— Иди, — сказал Джагул, медленно опускаясь на камень; его трясло. — Уже можно. Ак-коу приняла подношения.
Гедимин огляделся по сторонам. Джагул, закрывший двери склада, вышел из круга и теперь быстро приближался к неподвижному Джааргану. Летучие моллюски клубились на выходе из долины, дуя в ракушки и играя погремушками. Дозиметр погас.
— Ты цел? — спросил Гедимин у подбежавшего Джагула. Тот вместо ответа склонился над Джаарганом.
— Всё сделано, — бросил он, не оборачиваясь. — Твой песок там. Иди смотреть.
К воротам склада Гедимин подходил с опаской, не выпуская из поля зрения кружащих неподалёку существ. Вой раковин и треск погремушек шёл с двух сторон — видимо, Экеста добрались до маленьких «ворот» на холме. Над обрывом мелькнул силуэт в жёлтом комбинезоне, и Гедимин облегчённо вздохнул — что бы ни происходило тут, филки выжили. «Шатры и волокуши целы. Жаровни горят. Склад…» — он налёг на дверную створку. Отодвинулась она с трудом — в пазы набился песок. Долину вымело дочиста — управляемый смерч ничего за собой не оставил, всё «загрузил» на склад, а вот разбираться в тонкостях хранения уже не стал. Песок громоздился неровными холмами по всему свободному объёму. Гедимин скользнул взглядом по приводам вентиляции — их не было, даже крышки лючков кто-то поснимал. Не было и пульта управления.
Что-то блеснуло в свете фонаря. Сармат наклонился. Из песка выглядывал бок просверленной ракушки. За ней тянулся измочаленный трос с оборванной петлёй. Камешек-противовес из неё давно выпал.
— Гедими-и-ин! — донеслось из-за спины, и сармат, вздрогнув, развернулся к шахте. Рядом с ней над грудой каменных опор стоял Эгнаций и нетерпеливо махал костяным рычагом. Неподалёку, у колодца, сидели двое Джагулов. Один поил другого, придерживая дымящийся бурдюк.
— Сейчас всех поднимем, — выдохнул Гедимин, останавливаясь над опорами. — Иди за машиной. Тебя не задело?
Эгнаций пожал плечами. Короткие крылья за его спиной развернулись и сложились с сухим треском.
— Оно прошло как по нитке. У обрыва ураган, десять метров по холму — полный штиль… Эй! А ты как сюда попал?
Гедимин, отмахнувшись, подобрал опору. Несколько секунд — и каркас подъёмника встал над шахтой. К двоим Джагулам незаметно подошёл третий, тоже с костяной маской, спущенной на грудь. Все трое выглядели измотанными, но хуже всех пришлось Джааргану. Он сидел, склонив голову на грудь, и тяжело дышал. Ему ещё раз предложили питьё — он разок глотнул и снова замер, прикрыв глаза.
— Зря я, похоже, тащил его наверх, — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. — Что-то с ним не то.
— Э-эй! — донёсся из колодца нетерпеливый крик Айзека. — Наверху-у! Все живы?
— Спускаю крюк! — заорал в ответ Эгнаций и, оттеснив Гедимина, сам схватился за рычаги. Гедимин быстро оглянулся на склады — над ними всё мелькали размытые светящиеся тени.
— Отдай, — кто-то тронул его за руку. Сармат мигнул. С его пальцев так и свисал забытый тросик от подвесной ракушки — и она болталась, стуча по броне. «Я что, с ней и собирал подъёмник?» — Гедимин поспешно стряхнул ненужную цацку. Джагул заглянул в неё, оборвал часть троса, остальное смотал и спрятал ракушку под ритуальной накидкой.
— Такого будет много, — ухмыльнулся он, поймав взгляд сармата. — На камнях, в песке, повсюду. Экеста наигрались и бросили. Подбирай, если увидишь. Пригодятся для нового призыва.
