Абориген в шапке с плавниками резко развернулся, и вся его группа забралась на одну из повозок. Гедимин удивлённо мигнул. Спросить он ни о чём не успел — его уже обступили сердитые тоготцы.
— Мастер Дим-мин! Ты слышал этого рыбоеда⁈ Как можно говорить с такими…
— Потише, ручейник, не зли богов! — донеслось из-под навеса. — А то вместо рыбы будешь глодать камни!
— Если случай вытащил тебя из болота… — взвился один из тоготцев, но тот, кто говорил с Гедимином, лишь брезгливо дёрнул усами.
— У одних богов хватает на них терпения! Мастер Дим-мин, скажи им — может, твои слова просочатся сквозь ил в их ушах…
Гедимин болезненно поморщился. «Традиции, чтоб их! Понятно одно — они опять перегрызлись. Но из-за чего?»
— Что сказать-то? — спросил он, угрюмо щурясь. Пока он договорил, Скогны из разных городов успели обменяться четырьмя репликами, и их вопли становились всё пронзительнее. «Защитным полем разделить их, что ли? Правда же, сцепятся…»
— Что они не могут отказать нам! — проверещал тоготец, глядя сармату в глаза и едва не роняя шапку. — Не могут не продать нам стеклянную скорлупу! Они отказали нам, Тоготу, — и Синви, и Сэви, все рыбоеды! Не продали нам ни осколка!
Гедимин мигнул.
— А с чего должны были?
Скогны, прекратив верещать, быстро переглянулись. Те, кто сидел на повозке, тоже притихли и навострили уши.
— Мы показали им хорошие товары… — заговорил было кто-то из тоготцев.
— Ты, повелитель стекла, можешь же им приказать! — перебил его переговорщик. На повозке громко фыркнули.
— Не продают — значит, не хотят, — Гедимин пожал плечами. — С чего вы вообще к ним полезли? Шихта — из Сфена Огня. Идите с торговлей к Сэта.
Переговорщик, поймав на лету упавшую шапку, растерянно оглянулся на сородичей. С повозки донёсся весёлый визг.
— Сэта! Стоять перед Сэта — нужна смелость. Откуда она у ручейников⁈
— Да что ты, рыбоед… — взвился кто-то из тоготцев. Гедимин с тоской взглянул на генератор защитного поля и ударил ладонью о кулак. Скогны пригнулись.
— Идите в цех, — угрюмо сказал сармат. — Тут есть стеклодувы? Занятия будут сейчас, не вечером. Если придут Сэта — договаривайтесь с ними. Они из Аса’ана. Аса’ан ещё не торгует со Скогнами. Но уже знает про зеркала. И водяного металла у него нет.
…Тоготцы под присмотром Ардана делали запчасти для горелки — похоже, печи для плавления стекла в Тоготе уже достраивались. «Дело за шихтой,» — думал Гедимин, глядя, как аса’анцы собирают из полых стеклянных трубок и шаров странную, явно декоративную конструкцию. «Странно, что за ней пошли к жителям Синви. У них ведь мало, самим не хватит…»
— Говорят, в Шакхе уже горят зеркальные чаши, — пробормотал жрец-«ученик», глядя исключительно на стеклянную конструкцию. — И город наполнен их жаром. Будто бы их печи, где плавят стекло, благословлены жрецами Пламени…
«Надо как-нибудь сходить к ним. Хоть посмотреть, что мы там благословили. Конструкция простейшая, но…» — Гедимин оборвал недостроенный план на полуслове и едва заметно сощурился.
— Будто бы мастера из Шакхи узнали о стекле всё, чему их могли научить, и сравнялись с учителями… — продолжал жрец, бросив быстрый взгляд на Гедимина. — Может ли быть, что мастера Аса’ана…
Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— Стройте печи, — буркнул он, не дослушав. — Знаете вы достаточно. Основные приёмы освоили. Стройте свой цех, я не против.
Сэта, возившийся со стеклянной штуковиной, остановил руку с лезвием и медленно отвёл её от горячего стекла. Второй, зажав ладонью сопло горелки, отключил её и повернулся к Гедимину. Штуковину осторожно засунули в отсек для остывания — всем вдруг стало не до неё.
— Строить свой цех? Свои стеклянные плавильни? — переспросил главный жрец, пристально глядя на сармата. Тот пожал плечами.
— В Шакхе построили. Вы их не глупее. Шихту найдёте. А ульсену для зеркал… ну, вон там Скогны из Тогота. Ищут, у кого выменять шихту.
Сэта переглянулись.
— Карлики? Выменять? Не украсть, не выманить обманом? — жрец недоверчиво шевельнул ухом. — Трудно поверить…
— Жители Шакхи торговали со Скогнами, — сказал Гедимин, мельком подумав — «не исключено, что он об этом и сам знает…». — Здесь, в Элидгене. И в день Земли соберутся снова. Могу позвать и вас. Если договоритесь. Со Скогнами, не со мной. У меня столько ульсены нет.
Он оглянулся на прозрачную стену. По ту её сторону стояли притихшие Скогны и пристально на него смотрели. Отложенные инструменты, не донесённые до стойки, дымились на выступах печи.
— На земле Пламени, по слову его жрецов… — медленно проговорил Сэта, глядя на Скогнов. — Что ж, мы готовы к торгу. Скажи карликам — мы обменяем стеклянную скорлупу на водяной металл. Если всё пройдёт без обмана, им нечего бояться.
— Работайте, — буркнул Гедимин, разрезая защитное поле. На той стороне уже ждали.
— Ты говорил с Сэта не о стекле, — заметил один из тоготцев, пристально глядя на него. — А теперь пришёл к нам…
Гедимин угрюмо сощурился. «Вот всем вот этим должен бы заниматься Маккензи. Он, по крайней мере, умеет.»
