— Как его называть? Хранитель? «Элидген»? — шёпотом спросил Вепуат, кивнув на реактор. Гедимин мигнул ещё раз.
— Так ты пришёл…
— Он защитил меня… там, с ледяными… существами, — Вепуат дёрнул пернатым плечом. — А я с ним до сих пор ни разу не говорил. Пустишь?
— Будто это от меня зависит, — растерянно пробормотал Гедимин, поднимаясь из кресла. Тонкие щупальца хранителя, до того спокойно лежавшие на его висках и правом плече, пришли в движение. Вепуат, с опаской глядя на монитор, обогнул щит управления и встал перед заслонкой.
— Он здесь? С чего начинать?
Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Ничего не чувствуешь? Такие тёплые нитки на коже… Совсем ничего?
Он машинально тронул висок. Вепуат повторил его движение, на секунду прикрыл глаза и пожал плечами.
— Не. Ничего. Может, с ним как-то… поздороваться?
Гедимин настороженно посмотрел на корпус реактора и прижал ладонь к заслонке. Щупальца перетекли на запястье.
— Руку сюда, — шёпотом скомандовал Гедимин. Вепуат нервно сглотнул. Его перья встали дыбом, крылья развернулись во всю ширь и едва заметно раскачивались, будто готовились к широкому взмаху. На ладони, прижатой к заслонке, топорщились острые чешуи.
— «Элидген», приём, — окликнул Гедимин, прислушиваясь к копошению щупалец. — Здесь Вепуат. Помнишь Вепуата? Ты заступился за него на холме…
Разведчик обернулся к нему и ошалело мигнул, прижимая пальцы к наушнику.
— Слышишь?
Теперь мигнул и Гедимин. За уши он хвататься не стал — ритмичный гул шёл изнутри черепа, минуя барабанные перепонки. Он был коротким, повторяющимся — и уже на третьем повторении гудящие звуки сложились в слово.
«Ву-пуу,» — отозвалось внутри черепа, и сармат с присвистом выдохнул в респиратор. «Ву-пуу.»
— Вот как оно говорит, — прошептал Вепуат, дрожащей рукой гладя заслонку. — А ты не рассказывал…
— В первый раз слышу, — отозвался Гедимин. Сомнений быть не могло — хранитель осваивал речь.
«Ву-пуу,» — щупальца отпустили голову Гедимина, зато Вепуат встряхнулся и растерянно хмыкнул.
— Вот оно какое… — прошептал он, трогая лоб и нелепо ухмыляясь. — И тебе привет. Спасибо, что вступился. Никогда не видел таких, как ты. Жаль, я не атомщик, — оно того стоило…
Гедимин отодвинулся и смотрел, как перья Вепуата, успокоившись, укладываются на броню. Крылья всё-таки сделали взмах, сармат выставил руку, мягко оттолкнул их от своего шлема — и почувствовал, что силы в их «мышцах» очень и очень немало. «Вепуат так скоро полетит,» — подумал Гедимин, машинально замеряя размах. «Ничего себе они разрослись! Были же меньше вдвое…»
Щупальца переползли ему на загривок и там улеглись. Вепуат отнял руку от заслонки и ошалело встряхнул головой.
— Всё. Он… ушёл, что ли. Наверное, устал. «Ву-пуу», надо же… Ему, похоже, звуки… не очень привычны. Что ещё он говорит? А тебя как называет?
Гедимин едва заметно поморщился.
— До сих пор он не говорил ничего. Ты ему, похоже, нравишься. Хорошо. А то… бывает всякое.
— Да я видел, — серьёзно кивнул Вепуат, потирая висок. — Значит, это первое слово… Ну надо же. Эй! «Элидген»! А Гедимин? Ты же знаешь Гедимина! И давно! Попробуешь сказать?
Сармат замер, прислушался, но ничего, кроме слабого шевеления щупалец, не дождался. Вепуат, выждав ещё десяток секунд, растерянно хмыкнул.
