Под пальцами Гедимина часто-часто бился чужой пульс. «Да не то чтобы интересно,» — вдруг понял сармат, глядя сверху вниз в расширенные остекленевшие глаза. «Он же напуган…»
Гварза с тяжёлым вздохом отодвинулся от двери.
— Может, сразу устроим ему экскурсию по базе? Реактор, там, покажем. Душевую. Лабораторию. Мы всегда рады кьюсским шпионам…
— Кенен, потише, — Айзек уже стоял у комендантской и жестами выманивал из неё Дасьена и дежурного по часам. — Гедимин, смотри в оба.
Пришлось наступить на чужой матрас — на узких тропинках между ними помещалась только одна нога, и то с поджатыми пальцами. Райвиг держал голову ровно, не пытаясь дёргаться, но сосуды под ладонью сармата часто пульсировали, и дышало существо быстро, странно приподнимая плечи. Гедимин развернул пленника лицом к часовой батарее, и он издал резкий щёлкающий звук и замер, наклонив голову и расширив глаза. На ладони сармата едва не осталась пара «перьев», слущенных с антенны, — он еле успел опустить руку и ослабить хватку.
Айзек взял в руки самую маленькую часовую колбу. Она только что перевернулась — сработал опрокидывающий механизм. Гедимин машинально подсчитал витки на шнурке-индикаторе, с каждым переворотом накручивающемся на штырёк. Их было всего три — дежурный своевременно «скручивал» обороты, не давая часам взорваться.
Райвиг, забыв о чужой руке на антеннах, потянулся к устройству — и тут же шарахнулся, когда Айзек небрежно раскрутил часы в обратную сторону, сматывая шнур со штырька. Сармат остановил качающуюся колбу, тронул пальцем пустую нижнюю часть, куда стекала струйка песка, и негромко что-то проговорил. Райвиг вскинулся, издал десяток быстрых щелчков и подался назад. Айзек с недоброй ухмылкой указал на Гедимина — сперва на сфалт за его спиной, потом, почти уперев палец в нагрудник, — на выдавленный на груди символ. Райвиг приоткрыл пасть и часто задышал, втягивая воздух. Язык, высунутый из пасти, почти касался скафандра сармата, и он, сузив глаза, резко отодвинул чужака. Тот вздрогнул и обхватил себя за плечи. Голова опустилась на грудь. Гедимин чувствовал, как Райвиг дрожит. «Что ему сказали?» — он растерянно смотрел на Айзека и его недобрую ухмылку. «Что-то про разрезание времени?»
— На три дня в кокон, кормить Би-плазмой — и выложит всё, никуда не денется, — пробормотал заглядывающий в дверь Дасьен.
— У меня нет ни времени, ни лишней Би-плазмы, — пробормотал Айзек, покачивая песочные часы на ладони. — Гедимин, тебе несложно будет сделать новые?
Сармат только и успел ошалело мигнуть. Они вдвоём с Райвигом уставились на «прибор», протянутый пленнику. Айзек проговорил пару фраз, чуть повысив голос, и качнул головой куда-то вбок. Райвиг поднял руку, схватил часы и прижал их к груди, накрыв двумя ладонями и длинным подбородком. Его снова трясло — и сильнее прежнего.
— Где второй? — спросил Айзек у Вепуата.
— У горячего цеха, — отозвался тот.
— Идиотизм, — пробормотал Гварза. — Самое то — показать им, что к нам можно вот так залезть…
— Они и без нас знали, что можно, — отозвался Айзек, выбираясь из отсека. — Дасьен, труби сбор!
Дребезжащий вой сирены-ракушки впился в уши. Райвиг дёрнулся, пытаясь втянуть голову в плечи. Его уже вытащили в коридор; теперь на него со всех сторон уставились поднятые по тревоге филки. Гедимин крепче сжал антенны, покосился на дозиметр — вроде бы существо ничего лишнего не излучало.
— Кто что видит? — резко спросил Айзек, кивая на чужака. Филки переглянулись.
— Местного с рогами на макушке, — отозвался Хьюго, так и вышедший со зрячим камнем в кулаке. — Такой же что-то вынюхивает у северного ангара. Шпион?
— Так и есть, — мрачно ответил Айзек. — Такое существо называется «Райвиг». Рога — излучатель сигмы. Достаточно мощный, чтобы поджарить вам мозги. Увидите такое под куполом, и рядом не будет кого-то из Старших, держащих его за шиворот, — стреляйте на поражение!
Не обращая внимания на растерянных филков и их перешёптывания, сармат кивнул Гедимину — «Идём!»
— Идиотизм, — пробормотал Гварза, но развивать мысль не стал. Отсюда, с развилки коридоров, уже просматривались сугробы за горячим цехом. Второй Райвиг залёг в снегу. Закопался он старательно, однако без излучения, действующего на мозг, Гедимин прекрасно видел, где из сугроба торчит чужая морда. «И не холодно им, когда снег тает на теле…» — сармат вспомнил про минус пятьдесят и невольно поёжился.
Айзек остановился в паре метров от сугроба с засевшим в нём Райвигом и тяжело вздохнул. От короткой щёлкающей фразы пойманный чужак крепче обхватил себя за плечи. Куртка на груди оттопырилась — часы спрятались под одеждой.
— Стрелять? — повторил, уже по-сарматски, Вепуат.
— На поражение, — мрачно ответил Айзек. — Потому что терпению есть пределы. Или приходят открыто, официально и с подношениями, или идут на сырьё для Альгота. Всё по местным обычаям. Гедимин! Выпни его в открытый шлюз. Только аккуратно.