— Сэта согласны меняться, — буркнул он. — Им нужна ульсена. В следующий день Земли они будут тут. Привозите металл, и я прослежу, чтобы обмен прошёл мирно.
— День Земли? — Скогны переглянулись, быстро шевеля когтями. — Хороший день. Тогот его не пропустит. Скажи рождённым в огне, что мы придём.
Из цеха Скогны выходили без обычного радостного верещания — и те, кто ждал их снаружи, тоже примолкли. Что-то они обсуждали на ходу, но быстро и тихо — Гедимин не разобрал ни слова. Облегчённо вздохнув, он плотнее прикрыл печную заслонку и взглянул на сигма-сканер. «Текк’ты ещё работают. Бронеход уже уехал. Пойду проверю свои машины.»
В складском «отсеке» было жарко и светло — ярко горела жаровня с отражателем. Кут’тайри, растянувшись в гамаке, скусывал что-то поджаренное с тонкой ветвящейся кости. Жир, капая на подставленную ладонь, сгорал на лету. «Хорошо устроился,» — подумал Гедимин с беззлобной ухмылкой. Он старался двигаться бесшумно, но его уже заметили.
— Лежи, я к машинам, — пробормотал сармат, склоняясь над гудящим агрегатом. «Ритм сохраняется, деформация… пока деформации не видно. Такой срок, конечно, не показатель…»
— Мастера из Аса’ана пришли с утра, — заметил Кут’тайри, нависая над машиной с другой стороны. — Я слышал, новые печи в Шакхе горят жарко…
— Будут проблемы — говори сразу, — предупредил его Гедимин. — У тебя прямая связь с Шакхой. Это я к ним пока доберусь…
— Я бы сказал, мастер Хеттийиррн, — жрец наклонил голову. — Значит, скоро новые печи разожгут и в Аса’ане…
Гедимин, помрачнев, выключил сигма-сканер.
— Вы раньше не враждовали с Аса’аном. Ты был первым. Что ты к нему прицепился?
Жрец быстро отвёл взгляд.
— Спорить с Равными Куэннам… — он приподнял вибриссы и тут же опустил их. — Самое глупое дело. Скоро такие же печи построят Кьюссы в каменных городах. И Джагулы на спинах своих зверей. Любой сможет плавить стеклянную скорлупу.
— Тем лучше, — отозвался Гедимин, но в груди шевельнулось что-то тяжёлое и холодное. «Кьюссы и Джагулы… И те, и другие — не дураки. Сколько будет таких, додумавшихся до оружия?»
— Ты уверен в своей силе, — багровые глаза беглого жреца ничего не выражали. — Ты держишь в руках само Пламя. Что же, и я бы сказал, что этого достаточно…
Гедимин ждал, что ещё он скажет, но Кут’тайри замолчал. Сармат чувствовал затылком его пристальный взгляд, пока не вышел со склада. Он вдохнул поглубже, пытаясь растянуть невидимый обруч на рёбрах, и криво ухмыльнулся. «Думать надо было, когда Вепуат показывал Скогнам красивые стекляшки. Когда впервые пообещал научить. А теперь — уже поздно.»
… — Четыре десятка, — Гварза оглянулся на барак и хмыкнул в респиратор. — Не считая караульных. Забирай всех. Джагулы ещё не нужны? Джегех уже спрашивал.
Гедимин невольно ухмыльнулся.
— Джагулы подождут до вечера. Чтобы сразу с работы — в мойку. От вчерашнего никто не заболел?
— Они живучие, — отозвался Гварза. — Сновидец Урджен говорил что-то про ветер… про какой-то ритуал для тебя. О чём речь?
Гедимин мигнул.
— Понятия не имею. Этот Урджен у них вроде жреца?
Гварза пожал плечами.
— Все их вожаки болтают с богами. Надо полагать, с ничтожным результатом… Эгнаций! — он, оборвав фразу на полуслове, развернулся к пробегающему мимо сармату в пернатой броне. Тот сперва вздрогнул, потом, увидев Гедимина, радостно ухмыльнулся.
— Опять копать?
— Хоть кто-то доволен, — буркнул Гварза, оглядываясь на гудящий барак. На окраине лагеря что-то протяжно зашипело, и раздался гулкий вздох. Потом заскрежетал гравий — что-то массивное перевернулось на другой бок.
— Швы уже сняли, — пробормотал Гварза, ни к кому не обращаясь, и быстро пошёл к живому холму. Гедимин встряхнулся, отгоняя ненужные мысли, и развернулся к бараку.
— Идём за рабочими. Четыре смены — вроде успеваем.
…За Гедимином, похоже, следили — выходя из-под реакторного купола, он увидел вдалеке, у головы сааг-туула, две короткие вспышки. Животное дремало, распластавшись вдоль обрыва; защитных полей, удерживающих его, стало больше. Гедимин замедлил шаг у задних лап — повязки и швы сняли, голую кожу прикрыли «протезами», собранными из срезанных мёртвых чешуй. «Крепления какие-то косые…» — сармат пригляделся, недовольно щурясь. «А. Ему так удобнее. Медицинские крепления. Ладно, отвалиться не должны…»
Джагулы, лежащие и сидящие на земле, зашевелились, едва Гедимин вышел на свет. Часть уже стояла у закрытых пока «ворот». Сармат заметил, что у собравшихся лопаты в руках, нет шапок и очень мало цацек. «Десятеро на ногах, остальные сидят, но готовы к старту,» — думал он, быстро пересчитывая кочевников. Смотрели все на него, кто-то навострил уши, кто-то настороженно прижимал, некоторые даже пытались изобразить улыбку. Получалось у них не лучше, чем у самого Гедимина.