— Удобно, — пробормотал Айзек, перекладывая конструкцию на край пульта. — Гедимин! У тебя есть нарекания к филкам-дежурным? Смены справляются, или какую-то лучше расформировать?
Гедимин растерянно мигнул.
— Филки как филки. Ничего не сломали, никуда не влезли.
Айзек досадливо хмыкнул.
— Это всё, что ты можешь сказать за шесть дней их дежурства?
Гедимин пожал плечами.
— А что ещё про них скажешь? Хранитель их вроде терпит…
Айзек покосился на потолок.
— Пусть так. С этого дня сажаем их на четырёхчасовое дежурство — закрываем утреннюю и дневную смены. Вечерняя — по-прежнему моя, ты идёшь в ночь. И у тебя десять свободных часов в середине дня. Постарайся за это время не угробиться.
Гедимин сердито сощурился, но Айзек уже полез под пульт управления снимать блокировку.
— Запуск и глушение реактора. Ты им рассказывал, помню, но повтори ещё раз — и пусть они сами это сделают. В таких вещах нужна практика. Особенно — с местным оборудованием, которое всё — вручную и наполовину на интуиции.
Гедимин поморщился.
— Катушки — чистая автоматика. И нет там никакой интуиции. Ты собираешься каждые четыре часа стопорить и перезапускать реактор? Новый строить будешь сам.
Айзек невесело усмехнулся.
— Оптимистично. Не беспокойся, я кое-что понимаю в реакторах. Практику для разных смен разнесём по дням, в день по одному глушению, — это альнкит должен выдержать.
Гедимин покосился на реактор. Хранитель «молчал» — то ли не слышал, что он, оказывается, должен, то ли был согласен.
— Сейчас подойдёт Ансур, — Айзек, сунув руку под пульт, снова щёлкнул блокиратором. — Начнёшь с инструктажа, потом прогоним глушение-запуск — и, если всё пройдёт спокойно, можешь гулять до вечера.
…Монитор снова зажёгся зелёным огнём. Управляющие стержни, поднявшись, пропали из поля зрения. Гедимин взглянул на отражение радиометра — жгут, сократившись в потоке излучения, поднял грузик до средних делений и продолжал сжиматься, но уже замедленно.
— Блокируйте пульт, — скомандовал сармат и шагнул в сторону. Хранитель тронул его тонким щупальцем за запястье, и он, беззвучно хмыкнув, провёл по корпусу реактора ладонью. Операторы — ни двое филков, ни сармат — ничего не заметили — они сверяли показания радиометра с инструкцией на обрывке листка. Листок был самый обычный, с местного дерева.
— Работайте, — сказал Айзек. — Через два часа из колбы вытечет песок — перевернёте.
…Расписание дежурств у реактора со стены барака исчезло. Заглянув в комендантскую, Гедимин увидел, как Дасьен заклеивает квадратики с началом и концом смены мелкими обрезками бумаги. На обрезках было написано новое время дежурства.
«Айзек, похоже, его предупредил, когда шёл в бункер,» — подумал сармат, пересчитав заклеенные квадраты — Дасьен сидел над расписанием давно и почти уже его переправил. «Уже знал, что удлинит дежурства. Зачем тогда было спрашивать меня? Он командир, и это его филки.»
— То есть — нет смысла делить камень-приёмник, пока у нас мало передатчиков? — донёсся из соседней комнаты голос Кенена Гварзы. — Хотя — дублирующий пост не повредил бы… Так, что с делением передатчиков?
— А вот они не делятся, — ответил Вепуат, и Гедимин почти увидел, как он смущённо пожимает плечами, как будто сам проектировал все местные порождения бреда и за них ответственен. — Как я понял, тут дело в форме. Эти штуки такие гладкие, округлые — и только такими работают. Даже если будут сколы, уже будет не то.
— Существенна форма… — задумчиво пробормотал Гварза. — Разбить и окатать, стесав углы? Кет ещё не предлагал такую галтовку?
Гедимин недовольно сощурился. «Ты бы разобрался сначала, как эти штуки работают! Вот ещё бы свой передатчик в барабан сунул — для галтовки…»
— А откуда вообще берутся такие камни? — спросил кто-то из филков, втиснувшихся в тот же отсек. — Это ручная обработка или что-то вроде морской гальки?
Из-за подвешенной в дверях занавески было видно, как Вепуат пытается развести руками, но тут же убирает их за спину и смущённо щурится — в тесном отсеке, набитом сарматами, негде было шевельнуться.
— Да трудно понимать все эти их иносказания. Ясно одно — камни делают не Джагулы. И собирают не они.
— Ещё одна высокая технология Кьюссов? — Гварза невесело усмехнулся. — У них явно недостатка в таких камнях нет.
— Да и нам было бы проще, если бы ты не растаскивал чужие образцы, — Вепуат сдержанно фыркнул. — Не знаю, что там с Кьюссами — но и они камней не делают. Берут у кого-то через кого-то… и, кажется, цепочка в итоге упирается в Икси.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Икси? — недоверчиво переспросили трое сразу. — Эти… духи смерти интересуются минералами? По ним не скажешь.
Вепуат дёрнул плечом.
— Окатыши из холодной чёрной реки — всё, что про них говорят. Реку называть отказались, но про темноту и холод было много.
Гварза тяжело вздохнул.
— Хепри, ты переобщался с аборигенами. И не о том, о чём нужно. Совершенно незачем перенимать их верования. Речь, скорее всего, о пещерной реке, выходящей на поверхность. А скрывать месторождения ценного ресурса — вполне обычная практика. Можно не приплетать никакие потусторонние миры. Что ж, очевидно, что реку придётся искать самим… Хьюго, что видно на востоке?
