…Из огня протянулась рука, держащая металлическую крышку. Во второй был корпус лючка. Гедимин смотрел, как бесформенные огненные сгустки обретают чёткие очертания, а плазма превращается в знакомый металл, и только щурился. «Невоспроизводимая технология. Может, даже у них самих не везде получится. Вот, например, в Сердце Пламени — сработает или нет?»
— Ещё один? — Вепуат посмотрел на тёмно-синие отливки и хмыкнул. — Утренний? Уже и остыть успел?
— Это вчерашние, — отозвался Гедимин, глядя на гаснущий костёр. Пора было брать сигма-сканер, сверять очередные детали по опорным точкам и в очередной раз убеждаться, что Сэта не могут выдержать миллиметровые допуски. «Да Седна с ними, хоть бы в сантиметры попали…» — Гедимин со вздохом потянулся к прибору. «Это лишь первые. Впереди три сотни таких же. Работай!»
…Сетка опорных точек, помигав, окрасилась в два цвета — зелёный, обозначающий точное совпадение, и жёлтый — «ну, в сантиметры попали…». Гедимин выключил сканер и повернулся к молчаливым литейщикам. Он старался не вздыхать и не слишком заметно щуриться, но Ут’таркех смотрел угрюмо, и красные пятна на его шее разгорались всё ярче.
— Хорошо, — Гедимин изобразил ухмылку и аккуратно обернул готовые отливки защитным полем. — Две плавки за день — это не слишком много? И вы, и оборудование, — никто не перегружен?
— Если бы жар убывал быстрее, мы обернулись бы четырежды за день, — отозвался литейщик, и те, кто стоял вокруг, согласно зашелестели. — Наша работа достаточно хороша для Пламени?
— Да, — Гедимин кивнул и невольно сощурился — врать он не любил.
— И ты скоро пришлёшь нам новые опоки? И те, подвесные, и гладящий молот? — Ут’таркех пристально смотрел ему в глаза. — Мы хотим быстрее выполнить работу для Пламени. Оно уже сделало жарче нашу печь и умиротворило троих, превращающих руду в металл. Мы не хотим ответить неблагодарностью.
Гедимин мигнул. «Троих?.. А, чтоб вас с вашими традициями… И что мне, правда, делать с металлопрокатом?»
— Такие опоки долго делаются, — отозвался он. — Будет готово — я скажу. Завтра пришлю вам другие, привычные. Попробуем сделать двадцать отливок за один заход. Твои рабочие справятся? Я не хочу, чтобы всё сорвалось.
Красные пятна на шее Сэта слились в две сплошные полосы, но ответил он сдержанно.
— Ты увидишь, хороша ли наша работа.
…Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Даже не знаю, ремонтник. Сказать «попробуй»? Глупо. Я-то совсем не металлург. По мне, было бы хорошо отвезти руду на Землю. Через сутки начнёт перерождаться? Ну вот, у нас двадцать четыре часа. Современный цех сколько за раз берёт?
Гедимин поморщился.
— Да хоть всё. Если освободить его только для рэссены и возни с ней — все трубы выйдут за сутки. То же с металлопрокатом. Створки… тут будет посложнее. Но двое-трое суток с декомпрессией в промежутках… А, уран и торий! Маккензи скорее сдохнет, чем разрешит. Мы же засветимся перед всей планетой! Тонны металла, неизвестного науке… Как ты сделаешь это незаметно⁈
— А, — Вепуат сузил глаза. — Понял. Всё упирается в Маккензи. То есть выпихнуть на Равнину две сотни сарматов — это не привлечёт внимания, а на неделю задействовать свои цеха…
Гедимин мрачно кивнул.
— Его проще будет убить, чем уговорить. Хотя… — он медленно ухмыльнулся. — Я бы попробовал.
— У-ху-ху, — отозвался Вепуат — и, вздрогнув всем телом, кинулся к «стенке» шатра. — Гедимин! Сделай для этой твари каменный ящик!
Он перевернул бочонок, вытряхивая на подстилки свернувшегося Зелёного Пожирателя и горку древесной трухи.
— Нет, ну ты видел⁈ — Вепуат, возмущённо фыркнув, ткнул пальцем в изгрызенную стенку бочонка. Пожиратель развернулся и вцепился челюстями в ближайшую подстилку.
— Он голодный, — Гедимин не без усилий оторвал существо от подстилки и намотал на руку, заставив ненадолго притихнуть. — Отнесу в лабораторию.
— Сто-ой! — Вепуат встал на дороге, расставив руки и растопырив перья. — Эксперимент! Забыл? Если бы не эксперимент, я что, стал бы его терпеть⁈
— Уран и торий, — пробормотал Гедимин, отодвигая подстилки и стряхивая Пожирателя на гравий. — В защитное поле его. За ночь он бочонок прогрызёт.
— Придётся, — Вепуат шумно вздохнул. — Ползать я его на ночь не оставлю. Он и мне что-нибудь отгрызёт.
Он отогнул край подстилки и уставился на покрытый крупными щитками хвост.
— Эксперимент, чтоб ему… Я бы подумал, что он из-за камня беспокоится и всё грызёт. Но он всё время так делал. Есть челюсти — надо грызть.
— А что с камнем? — Гедимин взглянул на спинные щитки животного. Под каким из них лежал «симбионт», он уже не помнил.
— Пока ничего, — буркнул Вепуат. — Ни одной новой клетки. Может, надо выждать восемь дней?
24 день Жизни, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
— Айзек, вы во сколько сегодня едете?
Айзек, устроившийся у монитора, удивлённо взглянул на Гедимина.
