Относительно анализатора, с которым у вас возникли сложности…'
Гедимин смущённо хмыкнул и прикоснулся к карману. Анализатор он носил с собой уже два дня. Обломки камеры-дрона пригодились в ремонте — сейчас прибор определял состав именно образца, а не ближайших кубометров горной породы, в трёх случаях из пяти. Но это было не совсем то, чего хотел сармат.
«По маркировке мы с Майклом определили, с чем вы имеете дело, и очень удивлены. Эта модель производства Северного Союза в последний раз широко использовалась ровно век назад, во времена первых марсианских колоний. Именно тогда ей нашли замену, предназначенную для работы в инопланетных атмосферах и открытом космосе. А ваш прибор использовался на защищённых исследовательских станциях. Его пластины не защищены от ионизирующего излучения. Вероятнее всего, именно оно влияет на показания. Обычно пластины защищают одним из следующих способов…»
Гедимин дочитал до конца, силой заставил себя усидеть на стуле и не сорваться сразу же в лабораторию, глубоко вздохнул и открыл форму ответа. «У людей слишком долгая история. Всегда забываю, как сильно всё меняется. Интересно, как они сами привыкают к этому? Наверное, из-за этих изменений для них так важен возраст…»
11 октября 52 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Вдоль ряда скользнул красный луч, на долю секунды задержался и перескочил на следующий ряд. Гедимин повернулся и увидел охранника в экзоскелете. Он стоял у двери в окружении четырёх сарматов-охранников и водил тусклым красным фонарём по залу. «Проверка,» — Гедимин досадливо сощурился, вспоминая, как удобно было перед праздниками оставаться в лаборатории на всю ночь и выбираться наружу только к обеду. Вчера вечером комендант с охранниками ходил по бараку, пересчитывая спящих; утром Гедимин наткнулся на две закрытые двери и сарматские патрули рядом с ними. «Даже чёрный ход…» — он невесело усмехнулся. «Предусмотрительный Гай Марци…»
— И поэтому я надеюсь, оглянувшись вокруг через несколько лет, увидеть вокруг мир и процветание, — продолжала свою речь голограмма координатора Маркуса. — Сейчас нам нелегко понять друг друга, между нашими народами множество различий, постоянные конфликты. Кто-то может жалеть, что война закончилась для нас именно так, считать, что с ними обошлись несправедливо, что следовало продолжать борьбу и не считаться с потерями… Пройдёт двадцать лет, и вы убедитесь, что выбор был правильным. За мир и процветание!
Маркус вскинул руку, и голограмма начала тускнеть — проектор отключался. В зале включили свет, и сарматы зашевелились. Гедимин покосился на Линкена и хмыкнул.
— Ты говорил о новом восстании?
Взрывник поморщился и, растерянно мигнув, потянулся к шраму на затылке.
— Поверить не могу, что это услышал. Тот же бред про мир и дружбу с макаками… Ничего не понимаю.
— Он же пленный, — качнул головой Хольгер. — За пять лет с ним могли сделать что угодно. Твоя мечта о новом восстании, похоже, никогда не сбудется. Ладно, идём. На озеро?
— Я к себе, — отозвался Гедимин. — Много дел.
Линкен потёр шрам и огляделся по сторонам.
— Я… Ты очень занят, Хольгер? Надо в лес.
Гедимин мигнул и присмотрелся к нему повнимательнее. Дышал сармат очень странно — шумно, прерывисто, будто пытался успокоиться, но не получалось. Забывшись, он сунул руку глубоко в карман, в котором угадывались какие-то угловатые предметы, потянул один из них наружу, но тут же опомнился и сжал пальцы в кулак. «Весь сентябрь и треть октября Линкен ни разу ничего не взрывал,» — вспомнил Гедимин, и ему стало не по себе.
— Глайдеры охраняют, — напомнил он. Линкен поморщился.
— Может, им надоело, — он отвёл руку от кармана и пошёл к лестнице. — Месяц прошёл. Я справлюсь один. Вам туда не надо.
Гедимин переглянулся с Хольгером и быстро пошёл за Линкеном. Хольгер догнал его на полсекунды позднее.
— Один не пойдёшь, — сказал ремонтник, придерживая взрывника за плечо. — Не доставай ничего. Застрелят.
Линкен резко развернулся, сбросил его руку с плеча, странно оскалился, но промолчал. Трое сарматов обошли душевую — из её дверей вырывался горячий пар — и свернули на аэродром.
Флаги Атлантиса и Ураниум-Сити были подняты; между ними болталась провисшая верёвка, и охранник в экзоскелете пытался аккуратно её отвязать, не снимая брони. Связки пустых банок и нанизанные на бечёвку жестяные крышки от бутылок лежали на мостовой. На охранника лениво косились «броненосцы», передающие по кругу полупустую бутылку с чем-то прозрачным. Пока алкоголь слабо на них действовал, и они, проходя вдоль выстроившихся вдоль аэродрома глайдеров, только слегка пошатывались.
«С запада,» — жестом показал Линкен, обходя охранников по широкой дуге. Туда, куда он направлялся, «броненосцы» не доходили — никто не хотел пропустить очередной «круг» бутылки. Все глайдеры, согнанные на Шахтёрский аэродром, стояли здесь, от гусеничных тягачей до сложенных в стопки под отдельным навесом миниглайдов.
— Эй! — ближайший охранник развернулся и поднял оружие. — Стоять! Куда⁈
Хольгер остановился и придержал Линкена за плечо.
