воронку листа и замерить температуру бьющей из неё плазмы. Отростков он не нашёл. По всей протяжённости корень был покрыт чёрными желваками, намертво к нему приросшими.
Ошалело мигнув, сармат обвёл взглядом пещеру. Колонии кровяного камня были повсюду. Они липли к корням, вместе с ними протискивались в расщелины и, отпочковавшись, лежали рядом, среди красного и чёрного щебня. «Симбиоз,» — Гедимин покосился на сигма-сканер — тот записывал данные с защитного поля, реагирующего на излучение под ним, для расшифровки такой записи нужно было много времени. «Собрать данные. Вепуат разберётся.»
Айзек с силой толкнул его в бок. Гедимин мигнул.
— Вон та стена, — громко проговорил командир, сердито щурясь. — Она выдержит, если рисовать на ней?
Гедимин, встряхнувшись, огляделся по сторонам. Теперь, когда растения не перетягивали внимание на себя, он увидел каменную кладку — и она сразу же ему не понравилась. Деревья росли вдоль естественных стен пещеры; эта порода никогда не была прочной, а корни расшатали её ещё сильнее. На месте обрушенных скал выстроили стены из разноразмерных камней, не скреплённых ни оплавлением, ни раствором. Обломки держались друг на друге, сцепляясь подточенными выступами — и Гедимин видел, как один удар по нужным точкам спустит на дно пещеры все эти конструкции.
— Рисуй на дороге, — прошептал он, через плечо оглядываясь на жрецов. Последние из них отстали от сарматов на краю долины; им явно было не по себе — то ли из-за излучения, то ли они знали устройство местных стен куда лучше, чем Гедимин. Между крупными блоками сармат заметил щели — вроде как естественного происхождения, но их явно расширили. С той стороны — со всех сторон, где только были эти проёмы — кто-то смотрел, и эти взгляды Гедимину не нравились.
— Ничего не трогай, — прошептал Айзек, уходя на пару шагов вперёд. Желваки кровяного камня валялись чуть ли не под ногами — тут корни нависали над самой дорогой. «А дерево скалу держит,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Крепче, чем эта кладка. Лучше бы нам из-под деревьев не выходить…»
— И вы до сих пор там? — услышал он сердитый шёпот за спиной; главный жрец вышел на дорогу и смотрел, ощерившись, на дырявую кладку. — В день поклонения Пламени вам понадобились старые кости? Или надеетесь получить что-то из долины мимо всех договоров? Так-то вы цените нашу благосклонность?
— Гедимин! — окликнул сармата Айзек. Он уже стоял под ненадёжной стеной. Тут тропа расширялась, трещин на ней было меньше — участок пути казался безопасным, если не смотреть наверх. Гедимин, чуть согнув пальцы под генератором защитного поля, шагнул к командиру. «Если посыпется, то вся стена разом. Ставить купол от туннеля до туннеля…»
— Готов? — Айзек дотронулся до его груди. — Ты странный. Что-то с реактором?
— За стеной кто-то есть, — прошептал Гедимин. — И местных это злит.
— Что? — переспросил Айзек, заглядывая за его спину. — Ты уве…
Гедимин всё-таки успел поднять защитный купол. Камни, утратившие точку опоры, легли на прозрачную «стену» вторым слоем. Она вспыхнула зеленью, покрылась чёрными пятнами — и снова побелела, уплотняясь, и толкнула обломки обратно. Гедимин вцепился в генератор. Перед глазами разворачивалась мысленная схема — крупный камень, шип, впадина, второй камень, толкающий его рычаг… Ещё толчок — и стены с грохотом встали на место.
— Fauw! — запоздало крикнул Айзек, отталкивая Гедимина с тропы, под прикрытие спирального дерева. Оцепеневший жрец так и стоял на дороге, медленно багровея и теряя гуманоидный облик. Ещё секунда — и у входа в долину взревело пламя. Огненный шквал, разделяясь на узкие рукава, ввинтился в стену. Гедимин отключил генератор защитного поля, неприязненно покосился на кладку и качнул головой.
— Не догонят.
…В гуманоидную форму жрецы всё-таки вернулись — но и сейчас их побагровевшие гривы тянулись кверху, как языки пламени, а из-под когтей сыпались искры.
— Такое предательство…
Айзек слегка наклонил голову.
— Мы знаем, что вы ни при чём, — он покосился на Гедимина. Тот молча щурился и думал о ловушке в «священной долине». Эту западню построили задолго до сарматов, предназначалась она не для них — но это была именно западня. Когда кладка распалась, из-под неё на секунду проступили костяные рычаги и привод к ним — именно в тех точках, куда надо было ударить. «У меня был генератор. Сэта могут превратиться в огонь. Всех остальных там раздавило бы.»
— Их летающие звери были наверху, — глаза жреца горели недобрым красным огнём. — Они знали, что мы пойдём по следу. Мы знаем их имена. Мы закроем ворота Аса’ана для всего их народа. Такой предательский удар… Месть вам настолько важна для них?
Айзек пожал плечами и одновременно странно повёл рукой — жест для себя, жест — для собеседников.
— Мы давно не понимаем, чего хотят Кьюссы. Если бы мы не пошли в долину, они так и просидели бы у рычагов, как дураки, — он слабо усмехнулся. — А они ведь не любят оставаться в дураках. Видимо, сейчас для них неважно даже это. Поступайте, как знаете, не мне вам указывать. Я рад, что никто из вас не пострадал.