Гедимин оглянулся на щёлкающий блокиратор — Эгнаций сматывал трос, и «лифт» быстро поднимался. Его заметно перекашивало — Айзек никак не мог распределить вес равномерно.
— Ваши… ворота с висюльками… они заберут? — спросил Гедимин, прислушиваясь к разноголосому вою. — У вас много таких?
— Всё оставят, — отозвался Джагул; он снова попытался дать Джааргану питьё, но тот был слишком измотан. — Раскидают и бросят. Будет новый призыв — повесим обратно. Найдёшь лепестки — тоже нам отдай. Всё там, в песке. Тебе, наверное, не надо.
Он подобрал и показал Гедимину ярко-синий обрывок крупного цветка. Засушенный лепесток не был скомканным, как померещилось сармату, — он так и рос, изогнутый в зигзаг с пятью резкими изгибами.
— Отдам, — пообещал сармат. Перед глазами стоял смерч, высасывающий песок с восьмидесятиметровой глубины. В нём мелькали лепестки — остатки орнамента, «нарисованного» у шахты, сорванные с её краёв ракушки и сухие семена, брошенные на ветер. «Технологии, мать моя пробирка…» — он вспомнил, как его прижало к стене воздушным потоком, и невольно вздрогнул. «Вот тебе и ритуалы…»
— Уран и торий! — Айзек шагнул на твёрдую землю с ухмылкой и приветственным жестом. — Ну что, принял выполненные работы?
Гедимин угрюмо сощурился в ответ.
— А предупредить нельзя было?
Урджен, выбравшийся из шахты вместе с Айзеком, сел рядом с Джаарганом; его тоже пошатывало, но в бурдюк с тёплым питьём он вцепился жадно. Услышав слова Гедимина, он вскинулся, едва не уронив мех — хорошо, кто-то поймал ёмкость на лету.
— Что⁈ Я говорил тебе, говорил в твои уши! — он попытался встать, но сосед удержал его. — Кому говорил — вот защита⁈
— И верно, — Айзек смотрел на Гедимина с укоризной. — Урджена ты зря не слушал. Впрочем, и я был не умнее.
— Стоять перед Экеста, — пробормотал еле слышно Джаарган, и его вибриссы дёрнулись. — Так ищут смерти. Или того, что над ней. Видно, боги к вам благосклонны.
Гедимин хотел ещё о чём-то спросить, но Айзек резким жестом прервал его.
— Разбирайте подъёмник! — велел он сарматам. — Урджен, вы с Джаарганом можете идти? Я мог бы донести вас обоих. Зверю Хеллуг не пройти в долину — дом помешает.
— Иди с нами, — отозвался Джаарган, поднимаясь на ноги. — Чтобы твои воины не приняли нас за врагов. Хеллуг выполнили обещание. Ты, испепелитель, воины, — собирайтесь и празднуйте. Много хорошей еды и питья в честь насылающей вихри.
Он отхлебнул из почти пустого бурдюка и двинулся к тропе. Один из Джагулов незаметно придерживал его, обхватив за плечо. Свисающие цацки трещали и звенели на ходу — непривычно громко в наступившей тишине. Вой над холмом незаметно смолк. Гедимин оглянулся на склады — мерцающее облако погасло.
— Да, сглупили мы изрядно, — пробормотал в респиратор Айзек, рассеянно глядя на полуразобранный подъёмник. Джагулов на холме встретили — насколько мог разглядеть Гедимин, четверо или шестеро филков. Айзек спустился в долину. Чего он хотел, Гедимин не понял, но точно не помогать с подъёмником или крышкой шахты.
— Но это было крайне… познавательно, — Айзек нервно усмехнулся. — И повезло, что никто, кроме тебя, не полез любопытствовать. Техника безопасности, атомщик! Чем она тебе вечно не нравится⁈
Гедимин убрал руку от шахтной крышки, запечатавшей колодец, и сердито фыркнул.
