— Значит, это для него — уже много? — Гедимин едва заметно сощурился. «А ведь это даже не десять тонн… И качает его сильнее. Лапы отстают… Может, когда там всё зарастёт, он сможет поднять больше?»
— Хеллуг внутри. Вы наверху. Много деревьев, — «пересчитал» Джагул, только что не загибая пальцы. — Много всего.
— В следующий раз надо будет Хеллуг оставить в лагере, — вслух подумал Вепуат. — И немного разгрузить кое-чей скафандр. Тогда дело пойдёт быстрее.
…Цепочка огненных вершин на горизонте почти угасла. Гедимин сперва списал это на близкий рассвет, потом вспомнил, что давно не видел ярких вспышек за холмом, — возможно, с самого начала месяца. Луч сигма-сканера, не дотянувшись до вершин, утонул в ряби, и сармат сменил настройки дальности — всё равно долина не «простреливалась» более чем на километр. «Это столб. Это живой холм. Они заглублённые, выкапывать убьёшься. Мелкой поросли нет…»
— Око Пламени? — хрипло спросили из-за плеча. Над сарматом, сидящим на броне, стоял Джагул. На тряпке, прикрывающей его лицо, виднелись красные завитки и что-то вроде языков пламени. «И тут у них цацки?» — вяло удивился Гедимин, прежде чем уткнуться в сканер.
— Вроде того… Отсюда — налево, — скомандовал он, увидев на краю поля сканирования знакомые очертания. «Ещё три ствола — и хватит.»
— Что оно видит? — не отставал Джагул. Его напарник в одиночку развернул сааг-туула. В этот раз вышло неожиданно легко — видно, зверь понял, что от него не отвяжутся.
— Здесь — почти ничего, — Гедимин досадливо поморщился и выключил прибор. — На нормальных планетах очень помогало. Смотри, чтобы зверь не ложился, — он опять расслабится.
Джагул двинулся к голове животного, но Гедимин заметил взгляд, «зацепившийся» за запястье сармата. «Око Пламени. Местная терминология, чтоб её… Как они вообще связали излучение сканера с излучением реактора?»
…Приплюснутый защитный купол мелко задрожал и замигал, пытаясь раствориться. Гедимин успел досчитать до шестидесяти, прежде чем дрожь прекратилась, а защитное поле помутнело. Из осторожно приоткрытых газоотводов ударил пар. Альгот быстро сунул в струю отобранный у Айзека анализатор и вскинул руку в жесте превосходства. Айзек, одобрительно хмыкнув, изъял у него прибор и прикрепил на запястье. Внутри «установки», собранной из защитных полей, что-то шкворчало и потрескивало. Гедимин обошёл её по кругу, глядя на широкое поле оттаявшего гравия.
— Пусть остывает. Часа через два можешь выгружать, — сказал он Альготу. — Вторую запускаем?
Перегонные «установки» цепочкой протянулись по холму. Всего их было четыре — на этом настоял химик, недоверчиво косящийся на защитное поле. Снег вокруг них расчистили, но гравий оттаять ещё не успел — три из четырёх пока стояли холодными. Гедимин двинулся к одной из них; сфалт он снял с плеча ещё для первого «запуска» и с тех пор держал его в руках, задумчиво меняя настройки потока. «Эти десять тонн мы освоим,» — думал он, вкладывая сопло в белесый патрубок. «Тут ничего сложного. Но у тех, кто здесь останется, плазмомётов не будет, и „арктусов“ тоже. И тут возникают проблемы с прочностью, герметичностью и газоотведением…»
…Когда Гедимин вышел из бункера, на холме ещё было светло. Сквозь прозрачную стену коридора виднелись широкие пятна расчищенного гравия. Он уже остыл и заново покрылся белым и синеватым инеем; о разрушенных «установках» напоминало только отсутствие снега и размазанная чёрная полоса — при разгрузке просыпали готовый субстрат. У сажи, особенно по краям пятна, был отчётливый жёлтоватый отлив. «Изжелта-зелёный,» — поправил себя Гедимин, присмотревшись к полосе. «Жёлто-зелёная сажа… Такой я здесь ещё не встречал.»
Когда он в последний раз видел Альгота и его лаборантов, закутанных в три слоя одежды, они загружали гравием камнедробилку — судя по долетевшим до сармата обрывкам фраз, готовили минеральную добавку в субстрат. Как его собирались прессовать в кассеты, и собирались ли вообще, Гедимин не выяснял, — то ли размазывать, смешав с «древесным жиром», то ли запекать с глиной. Отхлёбывая из фляги с Би-плазмой, сармат долго держал жижу на языке, пытаясь ощутить вкус, — он запасы субстрата пополнял на тех же лабораторных складах, а лежало там, как сегодня выяснилось, чёрт-те что. Ничего странного не почувствовал — видимо, уже привык.
…На стене барака висел расчерченный на пять дней вперёд календарь. В строчке под номером девять рядом с надписью «Лучи» виднелся знак вопроса. Гедимин окинул взглядом следующие дни, озадаченно мигнул и хотел было сунуться в комендантскую, но тут из коридора донёсся встревоженный голос Вепуата.
— Если завтра будет то же или хуже — сразу ко мне, ясно?
Кто-то сердито фыркнул.
— А с чего должно стать лучше? Ты же ничего мне не дал. Что, в аптечке совсем пусто?
— Куно, а ты чего молчишь? — раздался третий голос. — Ты ведь медик, а не лаборант этого… Хепри! Хоть укол сделал бы!
