— Много работы, — отозвался Гедимин. — Дом строится. Как прошла плавка?
— Пока жёлтое не посинеет, не скажу ни слова, — донеслось из огня. — Забирай синее. Мы всё сделали по твоему слову. Можешь упрекнуть нас, что мы не Куэнны…
Гедимин досадливо сощурился.
— Ут’таркех, хватит уже, — пробормотал он, протягивая руку за предметом, показавшимся из пламени. Сэта, наполовину высунувшийся из огня, держал детали вентиляционного лючка — короб и крышку, обвязанные «асбестовым» шнуром. Очертания грузчика были размыты, сквозь тело прорастали языки огня, но металл и «асбест» и на вид, и на ощупь были металлом и «асбестом» — никаких плазменных сгустков, никакого мицелия.
…Гедимин раздавил последние искры и накрыл чадящий поддон защитным полем. Теперь дыму не было другого пути, кроме как в вытяжку. Сармат огляделся по сторонам — в «шлюзовой» камере и так было немного свободного места, всё занимала тёплая одежда и снятые цацки, а теперь его совсем не осталось. «Пока жёлтое не посинеет,» — повторил Гедимин про себя и беззвучно усмехнулся. «Аборигены с их традициями… Ладно, работают как умеют. Если бы я всю жизнь тут просидел, тоже верил бы во всякий бред.»
Он сложил готовые детали в стопки и обернул защитным полем. «В бункер отнесу. За десять часов доведу до ума. Надо будет стружку расплавить — металл ещё пригодится…»
— Мастер Хеттийиррн, — раздалось из дверного проёма. Там стоял аса’анский жрец. На сармата он не смотрел — взгляд намертво приклеился к отливкам.
— Чего не работаешь? — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Смотри, занятие закончится.
— Моя рука уже не нужна, — ответил Сэта, по-прежнему не сводя взгляда с отливок. — Я слышал упоминание Шакхи и гул огненных ворот… эти вещи из синего металла вышли из сэтской литейни?
— Ну? — Гедимин запоздало пожалел, что не сделал защитное поле непрозрачным.
— Столько одинаковых странных вещей — не иначе как для дома Пламени, — заметил жрец. — Работа литейщиков Шакхи? И как они с ней справляются?
— Нормально, — буркнул Гедимин. Въедливый взгляд багровых глаз совсем ему не нравился. «Чего прицепился, мать его вулкан⁈»
— Вожди Аса’ана не слышали, что тебе нужны литейщики, — сказал Сэта. — У нас больше мастеров, чем у Шакхи, и они опытнее. У тебя есть причины не доверять нам, но ведь ты даже не проверил…
Гедимин помянул про себя размножение «макак».
— При чём тут доверие⁈ Шакха ближе. До вас я как буду добираться⁈ Нужно доработать и отладить печь, нужен контроль… — он осёкся. «Гедимин, ты идиот! Тебе хотят помочь — ну так пользуйся!»
— Пламени нужна помощь, — выдохнул он, глядя в красные глаза. — Более ценная вещь, чем синий металл. Даже не знаю, как просить…
— Воля Пламени будет законом для Аса’ана, — отозвался жрец; его грива вытянулась кверху и загорелась ярко-жёлтым огнём с серебряными проблесками. — Если речь не идёт о его жизни…
Гедимин резко мотнул головой.
— Мне нужны тросы. Много жёлтых и несколько серебряных.
…Вепуат сочувственно хмыкнул и сдвинул рычажный вентиль до упора. Холодная вода ударила в спину тугой струёй, обжигая кожу. Гедимин со вздохом прислонился к стене. Скафандр наполнялся быстро, но сармату казалось, что жидкость просто испаряется на его коже.
— Ну нельзя же так волноваться, — покачал головой Вепуат. Гедимин не ответил. Стена перед глазами расплывалась, и казалось, что её заволокло водяным паром.
— Традиции, м-мать их вулкан… — пробормотал он, болезненно щурясь, и попытался снять шлем. Вепуат вовремя схватил его за руки.
— Чего «традиции»? Видишь же, бывает от них и польза. Раз уж вышло, что мы — жрецы реактора-бога, так надо же этим пользоваться! Запасёшься тросами… Им ничего не будет от лежания на складе?
Гедимин качнул головой и услышал плеск — вода незаметно подобралась под горло. Вентиль был перекрыт — Вепуат спохватился вовремя.
— Весь запас тросов… Системы управления, блоки, — всё… Если только жрец не соврал… Это же дорогое сырьё. Если они объявят цену…
Вепуат с размаху припечатал ладонь к его груди.
— Никто ничего не объявит. Он сказал, что это безвозмездная помощь Пламени? Сказал. При тебе и твоём реакторе? При вас обоих. Ну и зачем теперь Аса’ану неприятности?
Гедимин безнадёжно покачал головой. Череп не гудел, как при обычном столкновении с бредом, но внутри что-то отчётливо искрило и даже дымилось.
— Какие неприятности? Я один ничего им не сделаю. Целый город, да на их территории… Чем я могу им угрожать? Ирренцием? А они вообще… поддаются уничтожению?
— Вот это вот при них говорить незачем, — тихо сказал Вепуат, уткнувшись в его наушник. — Спокойно, ремонтник. Традиции Сэта пока на нашей стороне. Тросы ты получишь. И никаких неприятностей. Клянусь «трилобитами».
Усмешка вышла хриплой — горло будто заржавело. Гедимин, встряхнувшись, потянулся к клапану — тело слегка остыло, вода нагрелась, пора было её выливать.
— Охладился? — спросил Вепуат, глядя в лицо. — Не. Нужен ещё один цикл. Как это у вас, атомщиков, — круг охлаждения?