— Темноту, — мрачно ответил филк. — И о-очень смутные очертания холмов. Этой штуке не хватает прибора ночного видения.
Вепуат, хрюкнув, отобрал у него камень.
— Это тебе не хватает зрения! Отличная видимость. Ты сам попробуй в такой темени разглядеть — да хотя бы те холмы!
Гедимин отодвинул занавеску. Филк, устроившийся у порога, даже не взглянув на чужака, гневно зашипел. Гварза перевёл взгляд на Гедимина и едва заметно сощурился.
— Кет? Что-то срочное?
— Вот, — Гедимин протянул ему корпус со встроенной линзой. — Сюда камень, держать так.
…Все линзы, сделанные для опытов, лежали там, где сармат их оставил — на поддоне, поверх белой «асбестовой» ткани. Вепуат тронул её пальцем и еле слышно хмыкнул.
— Хорошая подстилка. Отобрал у Кут’тайри?
Гедимин сердито сощурился.
— Он сам принёс.
— Тут ещё и вышивка… — Вепуат, вытащив краешек подстилки, внимательно его рассматривал. — Какой щедрый Кут’тайри. Похоже, линзы ему понравились.
— Красиво блестят, — Гедимин рассеянно пожал плечами. Он думал о биноклях и увеличительных стёклах — и о том, что «факелы» не помешало бы сделать ярче.
— По крайней мере, он не тащит образцы, — пробормотал он, вспомнив, как Вепуат фыркал на Гварзу, и как у него самого то и дело пропадала шихта. — Где взял, туда и возвращает.
— Тут он молодец, — не стал спорить Вепуат. — Я так думаю, красивый блеск — полдела. Он ведь и оптические эффекты обнаружил?
— Сэта на сторожевых постах пригодились бы бинокли, — пробормотал Гедимин. Его мысли блуждали вокруг увеличения обзора. «Если выдать ночному патрулю яркий прожектор…»
Вепуат помял голой рукой уголок ткани и осторожно подсунул под линзы.
— Очень хорошая подстилка. Прямо на удивление.
…Огромный зверь, неторопливо переставляя лапы, брёл вдоль склона. Крен на левый «борт» был почти незаметен. В утреннем свете уже хорошо просматривались холмы, тёмные скопления деревьев, проступившие из-под снега, ямки и борозды в снеговом слое — следы местной фауны. Сааг-туул провёл мордой вдоль подвернувшегося куста, чавкнул, на ходу что-то откусив, и побрёл дальше.
— Не голодный, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на яму, оставшуюся на месте дерева-валуна — зверь зачерпнул вместе с растением и большой сугроб, и мёрзлый гравий.
Еда всё-таки его взбодрила — вывернув из ущелья, зверь прибавил ходу. Мимо, по правую руку от Гедимина, проплывало «северное» плато. Потом промелькнула «ободранная» долина с торцами ангаров. Её ободранность под слоем снега была незаметна — там его накопилось много, и ветер почти не выдувал его, наоборот, там собиралось всё стекающее с соседних холмов. «Метр глубины,» — на глаз прикинул Гедимин. «Если здесь теплеет резко — будет река.»
— Хорошо спрятал глаза, — одобрительно сказал Джагул, высматривая что-то на верхней кромке обрыва. — Как сааг-туул под броню. Камень уже заговорил? Что сказал?
— Всё работает, — ответил Вепуат. — Теперь за склоном есть присмотр. Ну, и вы ещё приглядываете. Видели что-нибудь опасное?
— Видели много густых теней, — отозвался Джагул. — Все — на вашем холме.
Вепуат мигнул.
— Покажи!
Джагул из-под руки пару секунд вглядывался в склон, потом повертел головой и отвёл взгляд.
— Сейчас нет. Но бывают. Только тут, вокруг — нигде. У вас никто не болен?
Вепуат качнул головой, но Гедимин видел, как его радужка стремительно темнеет.
— Ещё что увидите — расскажете.
Он спешился и, не оглядываясь, зашагал к ближайшему «туннелю». Гедимин осмотрелся по сторонам. Свет повсюду был одинаково тусклым, тени у предметов ещё не появились, — до рассвета оставался почти час. Он покосился на дозиметр, хмыкнул и ускорил шаг.
— Икси же не нападают не в свой день, — сказал он, нагнав Вепуата. Тот болезненно поморщился.
— Присутствие и нападение — не одно и то же. Если они чуют болезнь и близость смерти…
Гедимин сердито фыркнул.
— Чего ты успел напихать в мозги? Какую близость смерти? У тебя там что, эа-мутант?
Вепуат вздрогнул всем телом и испуганно замигал.
— Has— sulu…
… — Has— sulu… — прошептал Айзек, стремительно бледнея. Полсекунды спустя он смигнул и замотал головой.
— Филка — в карантин. Тесты остались? Сделаешь для крови и поражённой кожи. Когда начались кожные симптомы? Седьмого? Восьмого весь материал был проверен. Если симтомы уже шли, а клеток ещё не было…
Вепуат уткнулся взглядом в пол.
— Да я ничего так не хочу, как ошибиться! Если вдруг я прав, Джагулы правы, — это ж весь барак и мы тоже…
Айзек ударил кулаком о кулак.
— Спокойно! В карантин, на тесты — и, в любом случае, завтра — на Землю. Время идёт, улучшения нет, адаптации нет — вот и незачем его мучить.