— Ничего нет, — сказал он, стряхивая с брони снег. — Ни вмятин, ни излучения. Не знаю, что там у тебя светилось…
— Кут’тайри видел, — отмахнулся Вепуат, сердито щурясь на экран. — Я даже с дрона заснял… Ядро Сатурна!
Участок, попавший в кадр, Гедимин узнал — только что прополз его вдоль и поперёк. Никаких снопов света странной формы над ним не было — ни на снимке, ни на местности.
— Да что ж такое, — пробормотал Вепуат. — Может, в сканах…
Гедимин вытолкнул его обратно в подогреваемый коридор и вышел следом. Взгляд упал на вмятины на груди, и сармат сердито сощурился. «Вот где опять попортили скафандр⁈ И, главное, не заметил…»
— Куда⁈ — Вепуат, забыв о сканах, повис на его локте, упираясь двумя ногами.
— Чинить, — Гедимин неприязненно покосился на деформированные щитки. «Текк’т зацепил? Видимо, совсем вскользь. Я-то помню, как они цепляют…»
— Стой! А пробы⁈ — Вепуат вцепился крепче и оглянулся через плечо на ангар. — Оно правда горело! И долго! Мы оба видели…
— Айзек и Гварза видели? — спросил Гедимин, с досадой глядя на разведчика. «Если видели — вмятины надо срочно убирать. Потом не отвяжешься.»
Вепуат мотнул головой.
— Если Хьюго им не доложил. Я-то не хотел шума. Даже Скогнам не сказал… были ученики в цехе. Мы вдвоём с Кут’тайри вышли… — он оглянулся на «ворота», шуршащие и воющие на ветру, и криво ухмыльнулся. — Ага, Экеста вернулись! Как только загорелось, их как ураганом сдуло.
Одинокий «дух воздуха» кружил между столбами арки, теребя шуршащие гирлянды. Ещё два летучих моллюска вынырнули из складок неба и спикировали к «воротам». Гедимин покосился на ближайшую к ним «стену» защитного поля, оценивая её прочность, и шагнул к ангару.
— Бери пробы, только быстро.
— И дозиметрию давай сюда, — Вепуат обрадованно ухмыльнулся. — Сверимся.
…Кут’тайри склонился в очередном поклоне. Его рука, поднесённая к фигурной вмятине на груди сармата, замерла в миллиметрах от обшивки — трогать её он почему-то опасался. Гедимин настороженно следил за ним и молча щурился — жрец от волнения перегрелся, грива поднялась огненными языками, от пальцев тянуло жаром. «Горячий — значит, довольный? Когда пугается — гаснет… и красных пятен не видно. Чем-то доволен. Но взволнован. Очередная традиция, куда б их все зарыть поглубже…»
— А чего ты ждал? — Вепуат, лучше разобравшийся в местных обычаях, держался уверенно. — Серьёзное строительство — серьёзные ритуалы. Хеттийиррн меня-то не взял под землю, что уж там…
— Ритуал Камня в день Воздуха, — прошелестел жрец, прижимая одну ладонь ко лбу, другую — к груди. — И такая сила… Ашха’ан воистину благоволит тебе. Твои дела под его рукой…
— Да я… — начал было Гедимин, но Вепуат прикрыл его респиратор ладонью.
— Ага, угу, — быстро кивнул он, оглядываясь на дверь склада. — Мы рады. А ты совсем разволновался. Иди отдохни. До утра тут никаких ритуалов не будет.
Едва за жрецом закрылись ворота, Гедимин опустил височные пластины и сердито сощурился.
— Что за тварь этот Ашха?
— Бог Камня, тебе же сказали, — Вепуат рассеянно пожал плечами. Его интересовал только анализатор, что-то выискивающий в образцах гедиминовой обшивки. Теперь на груди сармата зияли жёлтые прорези — Вепуат соскрёб чёрный фрил до самого ипронового слоя.
— Прикрой! — Гедимин, не выдержав, заслонил сканируемые пробирки ладонями от внешнего излучения. — Ты что измеряешь — наведёнку или планетарный фон⁈
— Ага, так лучше, — пробормотал Вепуат, глядя на экран. — Ого! А я думал — только сигма…
Цифры в окошке, отмеченном буквами «ЭМИА», медленно сменялись. Гедимин беззвучно выругался. «Значит, не наведёнка. Загрязнение… Мало что помяли, так ещё и загваздали ирренцием. И…» — мелькнувшая в мозгу мысль сменилась ещё более неприятной, и сармат стиснул зубы. «Разберусь с бронёй — и вниз. Проползу там всё с дозиметром. Если Текк’ты нафонили и уползли — это одно. А если ирренций размазало по плитам…»
— Ещё пробы нужны? — мрачно спросил он, сдирая с нагрудника продавленные щитки. Вепуат растерянно мигнул.
— Ты чего? Ты это куда?
— В утилизацию, — буркнул Гедимин. — Пусть на Земле чистят.
— Ну вот зачем⁈ — Вепуат попытался отобрать щитки, но Гедимин отодвинулся. — Пусть будут, где были! Этот знак же ни на что не влияет! А богам будет приятно…
Гедимин поморщился.
— Это радиоактивное загрязнение. А вокруг — филки и всякие там… ученики. Без скафандров. Не хватало кого-нибудь облучить!
