«Транспорт» кочевников нашёлся под другим склоном — рядом с реакторным бункером. Живой холм лежал в ущелье, подобрав под себя лапы. Гедимин посветил на него — существо не шелохнулось, только слышно было, как воздух со свистом входит в невидимые дыхальца.
— Все лежат и не шевелятся, — прошептал Вепуат, глядя на экран сигма-сканера. — Светильники… не вижу светильников. Только цера на стенах. Даже новой не намазали — что светилось, то и светится.
— Может, у них нет больше церы, — отозвался Гедимин. Джагулы его не интересовали. Он задумчиво смотрел на тёмный ангар душевой. Из продухов тянуло горячим воздухом — тепло «термоэлементов», спрятанных в складках стен, шло в основном внутрь, но разница с «забортной» атмосферой всё равно составляла полсотни градусов, и сквозняк казался обжигающим. «Трубопровод не обмёрзнет,» — думал сармат. «Скважина тоже. Со временем придётся подогревать озеро. Серьёзные заморозки до него доберутся…»
— Интересная разница в подходах, — прошептал Вепуат. Громко говорить не хотелось — даже треск ледяных кристаллов под ногами неприятно бил по ушам. Холодный тёмный воздух казался Гедимину вязким и постепенно застывающим.
— Одни сбиваются в кучу и зажигают весь свет, — Вепуат, опустив фонарь, задумчиво смотрел в темноту. — Другие лежат по одному в ячейках с минимальным освещением. Ничего не гасят, но и не зажигают. Они все по одному, ты заметил? Кто-то даже ушёл в нежилые ячейки. Принёс подстилку и лежит там. И… похоже, они чем-то опились. Наркотик или седативное — не разберёшь…
— Чтобы не чувствовать боли, когда их будут жрать? — Гедимин вспомнил щитки обшивки, порванные когтями до металла, и его передёрнуло. — Что там за наркота?
Вепуат покачал головой.
— Не настолько хорошая, ремонтник. Думаю, всё-таки слабое седативное. Так, на расстоянии, разобрать трудно. Но дыхание почти не замедлено, пульс в норме…
Гедимин покосился на дозиметр. Сарматы стояли у реакторного купола, но прибор показывал меньше милликьюгена, и интенсивность медленно снижалась.
— Икси на подходе, — буркнул он, оглядываясь по сторонам. Фонарь у пояса горел вроде бы ярко, но световое пятно вокруг сармата незаметно сузилось почти на метр.
— Верно, — Вепуат с досадливым вздохом выключил сигма-сканер. — Пора по укрытиям. Интересно всё-таки, о чём думают Джагулы, когда так лежат. И кто сильнее боится…
Гедимин оглянулся на тёмный ангар и еле слышно хмыкнул.
— А получается — сегодня Икси впервые зайдут в душевую. Тут всегда горел свет, когда они приходили. А сейчас темно. Интересно, они поймут, что это такое?
Вепуат ухмыльнулся.
— Навряд ли. Вода в цистернах. Открыть вентили — надо ещё догадаться… — он внезапно фыркнул в респиратор. — Гедимин! А ведь, если догадаются, — сольют тебе всю воду.
— Цистерны почти пустые, — пробормотал сармат, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Пусть сливают… Как думаешь, они любят купаться?
Вепуат сдержанно хмыкнул.
— Точно не скажу. Но если ты падальщик, и ты разумен, — без гигиены никак. Заметил — никто не говорит, что от Икси воняет? А чтобы от падальщика не воняло, нужно очень постараться…
Гедимин машинально тронул респиратор. Не то чтобы ему хотелось опытным путём проверять, чем пахнут Икси, и за сколько метров заметно их приближение…
— Ядро Сатурна! — Вепуат встряхнулся, но это не помогло — его перья так и стояли дыбом. — Теперь — точно пора. Ты в барак?
— Ага, — отозвался Гедимин, ускоряя шаг. Световой круг сузился ещё на метр. «Рано они сегодня. Обычно приходили в дневную смену… Ну да — часов у них нет, расписания тоже…»
Вепуат помахал фонарём на прощание и почти бегом скатился на дно ущелья. Гедимин, прикрыв светильник ладонью, встал на краю обрыва. Он видел, как маленькое световое пятно сливается с большим, окружающим ангар, и втягивается в него — «шлюз» открылся и снова закрылся.
Гедимин покосился на сигма-сканер — под холмом мелькнула первая полоса ряби. Он, не убирая ладонь с фонаря, сделал пару шагов и упёрся в стену темноты. Он точно знал, где стоит здание цеха, но это не помогало — даже гравий под ногами сейчас как-то странно изменялся, и сармат не удивился бы, если бы здание сдвинулось.
«Неудобно. Но — эти существа свет не любят,» — Гедимин, досадливо щурясь, накрыл фонарь колпаком. Всё, что он мог теперь разглядеть, — два отдалённых ангара за световыми стенами. Повернувшись к ним спиной, он нащупал стену цеха и пошёл вдоль неё, прислушиваясь к шорохам. Хотелось включить сигма-сканер, чтобы хоть что-то различать, — но его экран излучал свет и мог кого-нибудь привлечь — или спровоцировать.
«А они не такие уж тихие,» — понял сармат, замерев на углу. Теперь, когда под его ногами иней не трещал, он слышал быстрые шаги с разных сторон. Судя по звукам, Икси передвигались короткими перебежками, почти не касаясь поверхности, но кристаллы под их лапами всё-таки хрустели.
