— Если процесс пошёл, камень вынимать нельзя, — пробормотал Вепуат, прижимая многоножку к груди. — Придётся сказать Айзеку. Если сам заметит, будет много шума.
С улицы донёсся протяжный вой. В приоткрытую дверь заглянул филк.
— Кет здесь? Командир зовёт.
…Вокруг барака и душевой было светло, как днём — «как днём на Земле,» — поправил себя Гедимин, вспомнив сумерки, наступающие после рассвета пятую неделю подряд. Гравий, подогретый зеркальными отражателями, оттаял. Над каждым из них рябил, поднимаясь, горячий воздух. Гедимин мельком провёл ладонью над чашкой, согревая пальцы.
— Почему на схеме пометка? — спросил Кенен Гварза. Он стоял невдалеке от входа в душевую и следил, как внутри устраиваются Бронны и Скогны. Гедимин мельком подумал, что аборигенам придётся нелегко под ослепительным светом со всех сторон.
— Пометка? — он не сразу вспомнил, о чём речь, но отражатель, поставленный чуть-чуть не там, попался ему на глаза, и он хмыкнул. — Да. Вот эта чашка. Её надо сюда.
— Обоснование? — Гварза угрюмо сощурился на сармата. Гедимин кивнул на ангар.
— Сам смотри. Так лучше.
Большой разницы не было — чашка и на старом месте успешно отражала и рассеивала свет и не отбрасывала лишних теней. Но в этой точке она — и световые пятна вокруг — смотрелась приятнее.
— Не вижу разницы, — отозвался Гварза, глядя то на чашку, то на схему. Гедимин пожал плечами.
— Встань сюда, так виднее.
Он сдвинулся в сторону и оглянулся на притихший лагерь. Тягловые звери куда-то закопались, но все конструкции и сооружения стояли на прежних местах. В уплотнившейся темноте их «видел» только сигма-сканер — фонарь Гедимина еле-еле освещал ближайшие метры. Из барака выглянул Вепуат, помахал и скрылся. Гедимин, беззвучно хмыкнув, пошёл к бункеру. «Экран пока не рябит, но падальщики на подходе,» — он покосился на дозиметр — интенсивность излучения и с утра-то была отрицательной, а теперь резко ушла в минус. «Прибор уже сбоит. Хотел бы я знать, как они это делают…»
…Уплотнившаяся темнота давно затопила первые метры туннеля, но к зеркальной чашке так и не приблизилась. Несколько раз Гедимину мерещилось движение во тьме, однажды на краю поля зрения блеснула тусклая белесая точка. Сармат резко повернулся, но увидел только черноту, замершую в полутора метрах от чашки на полу. «Плотная, как стена,» — мелькнуло в голове. «Будто блок чёрного рилкара. Что-то здесь не то с фотонами и их распространением…»
С тех пор прошло уже полсмены. Чёрная «стена» стояла на прежнем месте. Прикасаться к ней не хотелось.
Волокнистые щупальца хранителя, до сих пор спокойно лежавшие на плечах сармата, вдруг шевельнулись и потеплели — не все, только пряди вдоль правой лопатке. Гедимин мигнул.
— Что? Что-то наверху?
Щупальце задрожало, в доли секунды нагреваясь на десяток градусов. Сармат вскочил. Сфалт уже лежал в его руках. Сопло пролетело в миллиметрах от стекла — ещё чуть-чуть, и разнесло бы монитор.
— Ну? — выдохнул Гедимин в темноту, выразительно покачивая сфалтом, и шагнул вперёд. Фонарь у пояса ярко вспыхнул, прожигая в «чёрном рилкаре» дорогу до самого люка. Темнота больше не была плотной, и фотоны распространялись, как надо.
Гедимин оглянулся — заслонка, прикрывающая проём в корпусе реактора, едва заметно дрожала. Доля секунды — и сармат стоял рядом с ней, а она была чуть приоткрыта — на пару миллиметров, но этого хватило, чтобы дозиметр зажёг красный сигнал.
— Если что — действуй, — прошептал Гедимин, разворачиваясь к выходу. Туннель от реактора до крышки люка был залит ярким светом — теперь скорее жёлтым, чем оранжевым.
Крышку сармат закрывать не стал. Уплотнённая темнота шарахнулась от фонаря — это было именно движение, и так двигались живые существа. Гедимин вскинул сфалт, но ничего, похожего на противника, вокруг не было. Он смотрел на стену душевой, освещённую рыжеватыми «фонарями» — заметно тусклее, чем с утра, но непроницаемым мраком тут и не пахло. На углу, в световом треугольнике, сидел сармат в чёрно-золотой броне. Второй помогал ему подняться.
— Sata? — крикнул Гедимин. Айзек — это он поднимал с земли Гварзу в изодранном скафандре — вздрогнул и вскинул голову.
— Ты? Реак…
— Он открыт. Отобьётся, — мрачно пообещал Гедимин, глядя на царапины на броне. Левое плечо, грудь, правое предплечье, — чёрные щитки верхнего слоя, прорезанные насквозь, еле держались поверх ипроновых чешуй. Некоторые осыпались на гравий, и Гварза с сердитым шипением высматривал их под ногами. За грудь он не хватался, но руки держал странно — кисть и плечо, похоже, сильно болели.
— Иди вниз, — бросил он Гедимину, потирая предплечье. Тот, сообразив, что с его силуэтом не так, ошеломлённо мигнул.
— Оружие! Где⁈
— Да вон, — Айзек, с сомнением посмотрев на Гварзу, выпустил его и махнул в сторону Гедимина. — Чуть правее твоей ступни.
— Sa hasu!
