— Вас всего четверо, — услышал Гедимин угрюмый голос Ардана. — И их четверо. Места у печи хватит всем, инструментов тоже. Вы работать собираетесь?
Кто-то сердито взвизгнул, следом заверещали. Ардан вполголоса помянул спаривание «макак».
— Мастер стекла сказал — дай инструмент!
— На что тебе инструмент, рыбоед? Ты стекла не нюхал!
Гедимин с тяжёлым вздохом отодвинул дверную створку и вошёл в цех. На секунду стало тихо.
— Мастер Дим-мин! — очень сердитые Скогны в меховых накидках глядели на него снизу вверх. Четверо, уже без накидок, сгрудились у печи, держа в руках трубки и штыри — не как инструмент, а как дубинки, и явно готовились к драке. Гедимин молча дёрнул рукой, растягивая между двумя «отрядами» защитное поле. «Это для начала.»
— Вот только подумал спокойно с ними позаниматься… — Ардан развёл руками. — Четверо тоготцев, свободная печь… и эти вот. Гедимин, ты не сильно занят? Возьмёшь новичков?
— Что случилось-то? — спросил сармат, недовольно щурясь. «Вот не зря Вепуат разводил все племена по разным сменам. Тоготцы и синвийцы вместе не работают. Только грызутся.»
— Все, кто у нас выучился, уехали в Синви и Сэви, — быстро проговорил Ардан. — Мастеров тут не осталось. А эти четверо — из Синви. Приехали готовить. А теперь им интересно учиться. Их мастеров нет, тоготцы учить их не хотят. А я с нуля сам не помню. С чего там начинают-то?
— С шихты, — отозвался Гедимин, заглядывая в соседнюю печь. С вечера филки загрузили её чёрнопесочной рудой; газ уже вышел, осталась горка чёрных кристаллов. Гедимин выгреб дымящийся песок на поддон и повернулся к Скогнам.
— Кто из Синви? Идите сюда.
Подошли не все — двое остались на месте, только сильнее нахохлились. Один из подошедших нерешительно стянул с головы шапку.
— Ты нас пустишь учиться?
Из-за прозрачной «стены» кто-то насмешливо взвизгнул, но окрик Ардана прервал «веселье» — Скогны зашуршали стеклянной скорлупой и зазвенели захватами.
— Пущу, — буркнул Гедимин. — Вылезайте из шуб, тут жарко. Вы, двое, кого ждёте?
— Ты позвал тех, кто из Синви, — проверещал абориген; усатое лицо уже блестело от пота — в цехе и впрямь было жарко. — Мы из Сэви.
— Уран и торий… — пробормотал Гедимин. Хотелось приложить ладонь к лицевому щитку, но он сдержался.
— Нет у меня ни места, ни времени, чтобы учить каждого Скогна отдельно. Или вы все вместе встаёте к печи и учитесь, или все вместе идёте… в ущелье.
Он задвинул заслонку и прислонился спиной к печи — осторожно, чтобы не повредить конструкцию. Скогны переглянулись. Один из сэвийцев нерешительно приподнял шапку.
— Мы не говорили дурного про Синви и его мастеров. Мы — не тоготцы.
— Наши города на одной реке, — синвиец сунул снятую шапку под мышку и развязал пояс. — Повесим одежду на крюки, как тут заведено. У ручейников нет даже своей шихты! Ходят и клянчат по углам. О чём говорить с ручейниками⁈
…Защитное поле Гедимин не убирал, пока все, кроме сарматов, не ушли из цеха. Из приоткрытого продуха донеслось что-то про рыбоедов — Скогны, огибая цех, продолжали разговор, но до драки вроде бы не дошло. Гедимин с тяжёлым вздохом задвинул заслонку и пересчитал инструменты.
— Чего они? — спросил озадаченный Ардан. — Я думал, Скогны мирно живут.
Гедимин пожал плечами.
— Говорят, между городами нет войн… Инструмент ломать не давай. У них есть когти и зубы, для драки хватит.
…У душевой, на обочине дороги, лежал сааг-туул. Четверо Джагулов втаскивали к нему на спину гроздь булькающих бурдюков. Ещё двое кочевников стояли внизу и цепляли бурдюки к «тросам» с присосками. Гроздь становилась всё длиннее.
— Э-эй! — протяжно крикнул кто-то из филков; он стоял на трапе бронехода и смотрел в сторону Гедимина. — Ста-арший! Кро-овь сда-ал?
…На лабораторном столе громоздились кровезаборники, уже наполненные и подписанные. Филк-медик молча прицепил последний пустой к запястью Гедимина, подписал его на ходу, так же молча отцепил и положил в общую кучу.
— Гедимин? — донеслось из-за отодвинутой переборки. — Это ты там?
— Кому ещё, — буркнул филк, не глядя на сармата. — Перед каждой декомпрессией только его и ищут. Тут не хочешь сдавать — ездил бы в Ураниум.
Гедимин, пропустив его бормотание мимо ушей, вышел в соседний отсек. Вепуат, увидев его, радостно ухмыльнулся.
— Последние проверки — и завтра я на воле, — он хлопнул двумя ладонями по перегородке. — Пропустил, конечно, всё на свете.
— Завтра кислотный дождь, — нахмурился Гедимин. — Сиди в лаборатории.
— Дождь в минус сорок? — Вепуат хмыкнул. — Скорее снег. Там есть хоть что-то, что в минус сорок не замерзает?
Гедимин заглянул в передатчик. Новейшие данные по химии были у Альгота, то, что скидывал сармату Айзек, всегда устаревало на неделю-две; но вещества, обычно проливающиеся из атмосферы Равнины, там были — полный список известных на сегодняшний день.