Пинать Райвига не пришлось — едва шлюз оказался перед ним, он, на ходу натягивая капюшон на уроненные на спину антенны, шмыгнул за сугроб. Гедимин приподнял височный щиток — и увидел нетронутые снежные холмики, без чужих следов и посторонних пятен. Когда щиток лёг на место, два существа уже бежали вниз по склону, перемахивая через обледеневшие гребни. Сааг-туул, лежащий в ущелье, даже глаз в их сторону не открыл.
— Наглые твари, — пробормотал Гварза, брезгливо морщась. — Была охота тратить ценные вещи…
— Пусть покажут Кьюссам, — отмахнулся Айзек. — Посмотрим, что там думают о разрезании времени. Насколько это байка для внешнего пользования, а насколько… Гедимин, а ты что скажешь?
Сармат угрюмо сощурился. Перед глазами стоял силуэт, похожий на него вплоть до свежих отметин на броне. «Он меня видел — срисовал точь-в-точь. Значит, наблюдал… А я тогда что делал⁈»
— Шлемы, — буркнул он. — Ипроновые. Они есть, я сам их делал. Даёшь филку оружие — даёшь к нему шлем. Без шлема — бластер на полку и вперёд мыть барак. Если у них так выманят поломойку — полбеды. Но если какой-нибудь ракетомёт…
Вепуат еле слышно фыркнул.
— Боги в помощь такому ракетомётчику! Из новичков ни один не ушёл без ожогов. При тройной-то одежде…
Айзек ударил ладонью о кулак.
— Шутки в сторону. Шлемы! Кенен, проследишь?
— Проку от шлемов… — Гварза выразительно поморщился. — Всё тело открыто. Периферийные нервы…
— Отказ периферии — поганое дело, — Вепуат сузил глаза. — Но полсекунды на заорать у пострадавшего будет. А вот то же, но с головным мозгом… Короче, голову и шею надо прикрыть.
— А ты следи за периметром, — Гварза перевёл на него угрюмый взгляд. — Расслабились, яд-дро Юпитера…
…Новые часы остывали по частям в горячем цехе. Собрать их Гедимин решил утром, не подвергая лишнему облучению. Сидя в реакторном бункере, он вспоминал Райвига-оборотня и угрюмо щурился. «Сколько нужно наблюдать, чтобы так точно воспроизвести? Где он всё это время был? И где были мои глаза⁈»
«Ву-пуу,» — прогудело внутри черепа, заглушив все мысли. Гедимин изумлённо мигнул. В ту же секунду наверху зашуршал гравий.
«Ву-пуу!»
— Ага, я, — Вепуат с широкой ухмылкой шагнул в туннель. — И вам обоим привет. Гедимин, ничего, что я пришёл?
— Пришёл — садись, — Гедимин, пожав плечами, кивнул на пустое кресло у монитора. Ему было досадно. «Почему хранитель начал с него? Из-за лёгкости произношения? Так всё равно произносит неправильно…»
— Да не, я так торопиться не буду, — Вепуат по стене обошёл сармата и остановился перед заслонкой. — Я с ним немного поговорю. Ты не отвлекайся, я тихо.
Он, и правда, говорил тихо, короткими фразами, иногда чему-то усмехаясь. Гедимин щурился в монитор. Он бы и рад был расслабить веки, но их сводило. Одинокое тёплое волокно на правом виске изредка вздрагивало, но звуков не издавало.
— Вот так-то, — прошептал Вепуат и снова усмехнулся. Волокно на виске потеплело, и ещё одно внезапно приросло к груди — точно под центром выдавленного ромба. Гедимин мигнул.
— Трудно понимать с непривычки, — виновато сказал Вепуат. — Но он, похоже, видел Асгаана. Знает, что вы с ним строите новый дом.
Гедимин поморщился.
— Никакие боги со мной ничего не строят, — буркнул он. — Разве что это имя кого-то из Текк’тов. А от краски на скале ни жарко, ни холодно.
Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Вот такое говорить лучше бы с закрытым шлемом. А что хорошо — что хранитель с третьего раза его не пугается. Я его ещё успокоил. Ему надо привыкать к местным… сущностям, понимаешь?
— Угу, — отозвался Гедимин. «У-гу,» — прогудело внутри черепа.
22 день Земли, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Периметр чист, и всю ночь так было, — сообщил Вепуат. Он хотел растянуть голографический экран прямо поперёк дороги, но двое филков-патрульных сердито на него зашипели. Оба были в шлемах, нахлобученных по самые плечи, и угрюмо щурились сквозь желтоватое ипроновое стекло.
— Ни чужаков, ни подозрительной ряби, ни новых следовых дорожек… Да, под куполом я тоже всё проверил.
Гедимин, потративший полчаса на перенос воздуховодов подальше от земли — и от существ, желающих в них запрыгнуть — еле слышно хмыкнул.
— Подношений тоже не принесли?
Вепуат ухмыльнулся.
— Официальное общение — оно до-олгое. Всё-таки интересно, кто додумался вчера тут лазать. Кьюссы — или сами Райвиги. И дойдут ли до Кьюссов наши часики.
Гедимин поморщился.
— Ты у Скогнов сегодня был? — перевёл он тему. — Что с торгом? А жрец что говорит?
Обсуждать Кьюссов ему не хотелось — и к тому же он был почти уверен, что часы до пункта назначения доберутся по частям или россыпью — и восстанавливать их не станут, а повесят куда-нибудь, как дикарский трофей.
— Шакха и Аса’ан будут, Куттуш пока плохо понимает, о чём речь, — «отчитался» Вепуат. — Скогны пока не подтянулись. Надеюсь, они уговорили какой-нибудь транспорт! На волокушах в минус сорок семь доедут ледышки…