«Стой!» — Гедимин встряхнул головой, пытаясь сложить из мечущихся точек цельную картину. «Сканер их видит. Это просто… просто твари из воздуха. Видел таких из воды. А эти — из воздуха. И тоже беспозвоночные. И… Hasu!»
Длинный ангар душевой с оглушительным треском приподнялся на ребро. Гедимин подумал сначала, что его сдвинул ветер — и продолжает толкать в одном направлении — но тут же увидел прозрачных существ. Их не прибило к ангару воздушным потоком — они передвигались в нём свободно, облепили здание со всех сторон и куда-то его тащили.
— Эй! — крикнул Гедимин. «Скважина… они же весь трубопровод разнесут!»
Сфалт уже лежал в его руках, зелёное табло вспыхнуло, сармат схватился за переключатель — и еле успел отдёрнуть руку. «Ветер! Плазму снесёт на подлёте, даже поток сдует!» Он дёрнул пластины, превращая оружие из плазмомёта в излучатель. Затрещал камень — воздушным тварям удалось-таки что-то выломать. Гедимин вспорол защитный купол и выстрелил вдоль стены, от торца до торца, прочертив яркую зелёную полосу.
Не успела она погаснуть, как купол сдуло. Сармат рухнул на колени, цепляясь за сфалт. Его поволокло по гравию, швыряя в разные стороны. Броня гудела от ударов. На третьем метре пути он зарылся в землю и всё же успел выстрелить. Белесые тени, кружащие над ним, метнулись в сторону и скрылись. Гедимин сжал пальцы, прикрывая себя защитным куполом. Его поволокло дальше, уже вместе с полем, но далеко не утащило — ноги во что-то упёрлись, и ветер стал тише.
«Лучом не возьмёшь. Только взрывать,» — сармат вжался в землю, прислушиваясь к вою ветра. Гравий под ним вздымался плавными волнами по направлениям основных воздушных потоков. Они пересекались над холмом, и сармата сдувало во все стороны сразу. Он уплотнил купол над собой и медленно перевернулся набок. «Во что я упёрся? Тут же не было зда… Hasu!»
Над ним, растянувшимся на земле, возвышалась двухметровая неправильная сфера — складчатое дерево-валун. К нему вплотную примыкали ещё три поменьше, а за ними маячило крупное, трёхметровое. Гедимин посмотрел вбок и беззвучно выругался — ураган приволок на холм целую «рощу» метров на десять в поперечнике. Теперь она стояла на краю плато, невдалеке от главной дороги, и выглядела так, словно всегда там была.
«На Седну все деревья! Что с душевой⁈» — сармат, забывшись, попытался вскочить, но защитное поле придавило его к земле. Сквозь гребни гравийных волн виднелся длинный жёлтый ангар. Крыша у него была сверху, а днище — снизу, как и положено, — вот только от прежнего места он отъехал на три метра в сторону. В проёме валялись обломки двери, с порога стекала вода.
«Гребаная местная фауна!»
Ползти вместе с куполом по волнам гравия было непросто. Гедимин приподнялся было, готовясь к рывку, но ветер зарыл его обратно. Прозрачная тварь мелькнула над головой и умчалась. Сармат прополз ещё пару метров и замер, прислушиваясь. Вода уже не текла, а капала. «Там и было-то на дне цистерны,» — вспомнил Гедимин. «Филки, уходя, не слили. Вот не напомнишь лишний раз — ничего не сделают!»
Последние метры он прополз без передышек — ветер заметно стих. Выбравшись на порог, он рискнул оглянуться — теперь стены прикрывали его с трёх сторон. По дальнему краю плато брёл, покачиваясь, тёмно-серый столб, вокруг метались полупрозрачные тени. Ещё секунда — и вихрь взорвался, а крылатые силуэты сгинули.
«Грёбаная местная фауна…»
Шланги посрывало с держателей. Гедимин перешагнул через них, подсчитывая треснувшие наконечники, выломанные опоры и выбитые лючки. Ветер толкнул его в спину, заставив отступить к стене, он обернулся — и увидел рядом с собой совершенно целую ракушку-«часы». Её вместе с держателем развернуло поперёк, и она так повисла, посвистывая на ветру.
Под ногами уже не хлюпало — вода стекла быстро. Расколотая створка двери «техотсека» встала в проёме аркой с треугольным проломом. Гедимин раздражённо отбросил её, посветил в отсек и беззвучно помянул уран и торий. Трубопровод со всеми вентилями был на месте. Сармат склонился над цилиндром водоподъёмника. «Магнит» свисал в шахту на одном креплении, но был цел — а под ним по-прежнему зияла скважина, как будто ангар вместе с трубопроводом не оттащило от неё на целых три метра.
«Вода есть,» — Гедимин машинально поправил крепления. Сканер по-прежнему «видел» водоносную линзу под душевой — и даже цистерна отстойника не оторвалась от своих труб, как будто её волокло вместе с ангаром. Вентили верхних цистерн сорвало. Гедимин заглянул внутрь — стенки были сухими.
Снова налетел ветер. Сармат выбрался из «техотсека» и повернулся к остаткам механизмов. Поршневую машину, на её счастье, успели вывезти с утра; обломки её привода раскидало по всему ангару. Оба моечных агрегата лежали на боку, кое-где погнуло патрубки и сорвало вентиля. «Ломать их не ломали,» — думал Гедимин, составляя в уме план ремонта. «Но теребили очень кривыми руками. А, что это я, — у тех тварей и рук-то нет…»
Ракушка на стене мелодично засвистела. Гедимин оглянулся на неё и вздрогнул — под потолком, не обращая на сармата внимания, повисла прозрачная тварь. Её широкие «перья» колыхались в такт свисту. Рук у неё действительно не было — как, похоже, и рта. Широкий раструб ракушки прикрывали перистые антенны, легонько по нему похлопывая — нагнетая внутрь воздух.
