Гедимин мигнул.
— Стекло сработает изолятором, — он отобрал у Вепуата заготовки и поднял светящуюся колбу на ладони. — А то и вообще растрескается. Если не взорвётся.
— Да? Жаль, — Вепуат шумно вздохнул. — А то было бы удобно. Луч охлаждал бы линзу, а сам от неё ещё остывал бы…
Гедимин открыл было рот — но взглянул на колбу и, задумчиво щурясь, развернул её обратной стороной, «чашкой» к себе. Яркость свечения от этого не изменилась.
— Есть одна мысль…
…В лаборатории было на удивление пустынно, только из дальнего отсека доносились шорохи, бульканье и приглушённые голоса. Проходя мимо стола Альгота, Гедимин увидел среди предметов, сдвинутых на край, подозрительно знакомый бочонок. Сармат покосился на сигма-сканер и сдержанно хмыкнул — «Вот и вечный лёд. А я думал — кто унёс его со склада? Ничего нельзя оставить…»
Осколок слегка холодил пальцы, пока Гедимин закреплял его на распорках. Костяной корпус, по местным меркам, был герметичным, воздух внутри него быстро остывал. За температурой следил Вепуат; Гедимин возился со «вспомогательной» (скорее — «страхующей») частью установки, вставляя в светящуюся колбу кейек. Осколок он выбирал из самых мелких и холодных, под стать «элементу охлаждения», — крупных кусков «вечного льда» у Альгота не нашлось, видимо, уже пристроил к делу.
— Есть! — Вепуат щёлкнул когтем о коготь. — Минус ноль пять внутри!
Гедимин машинально пощупал корпус. Костяная стенка была толстой, и всё же сармату померещилась прохлада.
— Сойдёт, — он вогнал до упора «предохранитель» — пластину между источником света и источником холода. — Следи дальше, пойду за линзой.
Наспех отполированная линза лежала в маленьком временном шлюзе в тени лаборатории — Гедимин оставил миниатюрный «пузырь», выпирающий во внешнюю среду и никак не подогреваемый. Прежде чем сунуть туда руку, сармат обмотал её защитным полем — внешний холод лишний раз чувствовать не хотелось. На холме уже слегка посветлело — можно было без фонарей разглядеть ближнее стрельбище, пятна оттаявшего гравия, снова затянутые инеем, синие обмёрзшие камешки на белом снегу. Сармат задвинул заготовки для ледяных линз глубже в тень и присыпал снегом.
… — Отойди, — сказал Гедимин Вепуату, нависшему над «установкой». Состояла она в основном из защитного поля — уплотнённая трубка на опорах, под ней — выстилка с узкой прорезью, в которую сармат только что вдвинул кювету с водой. Внутри трубки переключателем наружу лежал «фонарь».
— Сквозь поле температуру не замеришь, — отозвался Вепуат, отодвинувшись на пару сантиметров. Его рука с торчащими из запястья «щупами» анализатора по-прежнему опиралась на стол.
Гедимин молча поднял между установкой и пальцами сармата защитное поле, уплотнив его до непрозрачности. Для «щупов» остались прорези. Гедимин машинально прикинул, как их, если что, ремонтировать, но отмахнулся от преждевременных мыслей и дотронулся до «фонаря». «Чутьё» ремонтника молчало, в мозгу вспыхивали и гасли обрывки расчётов. Они были бы очень простыми, если бы не малознакомый и тревожащий фактор — «конфликт стихий». «Лёд с одной стороны пластины, огонь с другой. Они в одной трубке. Они взаимодействуют? Если да — это риск или страховка? Где бы взять учебник по местной физике…»
Переключатель выдвинулся на всю длину. Вепуат коротко взвизгнул. Гедимин, щёлкнув переключателем, развернулся к нему, но сармат уже досадливо махал рукой.
— Смотри в кювету!
Холод Гедимин ощутил, едва просунув коготь в паз. В выдвинутой кювете лежал треснувший кусок льда. Слой воды был тонким, она промёрзла до дна; была бы кювета чуть менее прочной, её порвало бы.
— Zaa atesieq! — Вепуат несильно ткнул Гедимина кулаком в плечо. — Работает, нет? Что с линзой?
— Ещё образец, — отрывисто скомандовал Гедимин. Ему было не по себе. «Надеюсь, из этой штуки оружия тоже не выйдет. Только переносной охладитель. Охладитель нужен — для опытов, для пищеблока. А оружие — в ядерный могильник.»
… — Это ещё что? — услышал Гедимин за спиной угрюмый голос Гварзы. Когда «командир» вошёл в отсек, сармат не заметил — сканировал линзу, выискивая мелкие повреждения. «Подопытные» ледышки таяли в тазу; с ещё не растаявшими возился Вепуат, иногда отвлекаясь на изучение талой воды.
— Луч холода. Всего одна линза, а на выходе — минус семьдесят! — услышал Гедимин его радостный ответ. — Я думаю, можно довести и до сотни. А если взять не одну, а пачку…
— Батарею, — буркнул Гедимин, глядя на экран сканера. Замкнутая установка сама себя охлаждала, и внешний слой линзы вроде бы не таял. «А как будет в тепле — неизвестно,» — сармат покосился на трубу из защитного поля, так и торчащую над краем стола. «Надо проверить. Выяснили уже, что фонарь не взрывается. Для опытов возьмём камень…»
Гварза тяжело вздохнул.
— Всё играетесь?
— В пищеблоке нужен холодильник, — отозвался Вепуат. — А вечного льда у нас мало. Да он и опасен… Гедимин, а можешь сделать линзу пошире? Чтобы накрывала метр на метр?