— Может, у него пока получается только «у»?
Гедимин пожал плечами. Внутри шевелилась глухая досада. Сармат одёрнул себя и старательно ухмыльнулся.
— Хочешь погладить твэлы? Если он к тебе хорошо настроен — позволит.
Вепуат едва заметно вздрогнул.
— Н-нет. Так уж торопиться не надо, — пробормотал он, с опаской оглядываясь на светящийся монитор. — Пусть сначала привыкнет. Ну, и я освоюсь. Можно в твою смену сюда спускаться?
— Да можно и не спускаясь. Он и снаружи всех видит, — отозвался Гедимин, стараясь не щуриться. — Приходи, если хочешь. В другие смены тоже можно. Ты ведь ничем не мешаешь…
— А вот не уверен, — пробормотал Вепуат, и его перья снова встопорщились. — Айзек, мне кажется, будет против.
Он неловко погладил корпус реактора и подался к выходу. Щупальца хранителя шевельнулись, Гедимин насторожился, но Вепуат, похоже, ничего не заметил.
«Ву-пуу?» — прогудело внутри черепа, когда крышка люка легла на место. Гедимин мигнул. Может, вопросительная интонация ему и померещилась — вряд ли хранитель настолько освоился с речью…
— Вепуат, — медленно и чётко проговорил он. — Наш друг. Обещал говорить с тобой.
«У-у,» — прогудело в ответ, и Гедимин снова не удержался, чтобы не мигнуть — эти звуки были очень похожи на «угу».
21 день Камня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Ну что же ты? Скажи ещё раз: «у-гу»…
Гедимин растерянно смотрел на реактор. Щупальца незаметно сползли с предплечья и растворились — хранитель делал вид, что его тут нет. Озадаченно хмыкнув, сармат повернулся к Айзеку. Тот наблюдал за ним, едва заметно щурясь.
— У него получалось очень отчётливо. Вепуат тоже слышал… — Гедимин, не договорив, развёл руками.
— Зря вы с Вепуатом носите шлемы нараспашку, — только и ответил Айзек; его взгляд ничего не выражал. — Зайди сдать кровь. Проверка не помешает.
Гедимин сердито сощурился, но вспомнил, что сегодня бронеход уезжает на декомпрессию — и анализы сдают все, кроме тех, кто едет туда же. Он нарочито медленно выбирался из бункера, обходил реакторный купол, слабо надеясь услышать ещё одну попытку речи. Хранитель молчал.
…Вдоль стены душевой стоял ряд «бочек», свёрнутых из защитного поля. Их содержимое то мутнело, то покрывалось мелкими пузырьками. Филки, зашедшие в душ, держались у противоположной стены и сердито на них косились.
— А это обязательно ставить там, где моются? — услышал Гедимин недовольный шёпот.
— Это важное производство, — прошипели в ответ.
— Для важного производства строят цеха, — отозвался филк.
— Строят! — хмыкнул другой. — У нас барак не могут надстроить…
Гедимин, сузив глаза, повернулся на звук. Все замолчали, ещё когда он начал оборачиваться, и молчали ещё долго после того, как он отвернулся. Гедимин, досадливо щурясь, подобрал свободный шланг и включил воду. Филки, уже выйдя в предбанник, снова начали шептаться, но вода шумела слишком громко.
Ледышки в цистерне больше не плавали — вода в подземном озере ещё не остыла и, возможно, до следующих серьёзных морозов не собиралась. Гедимин обнаружил, что штатные минус пятьдесят как серьёзный мороз уже не рассматривает, и невесело ухмыльнулся. «Спасибо Кумале за скафандр. Хотя — чувствительные участки не всегда полезны…»
… — А сегодня — день Асгаана! — Вепуат, выглянувший из-за угла цеха, радостно ухмыльнулся. — День Камня, то есть. Кут’тайри говорит…
— Да чтоб им обоим… — еле слышно пробормотал Гедимин, покосившись на вмятины на скафандре. «Фонящий» ромб он вчера дал погрызть Зелёному Пожирателю; животное куснуло щиток и вскоре потеряло к нему интерес, дозиметр показал остаточное сигма-излучение, и Гедимин оставил вмятины в покое. Вепуат проследил за его взглядом и с ухмылкой помахал заткнутой пробиркой с чем-то вязким.
