Свет, проходя сквозь полупрозрачный защитный купол, упирался во что-то огромное и тёмное. Гедимин ошеломлённо мигнул, разглядев на выросшей за ночь «стене» выпуклые пластины, наползающие друг на друга. В двух шагах от душевой, мордой к открытой двери, лежал сааг-туул. В свете жёлтых фонарей белела длинная «миска», свёрнутая из защитного поля; от неё шёл пар. Зверь уткнулся в неё бронированной мордой; казалось, ничего не происходит — только половина содержимого «миски» вдруг исчезала. От неё вглубь ангара душевой уходил наклонный жёлоб, где-то у его начала стоял филк со шлангом. Возможно, их было несколько — опустевшая «миска» наполнялась раньше, чем сааг-туул успевал сделать следующий глоток. Над ёмкостью, отойдя чуть в сторону, стоял Кенен Гварза. Он покосился на Гедимина и приподнял руку в приветственном жесте.
— С мытьём погоди. Стараемся удерживать тепло, но душевая всё же остынет.
Сааг-туул сделал беззвучный глоток и снова замер мордой в «миску». Выпуклые пластины его панциря покрылись сине-белыми узорами — водяной пар конденсировался на остывшей броне. Гедимин покосился на термометр и еле слышно хмыкнул. «Минус тридцать пять. Родник за холмами, видимо, замёрз. Постепенно подмёрзнет и водоносная линза. Там есть следы ледяного разрушения. Иногда холод её всё-таки достаёт. Надо учесть…»
— Не ошпарится? — спросил он, кивнув на пар, идущий от «миски». С загривка зверя негромко рявкнули. Там сидел Джагул. Цацки, нашитые на его накидку, присыпало инеем. «Термоизоляция работает,» — Гедимин беззвучно хмыкнул.
— Довольно, — сказал Джагул и постучал кулаком по лбу животного. Существо не отреагировало. Гварза поднял руку, и «миска» перевернулась широкой частью кверху и втянулась в душевую. Сармат прикрыл дверь.
— Приводи зверя сюда, — сказал он Джагулу, пытающемуся поднять животное. — В долине уже не будет ничего, кроме льда.
Сааг-туул с протяжным шипением стравил из внутренних полостей воздух и нехотя приподнялся с земли. По его панцирю стучали уже со всех сторон. Недовольно встряхнувшись, он качнул головой в сторону Гварзы, едва не вдавив его в стену душевой, и, плавно развернувшись, побрёл к спуску. Его передние лапы уже встали на склон, когда задние отошли от ангара. Хвост, удерживаемый параллельно земле, тянулся за ним ещё долго. Гедимин провожал его взглядом, машинально выискивая «защёлки» на позвонках глубоко под бронёй. Часть «фиксаторов» была на самом панцире; все они не давали хвосту упасть.
— Пять бочек, как они сказали, — хмыкнул Гварза, глядя «передвижному лагерю» вслед. — Чтобы сердца зверя не замёрзли.
— Сердца?.. — Гедимин покосился на сигма-сканер — все «поперечные срезы» живого сааг-туула были где-то там, если только Вепуат не стёр их. «Ну да, логично. Одному насосу мощности не хватит. Тем более — с ограничениями живой плоти…»
…Над выставленными в ряд полевыми кухнями валил пар. Аборигены открыли в навесах проёмы, чтобы не задохнуться, — в котлах уже что-то кипело. Двое, закутанные в несколько слоёв шкур, выламывали что-то со дна бочонка. Гедимин издалека подумал, что они дробят замёрзшую органику палкой, но нет — у них были костяные ломики с каменными вкладышами, лишь чуть-чуть отличающиеся от местных топоров.
— Мастер Дим-мин! — из-под тоготского навеса кто-то выглянул. — Ты уже открываешь дом стекла? Подожди немного! Уже почти докипело, мы позовём Броннов следить…
На алвенской повозке пронзительно заверещали, но тут же заткнулись — холм едва заметно дрогнул. С края дальнего плато с громким треском упал камешек. Гедимин взглянул на сигма-сканер. «Текк’ты,» — он снял с костяного штатива над обрывом зелёную стекляшку-светильник и повесил красную. «Быстро работают. Надо будет вытащить лишние блоки — места внизу всё меньше.»
…Череп из стекла, замутнённого сажей, выглядел довольно реалистично. Пока его несли остывать, Гедимин успел разглядеть зеленоватые ростки, торчащие из него во все стороны. Смотрелось, как паразитарная инвазия, но Скогны-мастера были довольны — видимо, по их представлениям это означало что-то более приятное. Череп со всеми предосторожностями поставили в «холодный» отсек печи и ушли в «шлюз», обсуждая на ходу похолодание и завтрашние ритуалы вокруг ступенчатого маяка. Гедимин вспомнил, что обе башни так и остались на «восточной», развёрнутой к восходу, окраине лагеря, и на секунду задумался — переберутся аборигены на время к ним, одевшись потеплее и согреваясь от жаровен, или перетащат их ближе к повозкам. «Сами не доволокут. Если возьмутся, надо будет помочь.»
— Мастер Хеттийиррн, — нарушил его ленивые размышления стеклодув-Сэта. Эти «ученики» сегодня взялись зеркальную чашу-отражатель сделать ещё и ажурной, чтобы больше тепла уходило в стороны. Конструкцию обернули «асбестом» и вручили одному из мастеров. Гедимин смотрел на неё с сожалением — он думал сам её испытать, а то от Сэта отчётов об испытаниях не дождёшься…
— Любопытная штука, — сказал он вслух. — Но — осторожнее с закупориванием. Теплу нужен отток.
