Едва смарт Вепуата замигал, Гедимин столкнул сармата со стола и на освободившееся место высыпал костяные заготовки. Разведчик, без единого звука отступив к своему месту, устроился там, и ещё час Гедимин слышал от него только хмыканье и шумные выдохи. Сармат не оборачивался — ему и так было чем заняться.
— Ага-а… Теперь всё видно, — наконец заговорил Вепуат. — Красивые всё-таки существа… Теперь понятно, чьи перья на мне отрастают. А я думал — на что они похожи?
«Красивые?» — Гедимин недовольно сощурился. «Эти летучие слизняки? Что-то не то его смарт наанализировал.»
— И в микро… ну да, мицелий — он и есть мицелий, — снова подал голос Вепуат; собеседник ему был не нужен — хватало экрана перед глазами. Когда Гедимин повернулся к нему, он растянул в воздухе метровую голограмму и что-то по ней передвигал, не замечая ничего вокруг.
— Та же сетка, те же нити… видимо, тут закономерность. У трёх разумных видов… да, сходство очевидно. А если в сравнении…
Гедимин вытряхнул дымящийся лист переплавленного гзеша на поддон и повернулся к разведчику.
— Что ты там высмотрел?
Метровый голографический экран, поделённый на три части, занимали изображения узловатых нитей, хаотично переплетённых между собой. Вепуат водил когтями по экрану, отмечая промежутки между узлами. На экране вспыхивали цифры — прибор высчитывал длину отмеченных отрезков.
— Везде одна и та же структура, — отозвался Вепуат, не отрываясь от экрана. — Что у воздушных, что у водных, что у огненных. В какой-то момент существо разваливается на нити… и пропадает со сканов. Сэта говорят — при этом теряется контроль. Остальные два такие всегда. Что у них с контролем, интересно… да и с интеллектом в целом…
— У вчерашних я интеллекта не заметил, — буркнул Гедимин, разглядывая нити. Ему было не по себе. «Я, конечно, не биолог — но как это вообще может работать? Они же все одинаковые. Костная ткань, мышцы, сосуды, — где это всё? А ведь это не грибы, не бактерии… они сложно движутся, даже взаимодействуют. И состоят из мицелия. Мать моя колба, какой псих это выдумал⁈»
Вепуат наконец оторвался от экрана и оглянулся на Гедимина.
— Так тебя спроси — ты и у сарматов интеллекта не заметишь, — ухмыльнулся он. — А Экеста контролируют воздушные потоки. И способны к игре. Довольно высокий уровень для неклеточного строения…
Он смахнул с экрана голограммы. Осталась таблица со множеством ячеек, заполненных числами.
— Ага-а, — протянул Вепуат, касаясь когтем экрана. — Так я и думал. Плотность. Плотность нитей и частота узлов. Знать бы ещё, от чего это зависит. От давности трансформации? На контрольный эксперимент Сэта не согласятся…
— Что ты надумал? — насторожился Гедимин.
— Я так предполагаю… — Вепуат свернул экран окончательно и обхватил себя за плечи; похоже, и ему было не по себе. — Когда-то все эти несканируемые — и Экеста, и Селасси — были нормальными существами. С клеточным строением и всем, что полагается. А потом началась трансформация. Как у Сэта с их огненной формой. Может быть, сначала она была управляемой. А может, сразу бесконтрольной, — сейчас спросить не у кого. Так или иначе, контроль они потеряли. И так и остались. И…
Он зябко поёжился, и Гедимин положил руку ему на плечо.
— Есть вероятность, что с Сэта будет то же самое, — Вепуат быстро оглянулся на дверь, будто кто-то мог его подслушать. — Со всеми сразу… или постепенно, пока всех туда не унесёт. Гуманоидная форма растворится, останется только нитевая. Будет такая… разумная плазма. Цивилизация на этом, конечно, накроется. Зачем плазме цивилизация?
Гедимин встряхнулся, отгоняя тревожащие картины. Ему было совсем не по себе. «Это гипотеза,» — повторил он про себя. «Возможно, Экеста и Селасси никогда не были гуманоидами. И никакой цивилизации у них не было. И — в любом случае — мы тут ни при чём.»
— А если верить местным, — Вепуат понизил голос; его радужка заметно потемнела, в глазах не было даже намёка на усмешку. — А они говорят об этом очень упорно… То нитевая трансформация — только дело времени. Кто тут давно живёт, уже превратились. Кто недавно — постепенно движется туда же. И мы вот пришли… Как думаешь, какая у нас будет нитевая форма?
Гедимин схватил его за плечо и крепко встряхнул.
— Уран и торий! Вепуат, ты в себе? Что ты вообще несёшь⁈
Он не удивился бы, если бы голова разведчика безвольно мотнулась, а сам он сполз под стол. Однако Вепуат с неожиданной ловкостью высвободил плечо и перемахнул через стол — туда, где Гедимин до него не дотягивался.
— Heta! — он вскинул пустые ладони и старательно ухмыльнулся. — Ты чего? Уже и порассуждать нельзя.
— Рассуждатель, м-мать моя колба… — пробормотал Гедимин, недобро щурясь. Гоняться за Вепуатом было бессмысленно, расспрашивать его — тоже, — после такой вспышки он явно был настроен перевести всё в шутку. «А он не просто болтал, что в голову взбредёт,» — думал Гедимин, чувствуя, как что-то неприятно шевелится под рёбрами. «Там был смысл. Он на что-то наткнулся. Возможно, на что-то важное.»
