Кто-то зашуршал гравием. Существа, которым принадлежали шаги, были меньше Гедимина, но явно не привыкли ходить по сыпучему грунту, передвигались неуклюже и сильно шумели. Сармат отодвинулся в тень. Двое филков остановились на границе светового пятна. Один поводил плечами и поправлял рукава — комбинезон ему только что выдали, и он был непривычен так же, как и слой гравия под ногами. Другой держался рукой за шлем чуть ниже уха.
— Луны, — хмыкнул первый филк, в очередной раз поддёрнув складки на рукаве. — Каждый день разные. Говорят, это голограмма. Где-то тут стоит проектор…
— Ага, — вяло отозвался второй, потирая шею. Он смотрел только под ноги и при очередном шаге странно мотнул головой и опустил её ещё ниже.
— Эй! — услышал Гедимин резкий возглас Вепуата. Разведчик вынырнул из темноты в паре шагов от филков.
— Тебе плохо? Смотри на меня!
Гедимин только и успел мигнуть, как филка плавно повело. Через секунду он уже сидел на земле, низко опустив голову и тяжело дыша. Вепуат, когтем распоров его рукав, вытряхнул на ладонь полосатую ампулу.
— Гедимин! — крикнул он, выдавливая флоний филку в вену. — В плотное поле его! Целиком!
Поле схлопнулось вокруг филка, стремительно уплотняясь. Вепуат ловко отдёрнул руку. Из белого кокона донеслось недовольное бормотание. Вепуат схватил второго филка за плечо, заглянул ему в глаза и облегчённо вздохнул.
— Этот в порядке. А этого — в машину. Гедимин, беги за Айзеком! Лучевая болезнь…
…Айзек с резким выдохом вскочил на ноги.
— Лучевая? Новобранец? — не дожидаясь ответа, он метнулся к двери. Гедимин тяжело опустился в кресло. В груди ныло. «Знал же, что рано или поздно допрыгаются. Острая лучевая… первые часы на Равнине… какая у него доза? Тридцать, пятьдесят микрокьюгенов? Какая бы ни была — ему хватило…»
Айзек вернулся в бункер через два часа.
— Отдежурю кусок твоей смены, — сказал он, угрюмо щурясь. — Иди наверх!
— Филк выжил? — спросил Гедимин, незаметно потирая бок — невидимый обруч третий час давил на рёбра, что с ним делать, сармат не знал.
— В Ураниуме откачают, — отозвался Айзек, прижимая ладонь ко лбу и болезненно морщась. — Ему нельзя было на Равнину. Подозревал, что рано или поздно мы такой случай встретим… Предлагал же я Маккензи гнать новичков по тестам! Если на Земле у него на двадцать микрокьюгенов идёт реакция, то на Равнине ему не полегчает…
— Странно, что у других реакции нет, — буркнул Гедимин. — Я с первого дня её ждал. Филки всё-таки живучие…
Айзек криво ухмыльнулся.
— Есть хорошая статистика по взаимодействию с ирренцием. Догадаешься, кто её нарабатывал?.. Два-три процента острой реакции вполне в неё укладываются. Главное — не упустить, когда и у кого начнётся. И тут… много нас стало, вот что. Нужен второй медик.
— Экспериментаторы, мать ваша колба… — угрюмо пробормотал Гедимин. — Значит, ты тут для Ассархаддона статистику нарабатываешь? А подопытные в курсе?
Айзек поморщился.
— Так или иначе, им тут жить. И ипроновой брони на всех не хватит.
20 день Земли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
Вепуат открыл дверь ангара.
— Сюда, — он отодвинулся от входа, указывая на отмытый от копоти поддон в углу. — Всё оружие и снаряды. Эй! Мне в карман тебе залезть, или сам достанешь?
Филк, сердито фыркнув, вынул из кармана сложенные «резинки» — примитивное метательное приспособление.
— Ножик оружием считается? Может, ещё руки нам свяжешь?