Сэта шевельнул ухом.
— Мы хотели попрощаться с тобой. Впереди много неприятных дней. Ворота всех городов будут закрыты. Мы ответим на твой призыв в любой из дней, и мы помним, что намечено на день Земли, — но завтра Аса’ан закроется и не откроется до последнего дня Льда.
Гедимин мигнул. «Верно. Они теплолюбивые. Если снаружи будет минус шестьдесят… ну, минус сорок, с поправкой на климат… конечно, все дырки будут закупорены. Hasu! В Шакхе ведь тоже… а я там не был незнамо сколько… Мать моя пробирка!»
— Закрывайтесь накрепко, — вслух сказал он. — Греть атмосферу — никакого кейека не хватит. В цеху всегда будет тепло, а для торговли сделаю отопляемый отсек. Печи у вас уже свои, шихты наберёте. Будем переговариваться через портал.
Сэта на мгновение приложил ладонь к его груди.
— Сила Пламени да не иссякнет! Через пять дней мы будем смотреть на огни. Если загорятся, мы увидим.
…Метеорологический свиток на стене барака удлинился на семь строк. Гедимин читал их и угрюмо щурился. «Кислота с неба, блуждающие падальщики… интересно всё-таки, почему не стали есть мёртвых Джагулов? Растерзали и всё бросили… Потом похолодание на сотню градусов. И ещё зелёный туман… та дрянь, что делает что-то странное с костями. Санки спрятать подальше. Что ни начало месяца, то неделя летит в утилизатор. Местный климат, чтоб его…»
…В подземные полости звуки добирались с трудом — а может, их заглушало шарканье ковшей и шорох песка. Поднимаясь на поверхность с очередным грузом, Гедимин услышал издалека посвистывание, прерывистый вой, шорох и перестук.
— Кочевники? — спросил он, оглянувшись на Эгнация. Сармат, задумавшийся у подъёмника, успел покрыться инеем, и теперь чёрные перья отряхивались и с треском ложились на броню.
— Они, — Эгнаций сдержанно хмыкнул. — Начали пару минут назад. Опять будет эта… управляемая буря?
Гедимин ухмыльнулся. Вой раковин смолк, сменившись рявкающими воплями Джагулов.
— Иди наверх. Предупреди местных, пусть ставят отвлекалки. Песок я донесу.
…Таскать мешки без волокуши, бесполезной без тяглового зверя, было тяжело, но процесс шёл в разы быстрее. Филки, выбираясь наверх, недовольно щурились и всячески изображали усталость — пока Гедимин выгружал песок, не хватало времени поболтать, сидя на камне, и снова притвориться работающими за пару секунд до его появления. Гедимин морщился, вспоминая, как его всегда раздражали охранники со станнерами, маячащие за спиной. «А это, оказывается, необходимый элемент. Без него не работается. Из чего бы сделать станнер?»
Световой гейзер на «востоке» давно отгорел. Гедимин, удивляясь внезапной тишине, поднял руку, «трогая» ветер. На холме что-то шуршало и посвистывало, но еле-еле, даже не в четверть силы. «Ритуал закончился, и всё успокоилось? Это мы засиделись в шахте?» — он покосился на часы и недоумённо пожал плечами. «Да нет, как в прошлый раз… А, можно подумать, Джагулы по часам шаманят! Стало холоднее, глотка быстрее устаёт, вот и свернулись чуть раньше. Где они, кстати?»
Не успел он подняться на холм, как вдалеке затрещал гравий. На опустевший склон, ломая лапами лёд, взбирался сааг-туул. Далеко он не пошёл — улёгся брюхом на тропу, уткнувшись мордой в гравий. Двое кочевников скатились с его холки. Один держал в руке ведро из шкур, другой — тонкую кость, с которой свисало что-то длинное, раздутое, в шипах и радужных переливах. Филки-патрульные, на ходу расправляя плечи, заступили им путь. Из-за бронехода к ним уже быстро шёл Гварза. Эгнаций, оглянувшись на Гедимина, тоже ускорил шаг.
Когда ремонтник нагнал его, все уже успокоились. Ведро стояло у ног Гварзы, кость со свисающими с неё тушками держал в руках озадаченный филк. Весила она, похоже, больше, чем казалось.
— Лучшая добыча, — Джагул, слегка наклонив голову, резко взмахнул пальцами и свёл их в замок. — Ветер в эти дни не слишком щедр.
«Они охотились? На кого⁈» — Гедимин покосился на складчатое небо. В глубине серо-чёрных складок вспыхивали неяркие красноватые разломы. Ни одна тень среди них не мелькнула.
— Рано вы ушли с того места, — заметил Гварза, разглядывая содержимое ведра. — Я слышал, такие воронки не иссякают по три дня.
Джагул шевельнул вибриссами.
— В тёплые дни. Сейчас холодно. Помёт замерзает — больше никто не слетается. В дни Льда, бывает, не успеваешь поставить ловушку.
Гедимин мигнул. Вспомнилась яма в Сфене Огня, наполненная помётом сааг-туула, и живой смерч над ней. «Так это их обычный способ охоты? Просто в тот раз они и так были сыты? М-да. Удобно.»
— Отнеси в машину, — сказал Гварза Эгнацию. — Пусть Альгот посмотрит. И сканы ДНК, разумеется.
С холки зверя спрыгнул ещё один Джагул. На его груди висела спущенная с головы маска-череп. Её подвески на ходу бренчали — шёл Джагул быстро, уже издалека разглядев Гедимина, и направлялся прямо к нему.
— Подарок приняли, — пробормотал один из кочевников, отступая с его дороги и прижимая уши. Джагул не обратил на него внимания.