— Ты Айзеку говорил? — спросил он, делая вид, что по третьему разу проверяет собранный привод. — Про нитевые формы… и что это здесь со всеми?
Вепуат хмыкнул.
— Зря я, кажется, открыл рот. Только напугал тебя. Повезло ещё, что Гварзы тут не было!
«Так и думал — сползает с темы,» — Гедимин сузил глаза. «А дело ведь не в том, кто чего испугался. Если он наткнулся на реальное явление… Так. Стоп. Трансформация — вопрос времени, и все, кто долго тут живёт… Стоп! Что тогда с Куэннами?»
— Куэнны, — он развернулся к Вепуату, и тот вздрогнул. — С ними что? Они гуманоиды. И цивилизация у них есть. А живут они тут чуть ли не дольше всех.
— Ну, дай их микросканы, — Вепуат пожал плечами. — Посмотрим, насколько они гуманоиды. Ты видел хоть одного Куэнна? А когда они сюда пришли, знаешь? Я вот только видел покинутый город. И слышал, что раньше им до всего было дело, а теперь они будто сгинули. Может, там как раз завершается трансформа… Hasu! Нет, сидеть взаперти вредно. Пойду проветрюсь.
Перья поднялись дыбом и с треском легли ему на плечи. Он протиснулся в приоткрытый шлюз, и крышка люка поехала обратно. Гедимин смотрел сармату вслед, угрюмо щурясь. «Ему бы поговорить с Айзеком. Айзек видел Куэннов. И он же — командир экспедиции. Если жизнь на Равнине потенциально опасна для разума и несовместима с цивилизацией — отсюда надо уходить. Не дожидаясь, пока кто-нибудь расплетётся на нитки.»
…Гедимин опустил рычаг, и по ангару пронёсся негромкий перестук — один за другим закрывались лючки вентиляции. Сармат, довольно хмыкнув, оглянулся на «шлюзовую камеру». Сейчас из рабочих створок была выдвинута всего одна, внешняя — входные ворота. На чёрном дереве ярко синели свежие скобы, стянувшие трещину.
Сармат закрепил новый шланг и повернул вентиль. По полу застучали холодные капли. Гедимин прибавил напора — на камень брызнули тонкие струи. Там, где нужно было сменить только треснувшие наконечники, работа уже была закончена; прикрепив к трубопроводу ещё пару шлангов, сармат повернулся к стене. «Самая важная деталь, если верить Вепуату,» — с кривой ухмылкой он повесил у входа водяные часы.
…Крышка люка сдвинулась — уже не со скрежетом, а с сырым чавканьем. По туннелю побежали тонкие струйки воды. Айзек, вполголоса выругавшись, задвинул крышку. Гедимин прикрыл пульт защитным полем и оглянулся на реактор — нижняя часть корпуса была герметична, ей ничего не угрожало. «Да у меня и пульт без электричества,» — запоздало вспомнил он. «Разве что тросы подмокли бы. Но они и так отсыреют. Почему дождь не выпадает понемногу равномерно? Зачем выливать весь запас раз в две недели⁈»
— Не затопил тебя? — спросил Айзек с виноватой усмешкой. В руках он держал массивное кольцо из красного «стекла» — накопитель энергопередатчика. «Всё-таки переплавили. Не видел его с той аварии. Ну, хоть в этот раз Маккензи сделал всё вовремя,» — пронеслось в голове Гедимина, и он поднялся из-за пульта.
— В принципе, пластина в реакторе ещё не переполнена, — сказал он, покосившись на потёки вдоль коридора. — Можно подождать до завтра, до лётной погоды. Если вдруг кольцо самопроизвольно разрядится — а оно может, тут фоновая сигма, и не всегда постоянная…
Айзек быстро закивал.
— Сигму мы отслеживаем. Кольцо из-за экранов не выносится — хоть заряженное, хоть пустое. А насчёт погоды… — он криво ухмыльнулся. — Боюсь, она теперь навсегда нелётная.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Что⁈ Что там опять…
— Мы с Кененом обошли весь барак, — перебил его помрачневший Айзек. — Потратили час — и без толку. Никто из филков не хочет даже прикасаться к воздушным дронам. Зря ты только старался, его восстанавливал.
Гедимин с присвистом втянул воздух. «Что ещё за бред⁈»
— Что значит — не хочет прикасаться? Что, энергию сбрасывать больше не нужно? Филки так решили? Всё, реакторы не строим, проект отменяется?
Айзек быстро отвёл взгляд.
— Что-то сегодня у всех с нервами. Погода, что ли, влияет?.. Никто не говорил, что сбросы не нужны. Но надо искать другой способ. Летающие дроны слишком опасны… Да погоди ты! Не меряй по себе. Те филки, которые обгорели, — они не идиоты. С земными аппаратами справлялись. Но все эти примитивные штуковины слишком сложны в управлении. Там, где всё на глаз и на нюх, очень легко ошибиться. А последствия… ну, ты сам видел.
Гедимин угрюмо кивнул.
— Меня самого та штука не радовала. Что баллон, что ракеты. Но выбирать тут не из чего. Земной аппарат из костей и ворвани не построишь.
Айзек кивнул.
— Остаётся сброс с земли. Прямой луч в небо. Сбрасывать придётся из экранированной «чаши», землю прикрыть метра на три — но хотя бы не возиться с ракетами и разделением газов. Посчитай, как это должно выглядеть.
— Сброс с поверхности? — Гедимин задумчиво сощурился. — Да как ты и сказал. Колодец, обмазанный золотой глиной. Сверху линза. Направление луча строго вверх — это кодируется пульсацией, излучатель я сам настрою.