— Я — инженер, и я могу брать глайдер для своих нужд, — ровным голосом сказал он и сделал шаг вперёд. Белесый разряд станнера ударил в дорожное покрытие в нескольких сантиметрах перед ним, и Хольгер содрогнулся всем телом. Гедимин, рефлекторно шарахнувшийся назад, опомнился и рывком дёрнул его к себе. Помутневшие глаза Хольгера быстро прояснялись.
— Никто не может ничего брать без личного разрешения Моранси, — охранники, забыв о бутылке, стянулись к месту происшествия; теперь на сарматов было направлено не меньше десяти бластеров — пересчитывать Гедимин не стал. — У тебя оно есть? Нет? Вали отсюда. Много вас таких…
— Грёбаные тески, — пробормотал стрелявший и сплюнул под навес.
— Уходим, — прошептал Хольгер, встряхнув головой, и крепко вцепился в плечо Гедимина. Ремонтник неохотно развернулся и пошёл к ближайшему переулку.
— Им не надоело, — сказал он, завернув за угол ремонтного ангара. — Я бы к ним не лез.
Линкен слабо качнул головой. Его трясло, и он то и дело стискивал зубы и резко оборачивался. Гедимин положил руку ему на плечо — сармат дёрнулся и странно оскалился.
— Лечиться тебе надо, вот что, — вздохнул Хольгер. — Это ненормально.
Линкен развернулся к нему; шрам, пересекающий его лицо, задёргался чаще.
— Я просил у тебя совета⁈
— Тихо! — Гедимин услышал чужие голоса и повернулся к ним. Двое сарматов пересекали площадь под моросящим дождём.
— В первой «альфе», разумеется. Там, где двое, обычно найдёшь третьего, — вполголоса пояснял Кенен. — Но вот если Джеда там нет, ты его до обеда не встретишь. Понятия не имею, где он в это время пропадает. Он, как ты знаешь, не слишком общителен.
— Вот не думал, что это так сложно, — растерянно хмыкнул его спутник, Алексей Юнь. — И часто он с утра уходит?
— Эй! — Гедимин помахал им, и оба, вздрогнув, повернулись к нему. — Энцелад, приём!
Он ухмыльнулся.
— Хороший денёк, Джед, — широко улыбнулся Кенен. — Жаль, немного мокрый. Мы с Алексеем вас искали. На аэродроме кто-то стрелял? Видели, кто и зачем?
— Это нас отгоняли от глайдеров, — ответил Хольгер. — А что с Алексеем?
Сарматы переглянулись.
— Весело вы развлекаетесь, — покачал головой Алексей. — Ещё только утро, а по вам уже стреляют…
Он достал из оттопыренных карманов несколько шуршащих свёртков и протянул один Гедимину.
— Джессика прислала вам подарки. Она ещё не может выбраться на границу, но надеется, что к Рождеству всё получится. Это тебе, Джед.
Гедимин растерянно хмыкнул. Из яркой шуршащей обёртки выпала прозрачный футляр с яркими тюбиками внутри и наклейками с изображениями растений поверх него.
— Пятнадцать разных специй. Ты такие не пробовал. Их на материке кладут в еду для изменения вкуса, — пояснил Алексей. — Не знаю, что там. У нас на Венере всё было значительно проще.
— Спасибо, — отозвался Гедимин, читая этикетки. «Сколько странных веществ… Они действительно различаются по вкусу? Наверное, начну с проверки на анализаторе. Это интересно…»
— Это тебе. Джессика знает, что ты инженер, и думает, что эта вещь тебе пригодится. Это ежедневник, в нём пишут планы.
Гедимин, временно забыв о специях, удивлённо мигнул.
— Подробный план не поместится. Слишком узкие листы, — сказал он, разглядывая небольшую книжку с яркой плотной обложкой. Хольгер заглянул внутрь, хмыкнул, отцепил от корешка закреплённое на нём писчее перо и повертел в пальцах.
— Удобно. Передай Джессике мою благодарность.
Гедимин услышал тихий скрежет за спиной и обернулся. Линкен стоял немного поодаль, стиснув зубы, его лицо заметно перекосилось, пальцы то сжимались в кулаки, то медленно, с трудом разжимались.
— Теперь Линкен, — Алексей достал ещё один свёрток, побольше. — Это выбор Харольда, ему очень нравятся такие штуки, и он хотел…
Гедимин не успел перехватить Линкена — только повиснуть на его плечах, когда он молча бросился на Алексея. Вес ремонтника заставил его пошатнуться и изменить траекторию прыжка, и сармат-венерианец шарахнулся к стене, прижимая к груди так и не вручённый подарок.
— Пусти, урод, — прохрипел Линкен, пытаясь встать. Гедимин крепко сжал его руку и оглянулся на Алексея и Кенена.
— Уходите, он не в себе!
— Псих белоглазый, — пробормотал Кенен, меняясь в лице, и нырнул в ближайший переулок. Линкен, услышав удаляющиеся шаги, рванулся сильнее. Рука Гедимина соскользнула по мокрому комбинезону, и он выпустил взрывника и откатился в сторону. Это было своевременно — Линкен попытался пнуть его под рёбра, но только слегка задел комбинезон на боку.
— Hasu! — он плюнул Гедимину под ноги.
— Эй! — послышалось со стороны форта. Охранники, до того спокойно курившие у ограды, оживились и побросали сигареты.
— Стоять!
Линкен попятился, затравленно озираясь, и, обнаружив за спиной переулок, в два прыжка ис