Шорохи смолкли, когда сармат отодвинул дверь ангара. Рука, просунутая внутрь, на долю секунды упёрлась во что-то плотное. Из ангара донёсся тихий звон стекла. Потом зазвенело громче — кто-то из пришельцев наткнулся на бусы, оставленные Вепуатом. Гедимин замер у стены. Что-то плотное налетело на него. В темноте вспыхнули белесые точки — ровно шесть, все — на небольшом расстоянии друг от друга. Сармат приподнял ладонь, показывая, что безоружен. Что-то ощупало пальцы и скользнуло мимо. Звон в ангаре стал громче.
Гедимин слушал его секунд пять — Икси и впрямь заинтересовались «погремушкой». Её толкали с разных сторон, иногда — с двух одновременно; свисающие нити сталкивались, звон становился громче. «Надо было у местных одолжить их ветряные цацки,» — мелькнуло в голове Гедимина. «И дудочки повесить там, где тяга. Если их так интересует источник звука…»
Он тихо вышел, прикрыв за собой дверь. Что-то скользнуло мимо — сармат опознал его только по движению воздуха. Он повернулся на свет — вытянутое жёлтое кольцо заметно сузилось, но ещё горело, и между его краями и стенами барака оставалось метра три. «Надеюсь, Гварза это отслеживает,» — подумал Гедимин, ускоряя шаг. Под ногами затрещало, ступня машинально сложилась и тут же заныла — наступать на иглицу было неприятно даже в скафандре. Что-то, проскользнув мимо, задело обшивку. В темноте вспыхнули три пары белесых точек — и тут же растаяли.
Сканер всё-таки пришлось включить. В его луч попали десятка два рябящих полос и чьё-то чешуйчатое плечо — непроницаемый кусок материи, тут же растворившийся в ряби. Гедимин даже не был уверен, что на нём чешуя. «Но это определённо не шерсть,» — решил он, прикрывая экран ладонью. Свет всё равно просачивался, и прибор пришлось выключить. «Семнадцать шагов до душевой. Через три шага обогнуть иглицу. Очень твёрдое растение…»
Дверь душевой была закрыта. Гедимин отодвинул одну за другой створки «шлюзов», в очередной раз убедившись, что это невозможно сделать без шума. Внутри было тихо, под ногами не плескалось, — воду с самого утра, с тех пор, как искупались и ушли филки, никто не открывал. Гедимин сощурился в темноту, жалея, что не видит вентилей, — трогали их или нет?.. На высоте двух метров сверкнули и пропали белесые точки, собранные по шесть вместе, — сармат насчитал четыре скопления, но не был уверен, что это разные особи.
— Эхм… хорошей темноты, — вежливо поздоровался Гедимин, запоздало сообразив, что тут существа, и что его видят. На каком языке он это говорит, он не знал, — вся надежда была на «автопереводчик». Что-то прошуршало вдоль стены, кто-то задел в темноте свисающий шланг и тронул когтем вентиль. Гедимин двинулся вперёд — медленно, придерживаясь за стену над «бочками» с волокном. Рука наткнулась на что-то плотное у вентиля, но сгусток тут же растаял. Гедимин ждал скрежета когтей, но было тихо — никто не пытался располосовать обшивку или сорвать с плеча сфалт.
— Здесь купальня, — сказал сармат, подбирая свисающий шланг; его сняли с креплений, но вентиль остался нетронутым — видимо, не поняли его назначения. — Это как горячий источник, только управляемый. Любите воду?
Их было больше десятка — белесые скопления точек, вроде светящихся, но ничего не освещающих, зажглись с трёх сторон.
— Вон там бочки с водой, — Гедимин кивнул на невидимые цистерны. — От них проложены трубы. А это их выходы. Вот так открываются…
Он тронул вентиль, направив струю вертикально вверх. Напор при почти пустой цистерне был невелик — на скафандр упало всего несколько капель. В темноте что-то зашипело. Светящихся точек стало больше.
«Молчат, но не уходят,» — думал Гедимин, следя за белесыми точками. «И вроде не шарахаются. Направить на них? Нет, лучше между ними, в стену…»
— Вода тёплая, — сказал он, опуская шланг. От стены поток отрикошетил, забрызгав броню… и, судя по звуку, упёрся во что-то, кроме камня. Плеск был другой, немного глуше. Гедимин закрыл вентиль.
— Забыл — вам же вытереться нечем…
Холодная клешня сдавила его пальцы, прижимая к вентилю. Когти не скрежетали, но хватка у существа была крепкая. Гедимин хмыкнул, подавляя дрожь. Чужак был сильным, но сармат справился бы и с ним, и с несколькими, если ни у кого из них нет гранаты… и всё же ему было не по себе.
— Как хочешь, — он направил шланг на белесые точки. Что-то зашуршало, раздался плеск. Шланг дёрнули в сторону, потом в другую. Гедимин резко взмахнул рукой, отгоняя чужаков от непрочной «кишки», и развернул поток. Шипение стало громче.
— Хватит? — он дотронулся до вентиля. Чужая клешня снова сдавила пальцы. Коготь царапнул по обшивке и тут же отдёрнулся, со щелчком откидываясь назад; Гедимину показалось, что рука Икси дрогнула.
— Осторожней там, — недовольно сказал сармат. Напор убывал, и шланг пришлось опустить ниже. У двери зажглась ещё дюжина белых точек — кого-то позвали, или сам пришёл на плеск. Гедимин быстро огляделся, пересчитывая глаза, и оторопел. «Похоже… похоже, они все здесь. С теми двумя — двадцать одна особь… И вода кончилась.»
Он вытряхнул из шланга остатки и развёл руками.