— Эта ловушка не для Сэта, — жрец поднял взгляд на Гедимина и снова его отвёл; красные пятна на шее стали ярче. — Кьюссы с ней знакомы… с двух её сторон. Но, кажется, забыли, что такое гнев огня. Мы снова просим у жрецов Пламени прощения…
Он низко склонил голову. Вожди Аса’ана, вставшие рядом с ним, подавленно молчали. Все были очень сердиты — и Гедимин надеялся, что это из-за неожиданной диверсии Кьюссов, а не из-за того, что она Кьюссам не удалась.
— Мы вас ни в чём не виним, — сдержанно отозвался Айзек. — Мы готовы вернуться в долину и закончить ритуал. Но хорошо бы кому-нибудь из вас следить за рычагами.
Его слова утонули в подземном рокоте. «Чёрный источник» снова «заговорил», в этот раз — громче и протяжнее. Сэта быстро переглянулись.
— Камни в долине лежат ненадёжно, — сказал один из вождей. — Бывает, что они падают и без рычагов. Слишком опасно, чтобы идти туда.
…Лежать в гамаке стало ещё неудобнее. Гедимин, ругая про себя дурацкие обычаи, пытался устроиться на боку. Что-то упиралось то в ткань, то в панцирь. Он хотел поправить отъехавшую пластину — и замер, наткнувшись на фигурные вмятины и короткие шипы. Его скафандр снова порос чешуёй, на локтях и лопатках вытянулись колючие гребни, золотистый слой на спине и руках обнажился. Видимо, его Сэта и рассматривали, постоянно оглядываясь на сармата; Айзек такого внимания не привлекал.
— Отвратительное предательство, — главный жрец всё не мог успокоиться. — Отвратительное и глупое. Они постоянно говорили, как им важна торговля, как нужна дружба с нами. Ради попытки вам навредить они выбросили и торговлю, и дружбу в ущелье падальщиков…
— Не горячись так, — тихо сказал ему один из вождей. — Они всегда считали, что вот-вот — и станут богами. Это им должны были воздавать сегодня почести. Они всегда так думают, разве ты забыл?
Жрец шумно выдохнул и прикрыл горящие глаза.
— Может, они думают, что вам торговля с ними важнее наших обид, — отозвался Айзек, снова покосившись на Гедимина. Тот недовольно сощурился. «Он-то чего смотрит? Скафандр не первый раз мутирует. Обычное явление. Опять его переплавлять…»
— Они сделали так, чтобы обвинение в предательстве пало на нас, — сказал жрец и недобро ощерился. — Они обрушили на вас наши стены в нашем городе. Они не могли знать, что вы видите сквозь камни. Не знаю, какие дары теперь успокоят гнев Пламени…
Он взглянул на Гедимина. Сармат растерянно хмыкнул.
— Об этом пусть думают Кьюссы, — угрюмо сказал Айзек. — Этот гнев вызвали они, на них он и падёт.
«Ничего не понимаю в ритуалах,» — с тоской подумал Гедимин. «Хотя… стой. Дары?»
— Есть кое-что, — сказал он, приподнимаясь на шипастом локте — и вываливаясь наконец из гамака. Лезть обратно он не стал — договорил, уже сидя на полу.
— Один минерал. Он нужен для стан… для дома Пламени, — сармат поднял на ладони завалявшийся в кармане красно-жёлтый осколок. Все Сэта, зашевелившись в гамаках, потянулись к нему.
— Такие камни мы знаем, — сказал один из них. — Их много в Сфене Огня.
— Их нужно много, — кивнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Двадцать раз по столько, сколько я вешу. Если вы соберёте эти мелкие обломки…
Айзек запоздало выбрался из гамака и положил руку ему на плечо.
— Гедимин! Откуда ты вообще…
— Мы слышали твои слова, жрец Пламени, — заговорил Сэта, и красные пятна на его шее слегка пожелтели. — Эти камни будут собраны, чтобы ты оценил их вес. Если вы зажжёте у себя огонь, чтобы мы могли пройти, мы принесём их к дому Пламени. Мы не знаем, чем эти камни ценны для него, но мы рады, что можем оправдаться перед ним.
Айзек, резко повернувшись боком к аборигенам, показал Гедимину кулак. Сармат только ухмыльнулся. «Вот хорошо, если, и правда, принесут. Одному мне собирать восемнадцать тонн вручную до-олго придётся…»
Айзек и Сэта говорили ещё долго, но Гедимин больше не прислушивался. Он сидел на полу, привалившись к стене, и держал на руках сфалт, думая о записях сигма-сканера — и о странном растении, удерживающем в себе плазму. «Не знаю, где Вепуат возьмёт такую штуку. И откуда она взялась тут — тоже не знаю. Но она не с Равнины. Тут даже такое не выживет.»
…До разлома их провожали. Видимо, поэтому Айзек держал себя в руках и даже вздыхал не очень громко. Едва сарматы вышли в Сфен Молнии и отступили от разлома на пару шагов, Айзек быстро оглянулся, убедился, что никто за ними не идёт, и вслух помянул спаривание «макак». Гедимин сложил руки на груди и угрюмо сощурился. «Интересно, драться полезет? Много он дерётся в последнее время. Я ведь однажды не сдержусь и отвечу…»