«Наблюдательный…» — Гедимин недовольно сощурился.
— У нас есть похожие инструменты, — буркнул он. — Но на Равнину их не принесёшь. Тут всё надо делать по-другому. Так, вроде остыло. Попробуй ещё раз, только осторожно! А потом поможешь мне сделать небольшой отражатель. Ну что? С горелкой удобно работать? Что ей ещё нужно — рукоять, ручки?
…Обе кости выбирал Кут’тайри. Едва взглянув на груды сырья, он вынул две обломанные трубки немного разной формы. В первую, с досверленным отверстием сверху и короткими шипами по бокам, поместилась «сэтская горелка» — без рукояти, с открытым доступом к камешку-«линзе». Во вторую, уже не без усилий, Гедимин спрятал «модель для неогнедышащих» — с рукоятью, выступами под пальцы и внутренней чашечкой-отражателем. Это устройство разбиралось надвое — так, чтобы камешек можно было и достать, и вложить. Сейчас все осколки лежали отдельно в углу поддона. Большого жара от них не было — «сэтский» «термоэлемент» выдавал полсотни градусов, «скогнийский» — семьдесят три.
— Вот камни подбирать надо будет аккуратно, — вслух думал Гедимин, закрывая печь после всех испытаний — уже окончательно. — Чуть градус выше — и всё оплавится. А рабочий промежуток там узкий…
— Там, где огонь набирает такую силу, нужна осторожность, — отозвался Кут’тайри. Его взгляд всё время возвращался к «горелкам» — он рассматривал их так, будто хотел запомнить трёхмерную схему. «Интересно, опознал он своё… изобретение?» — подумал Гедимин, покосившись на жреца. «Отличия, по сути, невелики…»
— Это не оружие, — мрачно сказал он, перехватив пристальный взгляд. — И не будет оружием. А если кто-то из этого сделает оружие…
Кут’тайри подался назад, прикрывая цацку на груди полусогнутой кистью.
— Мне известно, что такова воля Пламени, — монотонно проговорил он, пристально глядя на Гедимина. — Никто о ней не забудет… Вы, Равные Куэннам, — вы всегда так ненавидели оружие? Ваши панцири, ваша сила… неужели вы никогда не вели войн?
Гедимин угрюмо сощурился. «Да, очень наблюдательный.»
— Кто как, а я навоевался, — мрачно сказал он, подавив желание показать шрамы — хотя бы на лице. — У вас тут у самих мёртвые города. Должны бы понимать…
Не договорив, он резко сдёрнул щиток брони, прикрывающий карман, и вытряхнул на ладонь осколок кейека. «Не успею. Скоро смена… Ладно, камешками займусь у реактора. Там даже и спокойнее.»
— Тебе, жрец Пламени, доводилось выжигать города? — негромко спросил Кут’тайри. Его грива потускнела, уши были прижаты, — даже Гедимин видел, что бывшему жрецу не по себе.
— Да, — коротко ответил он, прислушиваясь к болезненному шевелению под рёбрами. — И больше мне не надо. Иди отдыхать. Тебе на завтра будет… поручение. Насчёт светящегося стекла. Пока цех свободен, попробуешь сделать колпаки по трафарету. Ничего сложного, если совсем не заладится — переплавим.
Он говорил быстро, глядя мимо чужака, — то, что шевелилось в груди, не могло не отразиться в глазах. Кут’тайри уже что-то чувствовал — он без единого звука приподнял руку в жесте прощания и просочился в сантиметровую щель между дверью и косяком. Гедимин прижал ладонь ко лбу и уткнулся в неё. «Думай о печах, теск. О металлопрокате и центробежном литье. Может, хоть здесь у тебя получится что-то кроме бомбы.»
21 день Лучей, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
Возиться с каменными макетами не было времени. Гедимин лепил форму из светло-серой глины. Глина, сильно подсохшая, нашлась у Вепуата в одном из заляпанных грязью бочонков под «стенкой» шатра. На вопрос Гедимина сармат только махнул рукой — «а, какие-то отходы Айзека… бери, конечно, мне оно без надобности!»
Глина размокла быстро; два макета уже были готовы и наскоро подсыхали на тёплом сквозняке, пока Гедимин заканчивал третий. Вепуат, не обращая на него внимания, засовывал куски мяса в четыре хоботка. «Трилобиты» заметно раздулись и теперь навряд ли смогли бы взлететь, но их голод не ослабевал.
— Их не разорвёт? — лениво спросил Гедимин, выставляя на сквозняк последний макет. «Подсушить их резаком — или потрескаются? Если бы наверняка знать, когда они понадобятся — через полчаса, час или сутки…»
— Они не от еды распухли, — отозвался Вепуат, не оборачиваясь. — Расширяются внутренние полости. Они сейчас…
Он, отряхнув ладони, сдёрнул «трилобита» с перекладины и подбросил в воздух. Существо, гневно хрюкнув, растопырило крылья и плавно, покачиваясь с боку на бок, пошло к земле. Снижалось оно очень медленно, скорее планируя, чем падая. Гедимин подставил под него руку и удивлённо хмыкнул.
— Они даже не потяжелели. Может, им мало?
— То много, то мало… — проворчал Вепуат, отбирая у сармата животное. — Ты давай лучше о реакторах. Или о сэтских печках. Это же для них леплено, да? Что за штуки?
— Формы, — отозвался Гедимин, подбирая непросохшие макеты. «Пора ускорять процесс. Ничего, сильно не потрескаются. Всё равно они одноразовые.»
