— Линза… — пробормотал Айзек, доставая из-под брони ежедневник. — Значит, всё упирается в линзу. Колодец ты в проект внесёшь, глину пока заменим защитным полем, излучатели я тебе принесу на донастройку. Остаётся линза. Мысли есть? Тащить сюда обсидиан…
Гедимин поморщился.
— Какой обсидиан⁈ Ты мои проекты читаешь или Би-плазме скармливаешь? Я же писал о минерале из жаровен. Как он по-местному?
Айзек досадливо хмыкнул.
— Вот ты попробуй в одиночку контролировать базу, потом проверим твою память… Жаровенный камень? Да, теперь вспомнил. Односторонняя линза… А ведь это даже немного лучше обсидиана?
— Чуть безопаснее, — сдержанно согласился Гедимин. — Если дашь мне разобрать пару жаровен…
Айзек усмехнулся.
— Погоди грабить базу. На Равнине много жаровен, найдётся, что разобрать. Спроектируй пока новую установку. С учётом, что линза будет сборная. Этот минерал глыбами не залегает. Разве что договоришься с Текк’тами, чтобы слепили блин.
«Слепить блин с сохранением свойств… Можно подумать,» — Гедимин кивнул собственным мыслям.
— Что там проектировать? — он пожал плечами. — Какими костями скрепить камни и стекляшку? С какой стороны поставить филка с пульсатором? Пока что это будет такой… переносной излучатель. Два скреплённых блина и подставка с ручками.
Айзек весело хмыкнул.
— Чем проще, тем лучше. Рассчитай количество ручек, чтобы филки его сами таскали. Может, хоть его они не раздолбают!
…«Значит, вместо пусковой камеры в верхней полусфере будет фокусирующий колодец…» — Гедимин положил на стол нужный лист чертежа и ненадолго задумался. «Да, это решит многие проблемы. Проще один раз вставить линзы и выстроить экран, чем каждую неделю возиться с газом и ворванью. Надо было сразу думать в эту сторону. Зачем мне вообще приспичило запускать шарики⁈»
19 день Камня, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня
По всему плато горели фонари, и раздавались недовольные возгласы — на работу выгнали всех. Филки с костяными лопатами ворошили гравий, засыпая следы урагана. Первые шатры на краю лагеря уже встали, туда же перетащили и полевые кухни — теперь аборигены строили штабеля из бочонков и корзин с припасами, ставили последние палатки и возились с сарматским лагерем. Лабораторный шатёр поставили первым; что там внутри, Гедимин не видел, но несколько Скогнов разгружали у входа волокушу — была надежда, что хотя бы стол не придётся тащить самому, и подстилки тоже вернут.
— Вот этого амбала бы к делу привлечь… — слышал он недовольное бормотание филка с лопатой и насмешливо щурился. «Нас тут трое — я, Вепуат и Гварза. А мешаю им я один. Не про Гварзу же они там бурчат…»
Кроме троих сарматов, на пятачке, не пострадавшем от урагана, стоял Корген, опираясь на воткнутый в землю посох. За прошедшую минуту вид у стража стал менее растерянным — сначала, когда Гедимин перехватил его у полевой кухни, казалось, что Корген готов нырнуть в скалу. «Стоило позвать Гварзу, он ещё ничего не сказал, а все уже успокоились,» — Гедимин покосился на стайку из двух десятков нхельви, окружившую сарматов. «Даже зверьки. И только меня он бесит. Вот как это получается?»
Сейчас (последнюю минуту) все держались спокойно — собрались они тут для дела, и Гварзу Гедимин позвал сам.
— Сейсмоиспытания? — переспросил тот, оглядываясь на «ободранную» долину. Там с утра было тихо — гравий не копали, Текк’ты ещё не приползли — ждали, пока просохнут скалы. Столярные бригады перебрались на край плато и устроились рядом с кухней — их работа закончилась ещё вчера. «Как рассветёт, уедут,» — Гедимин с удивлением почувствовал грусть. «Хорошо отработали. Даже по плану. Это редкость на Равнине.»
— Идея, в целом, разумная… — протянул Гварза, переводя взгляд на Гедимина. — Проверить готовые полости… И на какую нагрузку?
— Предельную, — отозвался Гедимин, стараясь не давать воли раздражению; объяснять элементарные вещи дикарям он ещё был готов, но Гварза мог бы и сам включить мозги и напрячь память. — Землетрясения какой силы тут возможны? Надо смоделировать максимальную нагрузку. Если что-то рухнет — лучше сейчас, в пустую пещеру, чем на реактор.
Гварза повернулся к Коргену. Тот зазвенел спинными шипами. Что-то из разговора он понимал — но, скорее всего, через слово.
— Насколько сильно сотрясается земля? — повторил он, тыкая посохом в гравий. — Обычно она тут спокойна. Но в сильный день Камня…
— Если сказать нхельви «самое сильное землетрясение», они поймут, чего от них хотят? — перебил его Гварза. — Точность нам пока не нужна. Нам нужно встряхнуть пещеры, чтобы узнать прочность их стен и сводов.
— Нхельви разбираются в землетрясениях, — заверил Корген, оглядываясь на зверьков. — Слушайте все! Самый сильный день Камня. Как дрожали скалы? Встряхнёте их так же?
— Самый сильный? — раздалось сразу с нескольких сторон; отдельные голоса Гедимин не распознавал, ориентировался только по направлению и интенсивности писка. — Первый день! Первый день! Сделать так же? Там, внизу? С какой стороны? С какой стороны?