— Холодильник… — Гварза, что-то пробормотав, направился в соседний отсек. Гедимин и Вепуат переглянулись.
… — Как Айзек и говорил — непрозрачное не пропускает свет, — довольно ухмыльнулся разведчик, «перелистывая» журнал-голограмму. Когда он успевал заполнять таблицы, Гедимин не знал — сам только сейчас спохватился, что результаты опытов надо было фиксировать.
— Верхний слой охлаждается, а дальше всё по законам физики, — продолжал Вепуат, разворачивая строку показателей в график. — Постепенный такой теплообмен… Если сунуть руку, кожа слезет, но кости не лопнут, — так выходит?
— У тебя что, руки лишние? — Гедимин сердито сощурился. Он думал о терморегулирующих «светильниках» — и о холодильнике для пищеблока.
— Я же сказал — «если», — отозвался Вепуат. — Наверное, если кто так случайно влезет — линза всё-таки взорвётся. Это же выходит — применение против разумных? Оружие?
«Доработать корпус, чтобы гасил энергию взрыва,» — сделал мысленную пометку Гедимин, разглядывая трубчатую кость. «Двуслойным сделать, что ли? Изоляцией обмотать?»
Вепуат беспокойно зашевелился, оглянулся на задвинутую переборку и понизил голос.
— Гедимин… У тебя нет из чего собрать стойку с перекладиной? И чтоб от холода не треснула?
Сармат растерянно мигнул.
— Наружу понесёшь? Зачем?
Вепуат снова оглянулся на переборку и придвинулся вплотную к Гедимину.
— У меня тут остались стекляшки. Одним летучим существам нравятся погремушки и звенелки. Проверим других. Я так понимаю — никто не пробовал.
Гедимин снова мигнул.
— Лету… Ты полезешь к Элоси⁈
Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Не полезу, а пойду. Общаться. Так что со стойкой? Я пошёл бы к местным за разборной аркой, но — такие сложности на морозе…
Гедимин угрюмо сощурился.
— Мы один раз уже пообщались.
— Так ты же тогда ничего интересного им не принёс, — Вепуат ухмыльнулся. — Только отогнал от добы… Стой! Что с сааг-туулом? Ты выходил — не видел его?
…Сканер, просунутый в кое-как уплотнённый вокруг руки Гедимина шлюз, нашёл зверя со второй попытки. Сааг-туул лежал, подвернув под себя лапы, под «западным» обрывом. Его морда зарылась в снег, хвост согнулся полумесяцем. Признаков жизни существо не подавало — только на экране сканера можно было разглядеть, как пульсируют внутренние органы, и перекачиваются по пустотам жидкость и газ.
— Полная герметичность, — прошептал Вепуат, помечая что-то на экране красными точками. — Видишь? Воздух идёт через полости в слоях панциря. Но там, похоже, всё равно душно. Все лежат… продухи закрыты, у щелей стоят жаровни… трилобитов перенесли в тепло…
Гедимин слушал его краем уха. Луч его сканера уже развернулся к «северу» и нащупал две полосы ряби. Они рывками пересекли экран, дёрнулись к сааг-туулу, повисели над ним пару секунд — и метнулись к холму, выходя из-под луча. Над дальним плато проплыла третья.
— Ага! Они уже на месте, — радостно ухмыльнулся Вепуат. — Криофилы… Гедимин! Так стойку…
— Стекляшки на холоде трескаются, — угрюмо напомнил Гедимин. — На термометр смотрел?
— Так сразу не треснут, — отмахнулся Вепуат. — Я выбирал попрочнее. Да ну тебя со стойкой! На руку повешу.
— Куда⁈ — Гедимин дёрнулся встать, но только опрокинулся на спину — защитное поле крепко сжало застрявшую руку. Когда он высвободил её и добрался до «восточной» стены, Вепуат уже был снаружи. Он стоял на притоптанном снегу, глядя на искристые «облака», плывущие над землёй. С его вытянутой руки свисали цветные гирлянды.
Ещё одна охапка микроскопических сверкающих кристаллов ссыпалась откуда-то сверху и сложилась в змееподобное существо. Их уже было семь; они скользили на небольшой высоте, то замирая, то резкими рывками смещаясь ещё на пару метров. Они двигались вокруг Вепуата по невидимым орбитам — и внезапно Гедимин понял, что орбиты скручены в спираль, и расстояние понемногу сокращается.
— Стой, — выдохнул разведчик, не оборачиваясь. — Пока не надо… Э-эй! Не бойтесь! Мы не навредим вам. Смотрите, что у меня есть!
Он встряхнул цветную гирлянду, и она зазвенела. Ледяные существа метнулись назад, растягивая невидимую спираль — и Вепуат исчез в ослепительной серебряной вспышке.
Гедимин только и успел увидеть чёрные перья, воткнутые в снег, и сверкающее облако над чем-то бесформенным. Он сдёрнул с плеча сфалт, но на переключатель не нажал — из-за спины ударил холодный зелёный свет.
Под верещание двух дозиметров он изумлённо мигнул и бросился к Вепуату. Кожу жгло — по вискам, по затылку, вниз по хребту сплелась сетка из тонкой раскалённой проволоки. Жар пульсировал, медленно ослабевая. Вскинув на секунду взгляд, сармат успел увидеть гейзер зелёного света, бьющий из реакторного бункера в небо. Он уже угасал — вместе с жаром невидимых щупалец. Ничего серебристого над холмом больше не было, только Вепуат лежал там, где упал. Над раскинутыми руками мелко дрожали поредевшие крылья. Выбитые перья торчали из снега. Стеклянной гирлянды не было — только широкое пятно многоцветной пыли.