— Не смешно, — Вепуат недобро сощурился. — Все колёсометалки — в поддон. Лично проверю каждого. Гедимин! Смотри, никто резинки по карманам не рассовал?
Гедимин качнул головой.
— Им не опасно будет так выходить? Всё-таки чужая местность…
Вепуат сердито фыркнул.
— Их опасно с оружием выпускать! Ещё один взрыв мне не нужен.
— Из-за какой-то дурацкой скалы… — еле слышно пробубнил кто-то из филков, но под недобрым взглядом Вепуата замолчал и подался к стене. Гедимин оглянулся на оружие за плечом и слегка его поправил. «Встанем вдвоём по краям кратера и будем следить за округой. Если не филкам, то мне так будет спокойнее. У них ни брони, ни оружия, вокруг — какой-то бред… Я бы тоже опасался.»
…Оружие Вепуата давно болталось за плечом, в руках он держал выключенный дрон, а где были его мысли, Гедимин даже думать не хотел. Угрюмо щурясь, он спускался по склону вслед за четвёркой недовольных филков. Мешки, наполненные красно-жёлтыми обломками, свисали с его брони. Филкам на обратном пути удалось вручить только инвентарь, и то они шипели и фыркали, пока раздражённый Вепуат не показал им кулак. Вепуат успокоился быстро и теперь едва заметно ухмылялся и только что не насвистывал; филки щурились, кривились и недовольно оглядывались то на него, то на Гедимина.
— Всё, — сказал разведчик, шагнув на плоскую поверхность. — Все наверх. Инструмент сдать, оружие… ну, забирайте уже. Вы стрелять-то умеете, чтобы так за него цепляться?
— В скалу они не промахнулись, — пробормотал Гедимин, не глядя на филков. Он думал, что без Вепуата точно разрешил бы им аккуратно что-нибудь подорвать и наломать ещё два-три кубометра камня. «Даже кратеры сильно не пострадали бы. Можно же не выламывать зубцы целиком, а слегка обкрошить их…» — сармат подавил досадливый вздох, перехватил поудобнее тросы, соединяющие мешки, и побрёл к складу.
Вдоль ущелья, по правую руку от сармата, протянулся полутораметровый холм из гравия. За ночь он покрылся инеем. Камешки лежали плотно, не раскатываясь. Сармат оглянулся на левый обрыв, с которого вчера вечером стекал камнепад, и невольно поёжился.
Вдоль длинной осыпи медленно двигалось жёлтое световое пятно. Гедимин подался в сторону, но поздно — Гварза, увидев его, высоко поднял фонарь и шевельнул пальцами в приветственном жесте.
— Уран и торий, — буркнул Гедимин, показывая, что у него руки заняты, и сам он тоже сильно занят. Гварза хмыкнул.
— Гравий смёрзся, — он тронул ступнёй осыпь. Ледяные кристаллы захрустели, десяток камешков раскатился по земле.
— Холодно, — Гедимин пожал свободным плечом. С утра на термометре было минус пять, и Вепуат на плато оттаивал гравий для камнесборщиков, — странно было бы, если бы в ущелье было теплее.
— Будет ещё холоднее, — отозвался Гварза, наступая на склон осыпи; мелкие камешки потекли ему под ноги. — Здесь это держать нельзя. До вечера убери гравий в помещение.
Гедимин мигнул.
— Зачем? Это гравий. Он не замёрзнет.
Гварза поморщился.
— Делай, что сказано. Чтоб завтра утром весь гравий был под тёплой крышей. И песок тоже.
— А то что? — поинтересовался Гедимин с недобрым прищуром. «А если взять мешок за трос, размахнуться и по шлему — хлопнет, наверное, громко…»
Гварза дёрнул плечом.
