— Я не идиот, чтобы взрывать свои скважины. С бластером доигрался Гварза… если ты вдруг забыл.
— Ага, — рассеянно отозвался Айзек. — Будешь выходить — осторожнее. У душевой больное животное.
…Для сааг-туула пробили в защитном поле отдельный шлюз, поставив новые стены вдоль его боков. В сарматском коридоре помещались только его плечи и массивная голова. Гедимин обогнул дальний торец душевой и вышел к животному с другой стороны. Из-под панциря на его боку высунулась пара глаз и недружелюбно уставилась на сармата. Голову существо не повернуло — оно склонилось над свёрнутой из защитного поля «поилкой» и шумно втягивало воду. Рядом с поилкой стояли Гварза и Вепуат, сверху, с загривка сааг-туула, настороженно смотрели погонщики.
«Не воет и не дёргается,» — отметил про себя Гедимин, вспомнив, как зверь вчера мотался вокруг лагеря. «Стало легче?»
— Уран и торий! — Вепуат, заметив сармата, радостно ухмыльнулся и вскинул руку.
— Много снов про камни, — донеслось с загривка сааг-туула. — Даже в день Воздуха.
Налетевший порыв ветра засыпал загривок и кочевников на нём снегом. «Сновидец» даже не шелохнулся. Гедимин приветственно помахал ему рукой.
— Что с вашим зверем?
— Много ест. Много ходит. А должен спать, — отозвался кочевник, недовольно скалясь. — Теперь плохо.
Зверь поднял морду от поилки, громыхнул щитками, шумно вздохнул и попятился от душевой.
— Далеко не уходить! — заорал вслед Гварза. — Весь помёт — Альготу!
Кочевники что-то буркнули в ответ и, отмахиваясь от снега, полезли в ниши. Зверь открыл их не сразу — что-то внутри беспокоило его сильнее, чем «пассажиры».
— Так что со зверем? Не сдохнет? — спросил Гедимин у Вепуата. Временный шлюз закрылся, но в коридор успело нанести снега; Гварза сердито отряхнулся и ушёл, пробормотав что-то про зоопарк. К душевой по его отмашке потянулись филки.
— Живот болит, — так же тихо ответил Вепуат. — Что-то с обменом веществ выходит не то. Он двигается — должен есть. Двигается мало, вполсилы — систему выделения заклинивает. А изнутри распирает.
— И это из-за того, что он не в спячке? — Гедимин оглянулся на сааг-туула, но зверь уже пропал за стеной бурана. — Так давно лёг бы — кто ему мешает? Уже полмесяца прошло…
— Тут спать опасно, — отозвался Вепуат. — Сфен не тот. Надеюсь, от тёплой воды ему станет полегче. Надо чаще его гонять, расшевеливать… М-да, тяжело без нормального биолога.
…В одну руку сигма-сканер, в другую — «термобластер» с линзой двукратного увеличения; Гедимин думал, что придётся лезть в узкий сырой колодец, но обошлось — устройство с утяжелителями удачно опустилось на самое дно, оставалось только осторожно дёргать страховочный трос, разворачивая «бластер» в разные стороны. Сармат старался не делать полных оборотов — конструкция из троса и полой кости прочной не выглядела, проверять её на взрывоопасность не хотелось. Гедимин смотрел на сигма-сканер, дожидаясь, когда прогреется вода, и жалел, что линзу-«шестёрку» применить не может — паровой гейзер посреди душевой был совсем ни к чему. «Так этот нагреватель там и оставить?» — подумал он на втором часу медленного теплообмена — и грохнул кулаком по ближайшей стене, вслух помянув уран и торий: трос, как сармат его ни закреплял, всё-таки слетел. Пока Гедимин рылся по карманам в поисках стекла, вода успела нагреться до плюс семи, и сармат решил, что этого на сегодня хватит. «Магнитная» катушка в секунду выдернула «бластер» из подземного озера — только рукоятка затрещала от удара. Гедимин, разглядывая сеть мелких трещин на кости, удивлялся, что стекляшки внутри корпуса уцелели. Мелькнула мысль, что надо бы переложить их в другой, но тут загудело на дальней окраине, и сармат, наскоро обмотав «бластер» бечёвкой, вышел из душевой. «Будет время — соберу заново, чтобы руку не жгло.»
…Последний сегмент лёг на место. Текк’т на долю секунды прижал его мордой. Гедимин услышал двойной щелчок — шипы на нижней челюсти коснулись камня, выступы совместились с пазами. Гигантская тектоновая чаша повисла, растянутая на десятках «строп» из защитного поля. Её нижняя часть уже погрузилась в полусферу внешней обшивки; теперь временные опоры упирались и в её стенки, и Гедимин надеялся, что расчёты верны, и тектоновая «мозаика» окажется не хрупче скалы.
— Вниз! — отрывисто скомандовал он и вскинул руку. «Стропы» натянулись. Белесые опоры медленно проседали и одна за другой таяли, сверху по чётко расчерченной спирали вырастали новые «тяжи». Чаша плавно опускалась, поддерживаемая с трёх сторон Текк’тами. Гедимин смотрел, как «стропы» натягиваются и растворяются, и считал секунды. Кровь гулко стучала в ушах. Казалось, прошла вечность, прежде чем краевые зубцы двух полусфер совместились — внутренняя обшивка легла на песчаную подушку внутри внешней и застыла, поддерживаемая лишь символическими боковыми распорками. Гедимин взглянул на сигма-сканер. Сейчас его интересовали только расстояния. «И всё-таки промахнулся…» — он досадливо сощурился. «Тяжи» с одной стороны растворились, с другой — медленно, плавно натянулись. Нагрузка была огромной, поле пульсировало, не в состоянии уплотниться, но чаша всё же сдвинулась — ненамного, на считанные сантиметры. Восстановленные «распорки» были практически прозрачными — генератор «перегрелся», и сармат его выключил и прикрыл ладонью, пытаясь перевести дух. «Всё-таки получилось. И обе стенки выдержали. Полезная вещь — „арктус“…»
— Песок сыпать? — прогудело сверху. Текк’там было не до высчитывания сантиметров. Они перебрались к разгрузочным туннелям и там выглядывали из скалы, ожидая команды. Гедимин, шумно втянув воздух, поднял «арктус». Поверх чаши легла тонкая выпуклая плёнка защитного поля. «Её — держать. Распорки будут растворяться. Один купол генератор потянет.»