…Вепуат проводил его до самой душевой, бубня что-то в респиратор. Гедимин уже не прислушивался. Ему хотелось поскорее избавиться от дурацких отметин — и он всё пытался вспомнить, когда же их получил. «Текк’ты ко мне не приближались. Тем более — вплотную. Как можно не заметить пятидесятиметровую змею⁈»
Когда последний из новых, не продавленных, щитков встал на место, Гедимин облегчённо вздохнул. Навязчивые мысли отступили, и дозиметр не показывал ничего странного. В душевой было тихо, и выходить не хотелось. Сармат прислонился к стене и так замер, прислушиваясь к отдалённому вою ветра. «Странно он воет. Не на тех частотах…»
Вепуата у ангара не было. Гедимин, оглядевшись, увидел чёрный нахохленный силуэт у дальнего торца здания. Сармат, растопырив крылья, высматривал что-то на дне долины и даже со спины выглядел озадаченным.
— Сааг-туул, — прошептал он, поднимая руку — «тихо!». Кто-то под обрывом шумно, с подвыванием, выдохнул. Огромный зверь укладывался в снег, недовольно дёргая хвостом и громыхая спинными щитками. Ещё раз выдохнув — не протяжно, как обычно, а коротко и очень громко — он замер, уткнувшись мордой в снег. Гедимин открыл рот, но спросить ни о чём не успел — зверь дёрнулся всем телом, грохнул хвостом по камню и, встряхнувшись, поднялся на лапы. Он ткнулся в одну сторону, снова дёрнулся, развернулся и побрёл вдоль обрыва, размахивая хвостом. Уже из-за скалы Гедимин услышал короткий хриплый вой.
— Чего он?
— Похоже, ему больно, — глаза Вепуата потемнели. — Он уже давно так — не может лечь…
— Опять лапы? — Гедимин вспомнил, как резал стремительно чернеющую кость. — Снова гниль?
Вепуат качнул головой.
— Его не перекашивает. Тут не лапы… — он двинулся вдоль прозрачной стены вслед за зверем, но быстро упёрся в тупик. — Надо его остановить…
Гедимин покосился на стену, подёрнутую рябью, и быстро отодвинул от неё сармата. Снаружи, как раз на месте «ворот ветра», поднималось торнадо. Секунда — и его порвало изнутри. Защитное поле всколыхнулось, но устояло.
— Может, он из-за ветра? Негде спрятаться? — Гедимин уплотнил стену, глядя на поднимающийся вихрь. Он «подмёл» с холма снег и теперь копал кольцевую борозду, выдирая из-подо льда гравий. Сармат уплотнил стену до непрозрачности — и вовремя, — торнадо взорвалось изнутри, расшвыривая обломки.
Вепуат шумно вздохнул. Его крылья поднялись и снова легли на броню. Он поднёс ладонь к наушнику и растерянно покачал головой.
— Из-за такого рёва ничего не услышишь. Может, и правда, ищет, где спрятаться…
…Кут’тайри отсиживался на складе. Гедимин его не звал — одному было спокойнее. Стеклянные колбы остывали в печи, металлические части — в дымящемся ведре с водой. Гедимин собирал из фрагментов костей и раковин устойчивые опоры и едва заметно ухмылялся. «Пятеро часов, и все — с боем. Вот филки будут рады! Без нормальных дверей это „дынь-бззы“ весь барак услышит…»
Вепуат вошёл, стараясь не громыхать дверью, — сармат даже не сразу его заметил.
— Твою стрелку мотало по кругу, — мрачно сказал разведчик, показывая голограмму. — А моя смотрела вниз.
…Гедимин угрюмо щурился на дозиметр. «Знал бы, что там так зашкаливает — обернулся бы защитным полем. Через поле небось не продавило бы. Незаметно — так точно.»
На экране волнами изгибались два графика — «сигма» и «омикрон» резко меняли интенсивность, а стрелка указателя крутилась на шпеньке, угрожая слететь или взорваться. «Восемьдесят метров камня,» — думал Гедимин, глядя на другой график — дозиметрию Вепуата. Она была куда скромнее — «омикрон» почти не долетал, десяток лишних микрокьюгенов не в счёт. «Восемьдесят метров. Естественный экран. Да ещё — защитное поле. Повезло…»
— Скажи филкам, чтоб над собираемым корпусом не мотались, — он повернулся к Вепуату. — Особенно — при всяких фантомных свечениях. Скоро переберёмся во вспомогательный, под тот холм, — там хоть облучаться некому.
Вепуат рассеянно кивнул и снова уставился на голограмму.
— Бог Камня… Интересно, как он выглядит. Можно мне завтра с тобой?
Гедимин резко качнул головой.
— Там — серьёзная работа. Не до… — он осёкся и подобрал слова помягче:
— Не до поисков приключений.
Ветер заметно утих; дудки на «воротах ветра» ещё посвистывали, но уже не могли заглушить короткий хриплый вой и шумный вздох. Вепуат повернулся на звук и покачал головой.
— Не знаю, что с ним — но лучше не становится.
…В реакторный бункер звуки снаружи не проникали. Гедимин, едва крышка люка закрылась, поднялся из кресла и прижал обе ладони к корпусу реактора. Тёплые волокна скользнули по вискам и быстро стекли на грудь — под заменённые ещё с утра щитки. Гедимин мигнул.
— Говорят, заглядывал один из местных… богов, — он неловко ухмыльнулся. — Ты тут ничего не заметил?
Волокна «замерцали», быстро меняя температуру, но сильного жара от них не было. Гедимин погладил корпус реактора и повернулся в сторону ущелья.
— Станция строится, — тихо сказал он. — Завтра положим вторую обшивку. А потом и всё остальное. Местные, кажется, не против.
20 день Воды, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— В водоподъёмнике с утра громыхало, — сказал Айзек, дождавшись, когда Гедимин передаст смену троим операторам и отойдёт от щита управления. — Снизу идут ледышки. Видимо, озеро всё-таки подмёрзло. Сможешь аккуратно его растопить? Ключевое слово — «аккуратно».
Гедимин сузил глаза, но кивнул.