Плазмомёт, кем-то вырванный из рук Гварзы, торчал из гравия почти вертикально. Его вбили вниз соплом, и ямку под него не копали. Гедимин, оценив повреждения, резким движением сбил поднятый предохранитель и осторожно, не дыша, извлёк оружие. «Два аккумулятора под замену, сопло — в переплавку. Повезло, что сам не сработал — так бы шарахнуло…»
— Saat hasukemesh! — выдохнул Гварза, глядя на плазмомёт.
— Тихо, тихо, — Айзек, ухватив его за здоровое плечо, втянул обратно в световой треугольник. — Гедимин, это ещё можно починить?
Ремонтник, забыв о покорёженном плазмомёте, смотрел на его запястье. По щиткам наискосок тянулись параллельные насечки. Такие же, как он с запозданием заметил, были по бокам от шлема.
— Вниз иди! — Гварза резким жестом послал Гедимина к реактору. Тот не тронулся с места.
— Кто вас так? Эти? — он дёрнул плечом, указывая на тёмный лагерь. Темнота накрыла его — уже не как блок строительного рилкара, скорее — как лёгкая текучая жидкость. Гедимин махнул фонарём — световой круг расширился на три метра и снова сжался, когда фонарь был опущен.
— Ушли, — сказал Айзек. — Только не знаю, надолго ли. Атомщик, постой тут. Отведу Кенена внутрь.
— Чего⁈ — Гварза недобро ощерился. — Охрана периметра…
— Кенен! Ты сейчас наохраняешь — раненый и без оружия!
Айзек неожиданно сильным рывком выдернул его из светового треугольника и втолкнул в другой, прикрывающий от темноты вход в ангар. Гедимин шагнул на освободившееся место и приподнял сопло сфалта, неприязненно глядя в темноту. Если там кто и был, то наружу не лез.
Тёплые волокна коснулись виска. Гедимин невесело хмыкнул.
— Всё спокойно? Следи за периметром. Напали на Гварзу и Айзека. И плазмомёт не помог.
Он попытался вспомнить, слышал ли выстрелы. В реакторный бункер, накрытый защитным полем, звуки практически не проникали — но взрыв плазмы или кинетического снаряда…
Снова зашуршала дверь. Айзек выглянул из-за угла.
— Тихо? — он покосился на сигма-сканер и фыркнул в респиратор. — Атомщик, а что у вас в горячем цехе?
На экране прибора виднелись очертания складчатых стен, печей, посуды на полу — и полосы характерной ряби. Гедимин насчитал два десятка, прежде чем бросил подсчёты и схватился за сфалт. «Под углом — неудобно, если бы сдвинуться туда, к торцу…» — мелькнуло в голове. До переключателя он не дотянулся — его прикрыл ладонью Айзек.
— Heta!
Гедимин изумлённо мигнул.
— Чего⁈ Их сейчас можно одним пучком… Отойди!
Айзек схватился за сфалт и второй рукой.
— Не надо! Не трогай их. Они неагрессивны…
— Чего⁈ — Гедимин, забыв о сфалте, уставился на командира. — Вас обоих чуть не разорвали!
— Кенен… — Айзек досадливо поморщился. — Темнота замерла в четырёх метрах от нас. Придвигалась понемногу, но свет её удерживал. Сейчас было три метра. Кенен хотел отпугнуть их… Я точно не видел, как его схватили. Кинулся на крик…
Он покосился на исцарапанные запястья.
— Чудовищно сильные существа. И тяжёлые, как Земля.
— Что они сделали? — Гедимин оглянулся на покорёженный плазмомёт. «Значит, их обоих схватили. Свет не отпугнул, оружие отняли… Гварза ещё очень целый для такого расклада. А Айзек так вообще…»
— Вывернули ствол и повредили руку, — Айзек тронул правое запястье. — Ушиб или растяжение, на перелом непохоже. Я вырва… меня отпустили через пару секунд. Непохоже, чтобы они хотели убивать.
Он криво ухмыльнулся. Гедимин неприязненно покосился на ангар и медленно вернул сфалт в заплечные крепления.
— Значит, они ничего не делали, пока Гварза…
Из едва заметного проёма в стене донеслось сердитое фырканье.
— Айзек, твой пост не здесь!
— Я слежу, Кенен, — отмахнулся командир, покосившись на экран сканера. — Хотя уже и не за кем. Ушли. Выждем полчаса — вдруг вернутся?
…Икси не вернулись. Гедимин простоял на периметре, пока двери душевой не открылись изнутри, а на улицу не потянулись бодрые аборигены. Их довольное верещание после долгой тишины неприятно резало уши. Облегчённо вздохнув, Гедимин выглянул из-за угла. Айзек помахал ему и широко улыбнулся.
— Иди вниз! Скоро сменю тебя. Только броню поправлю… и вот это отнесу в машину, — он кивнул на остатки плазмомёта. — Будет время — посмотришь, есть там что чинить или проще выкинуть.
— Гварза в порядке? — спросил Гедимин. — Зачем он вообще…
Айзек выразительно пожал плечами и перевёл взгляд куда-то вбок и вниз. Гедимин увидел чуть в стороне от его ступни зеркальную чашку. «А, это та, со схемы…» — сармат шагнул вбок, определяя расстояние и угол падения лучей. Чашка стояла там же, где на неисправленном чертеже — её не передвинули ни на миллиметр.
…Ворота горячего цеха никто не открывал — ни внешние, ни внутренние. Вепуат протиснулся вперёд Гедимина, высоко поднял фонарь и довольно усмехнулся.
— Были!
— Я же говорил, — буркнул Гедимин, но Вепуат его уже не слушал — он сновал по ангару, расставляя по местам фонари и разглядывая «выставку» стеклянных штуковин. Гедимин и от двери видел, что все они стоят немного не там, где раньше. Бусы вообще переместились на соседний выступ.