Часть песка на купол всё-таки попала — и стекла по нему в заполняемый проём. Песок сыпался не так быстро, как гравий — Текк’там трудно было его сгребать, он расплёскивался по сторонам от толкающей морды. И всё же «стена» засыпки росла, и Гедимин «отключал» тяжи один за другим. Чашу уже не нужно было подпирать — она сохраняла равновесие, распорки только мешали потокам песка её сдвинуть.
Когда песчаные «реки» иссякли, генератор на предплечье уже не «тикал», а купол уплотнился до непрозрачности. Гедимин растворил его, облегчённо вздохнул и втянул сопла «арктуса». Каменная чаша с двойными стенками лежала посреди пещеры, и в неё, выгнувшись дугой, сползал из скалы Текк’т. «Уплотнение,» — щёлкнуло в мозгу сармата, и он впился взглядом в экран сканера. «Последний этап. Если выдержит…»
Экран затягивало мелкой рябью, но Гедимин видел, как шевелится камень вдоль стыков, а по верхней части песчаной насыпи шли едва заметные волны. Еле слышный треск очень быстро сменился монотонным гулом. Текк’т извернулся, направив голову вниз, но, спохватившись, выгнулся кверху и, оттолкнувшись от каменного дна, ушёл в скалу, не задев ни одной из чаш. Гедимин смотрел, как он стремительно погружается в жёлтый камень, не оставляя следов. Когда в скале исчез кончик хвоста, сармат перешагнул через выступы-зубцы и встал на песок, опираясь на обе чаши. Камень под руками едва заметно пульсировал, но дрожь быстро затухала. «Выдержали. Обе. И забутовка. Всё равномерно…» — Гедимин вдохнул глубже, унимая сердцебиение. Только теперь он заметил выступившую на лбу испарину. «При нормальных технологиях не пришлось бы так дёргаться. А здесь…» — он постучал по камню, прислушиваясь к звуку, и шагнул обратно в туннель. Перед глазами уже вставали временные стапеля и подвесы для конструкций жилого блока. «Стены на месте. Завтра — начинка. И пусть устаивается.»
…Текк’т выплюнул сармата на край плато и нырнул в скалу. Гедимин выпрямился, отряхиваясь от змеиной слюны. Чужие шаги и сердитые голоса он заметил не сразу — только после гневного шипения:
— Саботаж!
Гедимин ошалело мигнул. Напротив, прижав его к валунам у обрыва, стоял очень сердитый Гварза, рядом с ним — Айзек; нахохленный Вепуат с опаской выглядывал из-за его плеча. Под их ногами — и дальше по коридорам, насколько доставал глаз — лежал подтаявший снег. Тонкие прозрачные «стены» защитного поля дрожали на ветру — хотя уже и ветер дул вполсилы, и снег сыпался почти вертикально.
— Гедимин, что произо… — начал было Айзек, но Гварза перебил его, сердито фыркнув:
— Опыты с реактором, что ещё⁈ Опять полез руками в ирренций! С чего ещё всему холму фонить⁈ А сноп света⁈
— Какой формы? — вырвалось у Гедимина. Гварза с треском приложил ладонь к лицевому щитку.
— Видел, Айзек⁈ Ну, выгороди его ещё! Всю защиту снесло, у четверых обморожения… Опыты у него, sa hasulu!
— Тише! — Айзек привычно втиснулся между двумя сарматами, хотя Гедимин ещё и с места не двинулся. Информация в мозг просачивалась медленно. Он смотрел мимо Гварзы на тающий снег. Потом перевёл взгляд на «арктус». «Вся защита висела… так и есть — на моём генераторе. И когда я все мощности бросил на перемещение чаши… Hasu!»
— Поле… всё разрушилось? Полностью?
Айзек угрюмо кивнул.
— Весь лагерь накрыло бураном. Пока мы с Кененом выскочили, пока восстановили… Всё-таки нельзя филков пускать наружу без полной защиты!
Вепуат из-за плеча согласно хмыкнул.
— «Арктус»… — Гедимин показал ему предплечье. — Пришлось переключить на временные стапеля. Был перегруз. Видимо, тогда оно и…
Гварза грохнул кулаком о кулак.
— Ещё что расскажешь?
— Тише! — Айзек недовольно покосился на него. — Гедимин, этот случай со стапелями — он единичный, или завтра ждать того же?
Гедимин задумчиво покачал головой.
— Не единичный. Пока не собраны все три полусферы, нагрузка на «арктус» будет огромная. Возможно… — он с досадой оглянулся на гигантский защитный купол над ущельем — «вот всё сразу — внизу монтаж, сверху морозы… и генератор сбоит — совсем не ко времени…». — Возможно, поверхность он не потянет. В рабочие часы — точно.
Гварза сердито фыркнул.
— Не потянет? С подпиткой от ядерного реактора⁈ Что ты делал с установкой, — опять идиотские опыты⁈