— У Вепуата опыт больше, — отозвался «медик Куно»; Гедимин с запозданием вспомнил, что видел его рядом с раненым сааг-туулом. — Мы на Равнине недавно. Если он думает, что нужно смотреть и ждать…
— Ага, именно так, — подтвердил Вепуат; он старался бодриться, но явно был встревожен. — И не сбивать клиническую картину. Это у тебя реакция на что-то местное… может, на всю Равнину в целом. И если организм не приспособится, лечить без толку. Только вывезти обратно в Ураниум.
— Я из «Мунтса», — буркнул филк. — И по документам уже мёртв.
— Ну, запишут как чудом выжившего, — Вепуат легонько хлопнул кого-то по спине и выбрался в «вестибюль». — При ухудшении — сразу ко мне!
Развернувшись к Гедимину, он остановился и вымученно ухмыльнулся.
— Как же трудно, когда ничего не можешь сделать!
Гедимин кивнул.
— Что там? — спросил он уже снаружи, когда двери барака закрылись. На улице темнело; ни тряски, ни гула, ни грохота было не слышно — Текк’ты, закончив работу, поели и расползлись. «А ведь он уже, наверное, доделал,» — крутилось в голове Гедимина. «По расчётам выходит так. Надо проверить…»
— Аллергия на Равнину, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Сыпь, жжение на слизистых, общая слабость. Местного не ел, одежду носил нечасто… Может, вода не та, может, пища.
— На лучевую болезнь непохоже? — насторожился Гедимин. Вепуат пожал плечами.
— Разве что легчайшая форма. В любом случае — если ему тут никак, надо на Землю. Надеюсь, его там не расстреляют, чтобы отчётность не портил…
Гедимин невольно поёжился.
— А кровяной камень не поможет? Ускорить регенерацию…
Вепуат невесело ухмыльнулся.
— Ускорение не всегда на пользу. А кровяной камень — та ещё штука. Для здоровых и адаптированных… Ну что, пойдём общаться с Сэта? Аса’анцы, наверное, спросят, как тебе подарок.
— Подожди, — отозвался Гедимин, включая сигма-сканер. — Ага-а… вот это уже хорошо… Подожди, помоги мне с подъёмником.
…Можно было спуститься и на когтях, но ствол шахты от перепада температур норовил обмёрзнуть — и Гедимин, встав на лапы крюка-опоры, под костяные щелчки блокиратора медленно спускался в главный корпус. Сканер показывал горы каменных деталей и тропки вдоль стен, не везде и заметные. Свободных площадок осталось немного, и они были далеко от входа. Сбоку от одной из них лежали тонкие плитки из красно-жёлтого камня — последние фрагменты термоизоляции.
…На складе всё ещё было выше нуля. Гедимин добавил лишний камешек в термочашу, просунул пальцы в гору трухи, под которой лежали красно-жёлтые пластины, прощупал их края и нехотя кивнул. «По крайней мере, не расслаиваются. Может, и при монтаже не треснут.»
— Много у тебя там уже всего, — заметил Вепуат, опуская руку с сигма-сканером; на склад он пошёл с Гедимином, но выбрался раньше. — И много ещё осталось?
Гедимин угрюмо сощурился.
— Смотря чего. С камнями всё хорошо. А вот с металлом… И гзеш ещё, чтоб ему…
Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Ну, гзеш — штука сезонная. А с металлом… думаю, сааг-туул твою руду дотащит. Не спеша, в два-три захода… Тут главное — предупредить столицу. Они там кочевников не любят. Хорошо было бы проехать по всей спирали к воротам! Оттуда уже можно и на волокушах. Да ты, наверное, и в руках дотащишь — ходок за десять-двадцать…
Гедимин отмахнулся.
…Корпус последнего лючка в «асбестовых» обмотках лёг в общий штабель.
— Белое уже пожелтело и станет красным, — осторожно сообщил Ут’таркех из костра-портала. — И завтра с утра мы повторим. Если красное станет синим, и так дважды, — завтра твоё задание будет исполнено. Скажи, скоро нам ждать новых?
Гедимин едва заметно сузил глаза.
— Подожди. Формы… они ещё не готовы, — нехотя ответил он. Ему было неловко. «Они всё-таки работу закончили,» — повторил он про себя. «Даже не верится. И теперь… Не знаю, что поручить им. Явно не лист и не трубы. Какие-то мелкие детали? Крепёж? Несерийку? Формы ещё… Им ведь отстаиваться. А они даже не сделаны.»
— Пламя довольно нашей работой? — спросил Ут’таркех, глядя Гедимину в глаза. В полуогненной форме он был выше, мог не вытягивать шею, — вот только глазное яблоко норовило расплыться на полморды.
— Очень, — ответил Гедимин. — Вы всё сделали так хорошо, как могли. Даже и при остывающих печах.
— Печи Шакхи не остыли, — размытый силуэт развернул огненные уши. — Их жара довольно, чтобы синее сделать белым.
Гедимин мигнул.
— Разве кейек не остывает в месяце Льда? У нас тут…
— Сфен Земли, — огненное ухо шевельнулось. — Над ним проходят все стихии. В Сфене Огня лёд не так силён. Не волнуйся о наших печах.
Красные огненные языки опали. Над догорающей трухой поднялся густой дым. Гедимин, опустив прозрачную «заслонку» и оставив вытяжку работать, повернулся к штабелю новых деталей. Они заняли уже немало места на столярном складе, — со стекольного их пришлось вынести. «Вот мне работа на ночь…»
— По слову мастера Хетпу мы придём, — донеслось из-за прикрытой двери. — Аса’ан принесёт свой товар, а дела карликов — на их совести.