— Часов через десять. Как раз начнётся твоя смена. Так что если что-то надо — делай сейчас. Ну, или подожди до пересменки. Хотя… если ты про литейку — её ещё с ночи заняли. Зато можешь отсыпать себе пигментов, Альгот их много насинтезировал.
Гедимин, на секунду запутавшийся в мыслях о литейной станции и пигментах, досадливо сощурился.
— Начало смены? Ладно, попрошу Вепуата, пару часов он выдержит. Мне надо в Ураниум.
Айзек развернулся к нему.
— Зачем?
— Есть разговор к Маккензи, — буркнул сармат. «Вот зачем я вечно лезу в разъяснения⁈» — с досадой подумал он. «Пришёл бы к отъезду, забрался в шлюзовую камеру, — мимо Ураниума не провезли бы.»
— Интересно, — теперь сощурился Айзек. — Давай по порядку. Из-за чего ты хочешь рискнуть мозгом?
Гедимин поморщился. Думать о предстоящем переезде и так было неприятно — он даже опасался, что так и пролежит пластом в шлюзовой камере, не успев ни с кем переговорить. Для переговоров с Маккензи нужно было крепко стоять на ногах и ясно соображать…
— Вчера был разговор о металлопрокате и трубах, — нехотя сказал он. — Где их делать — в Шакхе или в Сердце. Выходило, что и там, и там — плохо. Я вот думаю — в Ураниуме ведь есть металлургические цеха. За сутки накатают листов и натянут труб. Безо всяких там проблем с физикой. За сутки с рэссеной ничего не случится.
Айзек мигнул.
— Тащить чужеродный металл… Сколько там тонн? Двадцать, тридцать? Думаешь, заводы в гетто совсем не контролируют?
— Когда Маккензи нужно, там ничего не контролируют, — буркнул Гедимин. — Хоть крейсер строй. Это он притащил нас на Равнину, забыл? Это его затея. Я с ним поговорю. Пусть думает, как наладить производство и логистику.
Айзек покачал головой.
— Гедимин… Дело, конечно, твоё. Но проку не выйдет. Сейчас на Маккензи наседают со всех сторон. Комиссия за комиссией. Когда бесследно исчезают десятки сарматов и тонны груза, это, в общем-то, подозрительно…
Сармат поморщился.
— Пусть устроит крупную аварию… Hasu!
Айзек мрачно кивнул.
— Вот именно. До войны такое прокатывало. А сейчас — люди всё гетто по камешку переберут. А то и Миана влезет. Маккензи сейчас вертится ужом. Если ты ему вывалишь тридцать тонн инопланетного металла — далеко же он тебя пошлёт…
— Я ему пошлю… — пробормотал Гедимин по инерции, но его запал уже угас. «Айзек-то прав. Если гетто, и правда, под прицелом, лучше не добавлять проблем. Подожду до конца месяца. Может, „макаки“ успокоятся. Маккензи знает, что им наврать. Он опытный…»
… — Не едешь? — переспросил Вепуат, и было видно, что он сдерживает облегчённый вздох. — Вот и ладно. Только зря мучился бы.
Гедимин досадливо хмыкнул.
— Что, всё-таки, делать со станками? Строить или не строить? Если полагаться на Сэта -больше двух труб в день они не сделают. Значит, хотя бы сорок пять дней нужно иметь в запасе. И лист… Не знаю я, что делать с этой стройкой. На Земле всё в тысячу раз проще!
Замолчав, он перевёл взгляд на дно кратера. У нижнего ряда каменных зубцов копались в пепле филки. Они рассредоточились по двое по скальному ярусу и просеивали породу. Две пары работали быстро, одна — с некоторым замедлением; эти филки подолгу разглядывали найденные камешки и настороженно посматривали по сторонам. Гедимин слышал шёпот, но слов было не разобрать.
— Что у них там? — он сдвинулся чуть в сторону, чтобы лучше видеть филков. Один из них поднял мешок, чтобы пересыпать добытые камешки. Держал он его странно — будто ждал, что сшитые вместе шкуры его укусят.
— Работают, — Вепуат пожал плечами. — Первый день на Равнине. Похоже, это местная традиция — ничего новичкам не объяснять. Я им сказал про вращающиеся предметы — кажется, не поверили.
«М-да,» — Гедимин досадливо поморщился. «То есть — их всех затащили сюда, ни о чём не предупредив. Понятно, почему они то ноют, то щерятся. Я хотя бы приехал по своей воле…»
…Филки поднялись на пепельный вал и остановились, сложив мешки у ног. Гедимин, посмотрев на подозрительно сдутую «ткань», собрал все тросы в кулак и приподнял «пакеты».
— Эй! У вас на четверых было по центнеру. Здесь четыре центнера, ни на килограмм больше. Вопрос — чем были заняты ещё двое?
Филки угрюмо сощурились.
— Ничего, что нам всё это ещё нести на базу? Вы-то вдвоём идёте налегке…
Вепуат покосился на связку лопат и стопку корзин и выразительно фыркнул.
— Налегке? Так я мигом распределю это «легко». Руки у вас заняты — надену по корзине на голову.
Двое новичков незаметно отступили на пару шагов и смотрели на сарматов с опаской. Гедимин недовольно сощурился. «Помочь?» — мелькнуло в голове. «Да ну их! Семьдесят килограммов на рыло. Это и „макака“ донесёт!»
— Я-то думал, процесс ускорится, — прошептал он, поравнявшись с Вепуатом. Тот на ходу развёл руками.
— Может, новички ещё разгонятся, — прошептал он в ответ. — А если нет… ну, сегодня нытья было меньше. Потерпишь четыре дня? Работа всё-таки делается…