— А я что⁈ Откуда мне было знать, что это за штука? Что у них вообще что-то получится? Они не сказали «мы наймём Экеста». Они несли что-то про ритуалы…
Айзек тяжело вздохнул.
— Местная терминология. Пора бы к ней привыкнуть! И это, собственно, не найм. Это вежливая ритуализированная просьба. Получится или нет — они сами до последней секунды не знали. Но Урджен совал защиту тебе в руки. Мне вот не совал! Так чего было не воспользоваться⁈
Теперь вздохнул Гедимин. В мозгу искрило. «Если бы хоть кто-то что-то нормально объяснял…»
— Его «защита» — рисунок на камне. Как рисунок может защитить от песчаной бури⁈ Он что, генерирует защитное поле? Там встроенный «арктус»⁈
— Рисунок? — пробормотал озадаченный Эгнаций. Он стоял рядом и переводил взгляд с Айзека на Гедимина и обратно.
— Не знаю, что там за поле, — отозвался командир. — Физик здесь ты, вот ты и выясняй. Но Джаарган и Урджен стояли посреди бури. И те, кто закрывал склад и поднимал ворота — скорее всего, тоже. Кого-то из них расплющило о скалу?
Гедимин угрюмо сузил глаза. «Я видел. Я трогал тот орнамент. Там нет ничего. Никакого барьера. Никакого гасящего потока. Это бесполезный рисунок. Почему он защитил их?»
— Иди отдыхай, — сказал Айзек, заглянув ему в лицо. — Семь часов до твоей смены. Ложись спать. Или ройся в песке — ищи ритуальные ракушки. Что-нибудь, что не трогает мозг. Твой, похоже, сейчас плавится.
— Дозиметрия… — Гедимин покосился на приборы, вспоминая, как мигали светодиоды. «Надо замерить фон орнамента,» — запоздало сообразил он. «Если ещё не стёрся. А потом — попробовать воспроизвести. Жаль, ветер стих…»
— Куд-да⁈ — Айзек накрыл экран ладонью. — Дай мне запись, держи мою — но до утра ничего не трогай! У тебя и так глаза мутные. И я хорош, не подумал…
Он крепко взял Гедимина за плечо и развернул к тропе. Тот не сопротивлялся. Перед глазами стояли зубчатые графики интенсивности излучения. «Сигма-излучение воспроизводимо. Пульсации повторяемы. Разобрать их и повторить. Без посторонних и в безопасных условиях.»
…Вепуат восторженно взвыл.
— Ядро Сатурна! С этим карантином пропустишь всё на свете! — он навалился на прозрачную переборку, и она жалобно захрустела. — Ты стоял прямо там? Всех видел, всё записал? Даже поднялся и досмотрел до конца? А мне отсюда даже слышно было плохо… Значит, можно поднять песок без лопат и мешков? Гедимин, а завтра у них так же получится? Текк’ты ведь ещё надробят. И послезавтра тоже. Какая периодичность у этого их ритуала? А максимальная грузоподъёмность? Если они тридцать тонн вымели — шестьдесят тоже выметут? Тогда можно и филков не трогать…
Гедимин фыркнул.
— Если бы филки могли так же — не трогал бы. А с периодичностью… Эти ритуальщики обратно еле шли. Я думал, Джааргана придётся нести. Он будто сам одной лопатой весь песок перекидал. Навряд ли до завтра отдышится. Разве что послезавтра…
Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Осмотреть бы его до ритуала и после. Интересно, отчего такая усталость? Если бы утомлял вой, ему ещё с утра было бы плохо.
— Не надо было мне тащить его наверх, — пробормотал Гедимин; ему было не по себе. — Может, переволновался…
Вепуат качнул головой.
— Джагул? От подъёма по стенке? Ты видел, как их зверюга по холмам ползает? А они на ней — и с панциря не падают. Нет, тут другое… Жаль, ты его не просканировал!