— Эй, — Гедимин протянул к колышущейся массе руку. — Ты меня слышишь? Понимаешь?
Ракушка протяжно свистнула, и повисшая тень сорвалась с места. Порыв ветра заставил сармата шагнуть назад. На стене уже ничего не было — «водяные часы» сдуло.
Ползком пробираясь к бункеру, Гедимин высматривал на земле их обломки. Ничего не нашёл — видимо, ветер унёс ракушку дальше, к центру плато или даже на край. Защитное поле схлопнулось над головой, и сармат, пошатываясь, поднялся на ноги. Руки и спина ныли, в голове гудело.
— Ты цел? — вслух спросил он, поворачиваясь к крышке реактора. Она была на месте — купол устоял в урагане, а может, его не пытались ломать всерьёз. Щупальца хранителя неуверенно коснулись висков сармата — и обвили его от шеи до пояса, заключив в горячий кокон.
— Местную фауну надо отстреливать, — тяжело вздохнул Гедимин. — А меня завтра ждёт большо-ой ремонт!
…В бункер ворвался сквозняк. Айзек, захлопнув за собой крышку, повернулся к Гедимину и весело хмыкнул.
— У нас теперь есть свой сад! Прямо тут, у дороги.
— Видел уже, — буркнул Гедимин, недобро щурясь. — Грёбаная фауна! Ты видел, что с душевой?
— Фауна? — Айзек впился в него взглядом. — Так ты… тебе опять спокойно не сиделось⁈
— Где я должен сидеть, когда сносят душевую⁈ — Гедимин сердито фыркнул. — Там теперь все шланги менять! И вентиля, и двери, и привод для…
— Heta! — Айзек ударил в ладоши. — Видел. Очень жаль. Надеюсь, это всё поправимо. Теперь с начала — кого ты видел на холме?
— Летающая дрянь, — буркнул Гедимин. — Не то червяки, не то слизняки. Здоровенные и прозрачные. Уволокли мои часы — на кой⁈
— Экеста, — выдохнул Айзек, глядя на Гедимина широкими прозрачными глазами. — Стражи говорили, что такой сильный ветер может их принести, но мне не верилось. Значит, тут были Экеста…
— И разгромили душевую, — буркнул Гедимин. Ему сильно не нравился взгляд Айзека, а его интонация нравилась ещё меньше.
— И приволокли дурацкие деревья. И омикрон-поток их не берёт. Плазмой не пробовал — на ветру опасно. Что это за твари? Ещё одно… — он поморщился. — Слившееся неизвестно с чем и неизвестно чем ставшее?
Ладонь Айзека с лязгом опустилась на лицевой щиток. Командир пробормотал что-то по-сарматски.
— Ты по ним ещё и стрелял…
— Душевая… — открыл было рот Гедимин, но его, очевидно, никто не слушал.
— Иди наверх, — бросил Айзек, отодвигая его от монитора — точнее, протискиваясь между монитором и неподвижным сарматом. — О своих подвигах не болтай. И пусть Вепуат проследит, чтобы ты сидел смирно!
…Гравий под ногами больше не вздымался волнами; небо заплыло тучами почти земного вида, в них зияли редкие голубые просветы, медленно теряющие округлую форму. Гедимин выставил руку из освещённого коридора в темноту — ветер надавил на ладонь, но большой силы в нём уже не было. Поднятый над головой фонарь осветил валы мелких камешков, перепаханное вдоль и поперёк плато и разбросанные остатки фундаментов под шатры. «Завтра у филков будет работа,» — Гедимин оглянулся на невидимую в темноте душевую и сузил глаза. «И у меня тоже. Посмотрим, что можно сделать.»
…Вепуат сидел, навалившись на стол, практически уткнувшись лбом в столешницу. Его рука, выпавшая из панцирной рукавицы, судорожно сжималась, пальцы блестели от пота. Гедимин схватил сармата за плечи — тот слабо дёрнул головой, сдавленно зашипел и медленно выпрямился.
— Лекарс-с-ство, м-мать моя колба! Те ещё ощущения…
Он разжал пальцы голой руки, оглядел её со всех сторон, довольно хмыкнул и показал Гедимину желвак кровяного камня.
— Заработал, наконец! Думал, он меня никогда не признает…
— Экспериментатор… — пробормотал Гедимин, подавив облегчённый вздох. Вепуат уже не морщился, но дышал тяжело; всё лицо покрылось испариной.
Вепуат подобрал со стола ремешки и намотал на обломок. Тот ещё маслянисто блестел — то ли от пота, то ли от крови.
— Если поранишься — обращайся, — криво ухмыльнулся он. — Не придётся тащить тебя в Ураниум. Пункции всякие делать, которые я не умею…
— А может, он не заживляет такие тяжёлые раны, — сказал Гедимин, с сомнением глядя на камень. — Например, мышцы сращивает, а кости — нет.
Вепуат хотел что-то сказать, но осёкся и привстал из-за стола, пристально рассматривая обломок.
— А ведь верно. На костях никто не проверял…
Он покосился на голую руку — так и не надел перчатку — пошевелил пальцами и болезненно поморщился.
— Никто не проверял. А надо бы. Гедимин, отрежь мне палец!
Сармат ошалело мигнул.
— Чего⁈
— Ну не инструмент же пачкать, — Вепуат кивнул на ближайший станок. — А когтем пилить неудобно. А у тебя резак под рукой.