— А то будешь ныть Айзеку про вставшую стройку. Хотя — мне-то какое дело⁈
Резко развернувшись, он пошёл к тропе. Гедимин растерянно хмыкнул. «Стройка встанет? С чего бы ей… Что-то он явно знает. Но объяснять нормально не хочет. Ну допустим. Место на складе есть. Хотя — странные требования…»
…Из прорезей в шапке-чехле выглядывали только глаза. Она была сшита свободно, позволяла открывать рот; с нижней челюсти на грудь свисала складчатая ткань с нашитыми бусинами-утяжелителями. Холодный воздух где-то просачивался — Хассинельг снова подтянул шнурки, собрав «шею» в складки, ощупал туго стянутые рукава и зябко поёжился.
— Ты перемещаться-то можешь? — Гедимин чуть повысил голос, перекрывая грохот лопающегося гравия. В ущелье заработали «камнедробилки». Каждая состояла из двух некрупных Текк’тов — один свивался двумя-тремя витками вокруг горки гравия, другой копошился внутри кольца, то ныряя в камень, то выныривая. Из-за размеров существ Гедимин не видел, что там, под их витками, только грохот стоял над ущельем — видимо, работа всё же шла.
— Давно уже могу, — оглянулся на него Хассинельг, поправляя сползающую шапку. — Только мне запрещают. Так-то и правильно — это после истощения опасно. Давно я не ходил столько ногами… Утомительное дело. Недалеко — ещё ладно, но пешком через десяток Сфенов…
Гедимин криво ухмыльнулся. «Конечно, утомишься, когда сапоги постоянно сползают. Что-то не ладится у него с одеждой…»
— А вы у себя, на своей планете, обувь носите? — он покосился на мешки из шкур, надетые на ноги стража. Какие-то элементы подошвы у них были, но жёсткость у них была минимальная — каждый камешек должен был ощущаться всей стопой.
— Там незачем, — отозвался страж. — Там в такой холод никто никуда не ходит. И здесь не надо бы.
Он поправил неудобную шапку и замолчал. Гедимин перевёл взгляд на дальний склон. С него непрерывным потоком сыпался гравий. Текк’т, свернувшийся поперёк ущелья, поддевал обломки головой и направлял каменный ручей в открытые двери склада. На холме к огромному шару, скатанному из руды, прибавился второй. Пока он был гораздо меньше, но Текк’т, улёгшийся там, подгребал к нему каменную волну, и шар постепенно рос. «Надо всё-таки разобрать эти скульптуры,» — лениво думал Гедимин. Ему мерещились огненные струи, бьющие в камень, густой дым возгоняемой руды и кратер, постепенно заполняющийся мелкими чёрными кристаллами. «Может, их ворванью облить и поджечь? Переработать на месте…»
…На ладони Гедимина лежал крупный грязно-жёлтый песок. Жёлтые зёрна были крупнее, чёрные — мельче, — рыхлые пемзы и шлаки раздробились легко, прочная осадочная порода держалась дольше. «Годится,» — мысленно махнул рукой сармат, ссыпая образец в кулёк. Первые кубометры такого же песка лежали сейчас на отапливаемом складе, в соседней ячейке с красно-жёлтыми камнями. «Для забутовки — в самый раз. Производительность вот пока низкая. Но со временем наберут сырья и возьмут разгон. Дней сорок в запасе есть…»
— Гедимин, — Вепуат тронул его за локоть. — Зайди в цех на секунду. Я от тебя говорить не могу.
«От меня?» — Гедимин удивлённо мигнул.
В «шлюзовой камере» цеха его ждали Сэта — все «ученики» из Шакхи, с очередным странным изделием наперевес. Гедимин подозревал, что у этих штуковин есть какое-то использование — и, возможно, это лишь детали чего-то огромного… и не исключено, что взрывоопасного. Та штука, которую сделали сегодня, опасной не выглядела. Сэта, который держал её, отступил к стене, остальные придвинулись ближе. Главный жрец, увидев Гедимина, сложил пальцы в почтительном жесте. Сармат вопросительно хмыкнул.