— Попрошу Текк’тов, чтобы сделали каменные, — нехотя пояснил он, глядя, как под «жалом» лучевого резака светлеет глина. — Простые литейные формы — лючки, корпуса, крышки. То, что Сэта сделают без допоборудования.
— А-а… Я думал, это оно и есть, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Сложные какие-то штуки…
Гедимин тяжело вздохнул.
— Будут куда сложнее, — он проверил когтем твёрдость сухой глины и завернул макеты в ветошь. — Иди ловить филков. А я зайду в цех, дам задание Кут’тайри. Есть свободная печь на утро?
…Инвентарь для утреннего похода в Сфен Огня лежал вдоль стены в «шлюзовой камере». Гедимин, машинально пересчитав лопаты и убедившись, что никто не поломал корзины, открыл вторую дверь и выбрался в цех. С утра там было прохладно — заслонками печей никто не хлопал, «стекляшки» за ночь успели остыть, Кут’тайри дверь прогретого склада закрывал плотно. «Ага, фонари уже забрали,» — сармат скользнул взглядом по опустевшему поддону. Там, сдвинутый в угол, лежал миниатюрный двуцветный диск. Обе «горелки» переместились на стойку для инструментов — кто-то, впервые их увидев, занёс в правильную категорию. «А камешки пропали,» — Гедимин, не увидев осколков кейека, покосился на печь. «Придётся подбирать заново. Кому мешали⁈ Специально же отложил на видное место…»
Он достал тростниковую трубку, на треть заполненную тусклым светящимся порошком. Цера заканчивалась, а синтезировать её сарматы так и не научились. «Вот зачем каждому филку давать фонари? Сделали бы постоянное освещение на холме, хватило бы. С холма они всё равно не спускаются, даже при дневном свете.»
Гедимин огляделся по сторонам в поисках мешков с шихтой — и удивлённо мигнул. Один мешок, с остатками, вчера лежал в этом углу, ещё два полных, большой и поменьше, сармат оставлял у печи, где возгонялась чёрнопесочная руда. Сейчас ни здесь, ни там ничего не было.
— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин, заглядывая в последний угол, который не просматривался с прохода. Запоздало вспомнилось, что все закоулки можно было разом «просветить» сигма-лучом, и сармат досадливо сощурился. «Где шихта? Три мешка… едят её тут, что ли⁈»
Он отодвинул массивную дверную створку. По пальцам ударило жаром. Посреди склада висел огромный огненный шар. «Шихты нет,» — отметил про себя Гедимин, прежде чем захлопнуть дверь. И так было маловероятно, что Кут’тайри перетащит шихту к себе — ну, и спрятать её в маленьком помещении было негде.
— Мастер? — донеслось из-за отодвигающейся створки. Гедимин криво улыбнулся и помахал выглянувшему из щели.
— Тут до меня кто-нибудь был? Шихта пропала.
— Четвёртый мастер, Хьяррса, — немедленно ответил Кут’тайри. — Впервые увидел его в доме стекла. Зачем бы ему столько шихты, если у него нет печей?
Гедимин беззвучно выругался.
…Гварзу долго искать не пришлось — массивный чёрный силуэт в белом световом пятне был виден за километр.
— Шихту отдай, — буркнул Гедимин, надвигаясь на него. Ауна, проговорившая было что-то приветственное, подалась в сторону, утаскивая с собой светящийся посох. Гварза фыркнул.
— Сырьё в работе.
— В какой работе? — Гедимин недобро сощурился. — Шихту принесли для заня…
— В такой, — перебил его Гварза. — Кроме ваших с Хепри игрушек, у базы есть нужды. Повторяю — сырьё в работе. Хепри себе ещё наберёт. Всё равно мотается туда-сюда без малейшей пользы!
Если бы не белая вспышка, хлестнувшая по глазам, Гедимин всё-таки до него дотянулся бы. Но теперь Гварза стоял в пяти метрах от него и в руках держал плазмомёт — а к стрельбе сармат был не готов.
— Рравные Куэннам, ну знайте же мерру! — Ауна в сердцах вогнала посох в гравий на полметра. Щурясь от пульсирующего белого света, Гедимин резко развернулся и двинулся к ангару.
— Нужды, м-мать твоя пробирка…
…Вепуат криво ухмыльнулся.
— Знаю уже. Видел пустые мешки. Один даже прихватил. Надо будет дойти до кратера, где мы ещё не рылись…
— Драная макака могла бы предупредить, — Гедимин болезненно поморщился. — Роется везде, как у себя в карманах!
Он покосился на филков. Они в полной тишине делили между собой инвентарь — и, похоже, слушали во все уши. «И, естественно, пойдут пересказывать по всему лагерю,» — Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «На выходе раздам им по мешку камней. Донесут, не переломятся. Меньше сил будет на дурь.»
…Это было очень быстро — раскалённый ярко-красный сгусток в сложенных ладонях одного из Сэта мгновенно развернулся по вертикали, выпустил по бокам отростки-лучи и так же мгновенно свернулся, оставив после себя гаснущее алое свечение. Гедимин смигнул, порадовался, что вовремя опустил на глаза тёмный щиток, и повернулся к скрежечущей двери. В приоткрывшийся проём просунулась мордочка нхельви, ещё один зверёк со спины первого заглянул в ангар, но защитное поле щёлкнуло обоих по носу, и сармат плотно закрыл ворота.
— Сюда нельзя! — донёсся снаружи пронзительный писк. — Что видно? Что видно?
— Ничего! — пропищали откуда-то сбоку. Гедимин хмыкнул. «В вентиляцию-то? Ясное дело, не видно.»