— Вот я краску принёс. Без ирренция, не волнуйся. Ну, или проверь…
Гедимин, махнув рукой, вставил пробирку в поясной кармашек.
— Не стал убирать? — Вепуат ткнул пальцем в отметины. — Ну и правильно. Нам полезно ладить с местными. Даже с богами.
Проходящие мимо филки-караульные с одним бластером на двоих сдержанно усмехнулись. Гедимин посмотрел сквозь них — на метровые валы снега, наползающие на «стены» коридоров. Все старые следы вчера замело, новых ещё не натоптали. Где-то была колея, оставленная сааг-туулом, но её скрыла темнота.
— Удержите защитное поле? — спросил он, оглянувшись на ущелье. Вепуат уверенно кивнул.
— Большой нагрузки сегодня нет. Единственное — бочки в душевой… ну, и выгородка в логове Кут’тайри. Их держу я. А Гварза с Айзеком удержат остальное.
Он повернулся к реакторному бункеру, внезапно смутился и тронул висок.
— Хранитель… он ничего больше не сказал?
— Хранитель говорить не хочет, — отозвался Гедимин. — То ли вообще, то ли именно со мной.
Вепуат хотел что-то сказать, но посмотрел на сармата и промолчал. Крылья вдоль спины качнулись, распушились и замерли.
…Искать кисть не пришлось — Вепуат приделал её к затычке пробирки. Гедимин, угрюмо сузив глаза, выводил на жёлтом камне ромб. «Одно хорошо — обшивка эти художества закроет…»
…Когда Гедимин заметил, что тело затекло от неподвижности, и переступил на онемевших ногах, прошло уже два часа. Всё это время двигались только глаза и рука с генератором защитного поля. Посреди пещеры (и перед мысленным взором, стоило опустить веки) висела бело-жёлтая конструкция: жёлтый — блоки из тектона, белый — непрозрачное защитное поле. Белые и жёлтые блики дробились на панцирях Текк’тов. Змеи, как манипуляторы гигантского механизма, сновали по сооружению, заталкивая внутрь блок за блоком и скрепляя их. Генератор защитного поля ещё держался, хотя нагрузка возрастала с каждой минутой. Гедимин дождался, когда вынырнет из полусферы очередной Текк’т, и снова поднял руку. Верхние «стропы», удерживающие конструкцию, начали растягиваться, нижние — проседать. Собранный модуль погружался в «чашу» обшивки.
…Тёмно-красный ромб был на месте. Гедимин наткнулся на него взглядом, когда забирался в пасть Текк’та. При змее, нависающей над головой, замерять излучение было бессмысленно — но экран дозиметра не светился, значит, фон держался в пределах нормы. «И скафандр помятый,» — он покосился на вчерашние отметины посреди нагрудника. Новых к ним не добавилось. «Видимо, всю стройку так и прохожу.»
Текк’т, осторожно сомкнув челюсти, скользнул по туннелю в соседнюю пещеру. Когда он разворачивался, Гедимин успел из-за огромного «клыка» увидеть жилой блок. Собранные модули лежали на дне гигантской чаши и отсюда не просматривались, но сармат знал, что они там. «Ещё два дня, если всё пойдёт по плану,» — думал он, поднимаясь на поверхность по винтовой траектории и стараясь не цепляться за челюсть змея когтями. «Интересно, сегодня были свечения? Ничего не заметил…»