— Контур, — пробормотал Гедимин. — И это не про то…
«Тросы,» — пульсировало в мозгу. «Тросы. Седна с ней, с ценой. И с традициями тоже она. Нам нужно строить станцию.»
32 день Воды, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Ночью сбросим энергию, — Айзек протянул Гедимину кольцо из красного «стекла». — Накачай, сколько влезет, и отнеси в машину. Кенен боится, что твои накопители перегружены.
Гедимин сдержанно хмыкнул, но кольцо взял.
— Он что, их сканировал?.. Скажи, чтобы шлем держал закрытым. Опять нарвётся, а мне реактор успокаивать.
Он поднял руку, растягивая поперёк коридора защитное поле, и потянулся к закрытому люку в корпусе реактора. Невидимые щупальца хранителя дёрнулись, нагрелись и растаяли — существо «втянулось» в активную зону. Гедимин незаметно погладил реактор, но хранитель больше не выглядывал.
— Отработаете сброс из шахты? — спросил сармат, глядя, как под холодным зелёным лучом красное «стекло» темнеет. — Если что, подъёмник…
— Не беспокойся, — отмахнулся Айзек, рассеянно глядя на монитор. — Внизу такая стройка, что филки спускаться боятся. Сбросим с поверхности. Потренируются с излучателями, с направлением луча… посмотрят, с чем им тут работать.
— А что, ещё не видели? — Гедимин угрюмо сощурился. «Вроде бы у него подобрались какие-то операторы сброса. Ушли, набрал новых? Мн-да… после того взрыва стоило ожидать.»
— Кто видел, а кто и нет, — отозвался Айзек, переводя взгляд на встроенный в броню дозиметр. — Базовая смена — восемь сарматов. У нас готовы двое. Набираем из того, что подвернулось. А как дойдёт до операторов энергоблока…
Он тяжело вздохнул и облокотился на край пульта.
— Занимайся стройкой, атомщик. Камнем, металлом, эластомерами. С персоналом всё ещё хуже.
…За ночь температура под защитным полем сравнялась с температурой окружающей среды. Убедившись, что ни одна из деталей не деформировалась при охлаждении, Гедимин разрушил барьер. Сигма-сканер «видел» под скальными пластами длинные силуэты, сползающиеся к пещерам. «Три, четыре… ещё два мелких… ага, это авангард, а вот и вся стая. Сопровождающий за ними… и с этой стороны ещё двое. Наверх никто не идёт,» — Гедимин поднял луч чуть выше, присматриваясь к составу и температуре воздуха в пещерах. «Плюс одиннадцать при минус пятнадцати снаружи. Нагрев обгоняет охлаждение, но ненамного. Завтра без резких похолоданий будет плюс тринадцать, возможно, четырнадцать. Крышку можно не двигать. Нагрев без окисления — удобная штука…»
Вепуат, бросив взгляд на чужой сканер, еле слышно хмыкнул и тут же забыл и о приборах, и о стройке. Он развернулся к лагерю и поднял фонарь повыше.
— Весь гравий в ледяных буграх. Чего это он?
Гедимин неохотно оторвался от сканирования. «Какие ещё бугры… А. Верно. Вчера такого не было.»
Вепуат уже присел рядом с округлой кочкой и что-то выцарапывал из-под замёрзшего гравия. Гедимин стал было подбирать физические причины появления обледенелых бугров, но тут же бросил — невысокий холмик имел чёткую симметрию, причём смещённую. «Флора? Фауна?» — сармат поднёс фонарь ближе. Склон, очищенный от мелких камешков, сверкнул длинными гранёными иглами.
— А я-то думал — что всю ночь шуршит? — прошептал Вепуат, выламывая двухсантиметровый кристалл. Это определённо был не лёд — сканер «видел» симметричные поры, ветвящиеся узкие ходы внутри и что-то вроде кровеносного сосуда. Из обломанного торца капнуло на подставленный палец, и жидкость задымилась, стремительно испаряясь.
— Оно колониаль… а нет, одиночное, — поправил себя Вепуат, разглядывая экран сканера. — Много отдельных игл… а почему их сложило в такую форму? А камни… ага-а, выходит, я ему корни обломал. Пос-смотрим…
Он выцарапал из «ледяной» лепёшки — комка тесно растущих кристаллов и их сросшихся оснований — небольшой обломок пемзы, повернул к свету и радостно хмыкнул.
— Точно! Смотри сюда. Это их субстрат. Видишь? Весь изъеден, насквозь. Ничего себе обмен веществ… Хм, а если подогреть?
«Никакие споры на холм не сыпались уже месяц,» — думал Гедимин, пересчитывая «ледяные» кочки на освещённом участке. «Это что-то проросло. И проросло, когда уже неделю держится устойчивый минус. Криофилы, что-то вроде зимних эфемер?»
— Ядро Сатурна! Вот уж чего не ожидал, — Вепуат сунул Гедимину под респиратор экран с открытой базой ДНК. — Видишь, нет? Вот эти вот споры! Всё-таки проросли. А я-то принял их за окаменелости!
Он дохнул на выломанный кристалл и уставился на трескающуюся, вскипающую и испаряющуюся льдинку. Вещество от нагрева взрывалось изнутри, и первой реагировала странная жижа во внутреннем канале. «Криофилы,» — думал Гедимин, осторожно, одним пальцем, проверяя прочность «ледяной» колонии. Лепёшка под давлением погружалась в гравий, потом кристаллы начали отделяться друг от друга. Они были очень прочными, но рано или поздно треснули бы — вот только Вепуат прервал эксперимент, ухватив сармата за запястье и дёрнув на себя.