— Снизу, — ответил Гедимин — и почувствовал, как от непривычной нагрузки заныли голосовые связки. Вокруг стало тихо.
— Так, будто пещеры в эпицентре, и очаг прямо под ними, — продолжил сармат, надеясь, что слова, которые есть в его голове, как-то отображаются в речи на чужом языке, а не остаются набором непонятных звуков. — Вы так умеете?
— Гедим-мин, — медленно, будто с трудом открывая рот, проговорил Гварза. — И давно ты…
— Очень сильная тряска тебе нужна? — один из нхельви оперся передними лапами о ногу сармата, и Гедимин, забыв о командире, наклонился к нему. Это был непростой зверёк — все остальные, когда он заговорил, тут же замолчали и навострили уши.
— Чем сильнее, тем лучше, — ответил Гедимин, думая, что удобнее было бы говорить, сидя на земле.
— Нас тут мало, — сказал нхельви. — Мы не сможем. Нужно больше.
«Всего-то?» — Гедимин едва сдержал облегчённый вздох.
— Можешь позвать сородичей? — спросил он. — Ваше поселение далеко? Можно поискать Кейланна, или вот Хассинельг…
— Хассинельг болен, — отозвался Корген. — А летать нхельви не любят. Но холмы, в самом деле, рядом. С первым светом отправляй гонцов! Дело важное — это ведь дом Пламени…
Гедимин не сразу понял, что последние фразы относятся не к нему.
— Две трети из Нхейли придут, — сказал зверёк. — Все не придут — плохие дни, холод близко. Звать из Нхагги? Лишний день…
— Хоть с другого края Равнины, — отозвался Корген. — Но вас должно быть, сколько нужно, и ни на один хвост меньше. И сильно не тяните.
Нхельви, ничего не ответив, бросились врассыпную. Гедимин вопросительно хмыкнул.
— Соберутся, — уверенно сказал Корген. — Не завтра, так через день. Скажу, чтобы для них подвезли еду. Где им можно сидеть, чтобы не мешать вам? Когда их много, это… беспокойно!
— На дне долины — два ангара, — ответил Гедимин. — Внутри тепло. Оставлю приоткрытыми. Пусть только не трогают то, что там лежит.
— Ангары? Длинные дома, два рядом? — Корген вскинул посох над головой, сделал свет поярче и огляделся по сторонам. Мимо пронёсся нхельви, но окликнуть его страж не успел. Громыхнув спинными шипами, он замахал посохом и быстро пошёл к шатрам. На окраине лагеря остались только сарматы.
— Кет, — недобрый прищур Гварзы не предвещал ничего хорошего. — Всё тот же вопрос. Давно ты знаешь язык нхельви?
— А что, я должен стоять, как идиот, когда вокруг все верещат? — Гедимин сощурился в ответ. Гварзу передёрнуло.
— Я спросил не об этом. Что ты с собой сделал?
— Ничего, — буркнул Гедимин. — Иди работать. Некогда мне…
Пальцы Гварзы с неожиданной силой вцепились в его наплечник. Сармат мигнул.
— Какие ещё языки ты знаешь?
— Никаких, — отозвался Гедимин и услышал раздосадованный возглас Вепуата — и сам в ту же секунду понял, что спросили его по-джагульски, и он на том же языке ответил. «Конспиратор, мать моя пробирка! Говорил мне Ассархаддон…»
— Отлично, — процедил Гварза. — Предположение, что ты что-то выучил естественным путём, можно отбросить сразу. Значит, какая-то местная штука. И я, кажется, знаю…
Наплечник Гедимина заскрежетал — Гварза определённо пытался содрать верхние пластины. Сармат подался назад — скрежет стал громче.
— Скафандр-то зачем ломать? — подал голос Вепуат. Гварза, молча показав ему кулак, впился взглядом в глаза Гедимина.
— Хассинельг. В тот день, когда он был на краю, — что он оттуда вынес? Показывай!
«Догадливый теск,» — Гедимин, поморщившись, отодвинул нагрудные пластины. «Знаток местных традиций. Эта ерунда с костями — похоже, отработанная технология. Их там много лет добывают. Ну, если по пути не растворяются. Рудник, сожги его плазма…»
— Ну? — Гедимин тронул пальцем обломок кости, вплавленный в комбинезон. Фрагмент древней органики напоминал о себе, когда сармат стирал одежду — тогда было важно в задумчивости не выломать его из «ткани»; в другое время Гедимин о нём забывал начисто.
Гварза впился взглядом в кость и, громко помянув спаривание «макак», закрыл её пластинами брони. От неуклюжего толчка щитки легли неровно, шов остался открытым. Гедимин, досадливо хмыкнув, поправил его.
— Бегом за мной! — гаркнул Кенен. — В карантин на две недели! Хепри, дежурства на реакторе…
— А меня чего не в карантин? — нахохлился Вепуат. Гварза вздрогнул всем телом и развернулся к нему.
— А с тобой что?
Вепуат показал ему руку — три пальца в грубой тёмно-серой коже и один — белый, гладкий, как у нового клона.
— Вырастил кровяным камнем, — похвастался он. — Быстро, кстати, растёт. Но ощущения мерзкие. Давай и меня в карантин. Айзеку на радость.
«Только бы Гварза не полез к реактору сам,» — мелькнуло в голове у Гедимина, когда он смотрел на волны, бегущие по лицу Кенена. Командира перекосило, со словами он нашёлся не сразу.
— Два кретина!
— А кто филкам даёт жрать местное — не кретин? — взвился Гедимин. — Кто их голышом на Равнину выпускает — нормальный? Тут мутагенов до…