— Любопытно, — пробормотал он, глядя на таблицу. — То, что замерзает при наименьшей температуре, всегда выпадает последним. А при минус сорока… выходит, только оно и не замёрзнет.
— Кислотный снег, — Вепуат ухмыльнулся. — Такого я здесь ещё не видел. С утра отберу у Эгнация скафандр — такое пропустить нельзя.
…Когда Гедимин выбрался из лаборатории, бурдюки со спины сааг-туула уже не свисали, но зверь не ушёл — ему принесли воды и вливали в приоткрытую пасть. Рядом с кучкой Джагулов, обвешанных меховыми хвостами и бусами из зубов, стоял Кенен Гварза, и Гедимин направился к нему.
— Зверь не любит холод, — услышал он голос Джагула. — Будет тяжело ходить, много спать. Но выживет. Раньше Хеллуг уходили с другими в тепло. Здесь никогда не зимовали. Но слышали, как это бывает.
— Следите за зверем, — сказал Гварза. — И за собой. Если холод будет сильнее, чем он может выдержать, мы построим ему укрытие. Кет, что скажешь? Это животное влезет в подогреваемый купол?
Гедимин пожал плечами.
— Должно. Если не долбить купол, много энергии он не потратит. Можно построить хоть на весь месяц.
Джагулы переглянулись.
— Не надо твёрдого воздуха, — нахмурился один из них. — Зверь глотнёт и задохнётся. Лучше ставь стену на том краю холма. Все воины оттуда ушли. Ваши дома тут, как на блюде, — бери и ешь.
Гедимин сдержанно хмыкнул.
— Вы уже пробовали съесть. И не вы одни.
— Кет! — Гварза исподтишка показал сармату кулак. — Вы, Хеллуг, обещали служить Пламени. Вы вроде как воины? Прикройте тот край холма. Мелкую угрозу ваш зверь растопчет. Будет серьёзная — мы услышим, пришлём подкрепление.
Джагулы снова переглянулись, недовольно дёргая вибриссами.
— Воин с одним ножом — конечно, тоже воин… — пробормотал один из них, глядя в землю. Гварза резко качнул головой.
— Оружие вам возвращать рано. Кет, у тебя было к ним дело? Если нет, я отпущу их.
…Текк’ты сгребли песок на дне пещеры в длинный невысокий бархан. Работы было на одну смену, и из «передвижного лагеря» пришли, кажется, одни вожаки. Гедимин насторожился было, но песок перекидали быстро — он дольше возился с подъёмником и разгрузкой, забивая последнюю ячейку склада.
— Купальня… — начал кто-то из Джагулов, когда сармат позвал их к «лифту». Гедимин кивнул.
— Будет. Сразу с подъёма. Ненадолго — смыть песок.
«Надо будет выделить кочевникам банный день,» — подумал он. «Восьмого, в конце недели? Не годится. Тогда моются Скогны. Будет много визга. Тогда — седьмого, в предпоследний день? А девятого, в „понедельник“, поменять все фильтры…»
— Джаарган спрашивал, когда новый призыв, — повернулся к нему один из Джагулов. — Послезавтра он будет в силах, но сам день — очень плохой.
— Пусть сидит спокойно, — отозвался Гедимин. — Пока не потеплеет, никого призывать не будут. Так… Ты ведь Урджен?
Кочевник шевельнул ухом. Гедимин снова вгляделся в шрамы на гиеньем «лице» — их было мало, такие, кажется, получал рано или поздно почти каждый Джагул… для опознания они не годились.
— Ты вождь или жрец? — спросил сармат. Подъёмник полз вверх по шахте — медленно, с тихим скрипом и щелчками.
— Урджен — сновидец, — отозвался кто-то из Джагулов. Остальные согласно рыкнули.
— И вождь? — Гедимин покосился на украшенные пояса «вожаков». Что-то общее в их украшениях было точно, оставалось свести сходства и различия в систему…
— И вождь, — согласился Урджен. — Нет жрецов. Это у Кьюссов. Говорят — боги чаще им отзываются. Кьюссы всегда много говорят…
Гедимин увидел кривую ухмылку.
— Джаарган — кто? — спросил он. — Тоже вождь?
Кочевники переглянулись.
— Джаарган умён, — Урджен склонил голову на грудь. — Был вождём. Теперь — нет. Не удержит оружие.
Он вывернул ладонь вбок и пошевелил искривлёнными пальцами, будто пытаясь что-то схватить.
— Он только… говорит с богами? — не отставал Гедимин — до поверхности оставалось ещё метров двадцать. — Как жрецы?
— Нет жрецов, — отозвался ближайший Джагул, угрюмо прижимая уши. — Джаарган — он думает. Хорошо, но медленно. Всё медленно. Умеет учить. Говорит дело. И боги его слышат. Всё.
— Джаарган слабый… — пробормотал кто-то из кочевников, но на него тут же рявкнули со всех сторон, и он замолчал. Гедимин беззвучно хмыкнул. «Информация. Не знаю, зачем, но может пригодиться.»
— Кто становится вождём? Любой, кто силён и держит оружие? — спросил он.
— Верно, — отозвался Урджен, глядя на сармата исподлобья; чем дольше Гедимин его расспрашивал, тем сильнее он настораживался — и явно считал метры до поверхности. — Если не дурак, этого довольно. Вождь-дурак — плохо.
Гедимин согласно ухмыльнулся.
— Ты не дурак. Почему ты вождь — вижу. А сновидец? Ими как становятся?
Джагулы переглянулись. Со всех сторон глухо зарокотало.
— Не становятся. Это с рождения, — ответил угрюмый Урджен. — У чёрных панцирей нет сновидцев?
Гедимин пожал плечами.
— Сны видят все. Но смысла в них, как правило, нет. Просто