— Живой? — с тревогой спросил Вепуат, поддевая край тряпки, прикрывающей лицо стража. Она не свалилась — края были надёжно закреплены.
— Надо было в два захода, — прохрипел страж, поднимаясь на ноги. Белый посох в его руке часто мерцал, и Гедимин видел, как свет течёт от ладони к плечу — вдоль руки и нигде больше, кольцами с чётко различимыми краями. «Никакое излучение себя так вести не будет,» — думал сармат, украдкой поднося к палке дозиметр. Вепуат покосился на него и укоризненно хмыкнул.
— Хассек, ты бы снял пару слоёв одежды. Лагерь под куполом, внутри не холодно.
— Сниму в доме стекла, — отозвался страж. Он пытался отдышаться и никак не мог, и дело было не в жаре.
— Это из-за большого груза? — Гедимин оглянулся на тоготцев. Они устроились у третьей стены. У них была одна большая корзина, зато мелких — штук десять. «Снова кости, ракушки, трубки… много разных штук. Это всё — на обмен?»
— Это из-за частой беготни, — отозвался Хассинельг. Тряпку с лица он всё-таки стянул и теперь поправлял сползающие ремешки и перекошенные накидки.
— Не люблю так бегать в день Земли, — пробормотал он, забирая чашку, протянутую кем-то из Скогнов; в ней плавали размокшие ягоды курруи. — В день Лучей было бы проще. Но всё-таки не день Пустоты — тогда я бы вовсе не взялся.
— Обратно они тоже на тебе поедут? — Гедимин обвёл аборигенов недобрым взглядом. «Почему их так много — и чего они натащили? Для торга хватило бы двоих, мешка со слитками и корзины грибов. О других товарах речи не шло. Или шло, но нам не сказали?»
— Что у вас тут за странные штуки? — громко спросил Вепуат, глядя на узлы и корзины. — Это ведь не для торговли?
— Как укажут боги, — тоготец, сердито цыкнув на сородичей, повернулся к нему и приложил пальцы двух рук ко лбу, низко наклоняя голову. — И как надумают огненные тва… творения. В Тоготе есть что показать, кроме ульсены и нергонских грибов.
— И у Сэта есть товары, кроме стеклянной скорлупы, — добавил другой тоготец. — Пока вы, Равные Куэннам, можете усмирить их ярость, надо вести дела — так широко, как выйдет. Мы поговорим о разных товарах и послушаем, что ответят.
— Ну-ну, — еле слышно пробормотал Вепуат, с сомнением глядя на Скогнов. — И вы, Синви и Сэви, тоже привезли разные товары? И с Сэта заранее никто не договаривался?
— Как нам, Скогнам, говорить с огненными… существами? — удивлённо спросил сэвиец, и жители Синви согласно запищали. — На нас они смотрят со злобой. Если вы не усмирите их, мы только и сможем, что разбежаться.
— Мы ведь пришли без оружия — по вашей воле, — поддержал его кто-то из Синви.
— Это хорошо, — буркнул Вепуат. — А среди ваших товаров нет, случайно, оружия?
От верещания со всех сторон у Гедимина зазвенело в ушах. Он схватился за наушники, но светящееся белое кольцо хлопнуло его по груди, и боль в ушах пропала. Хассинельг убрал посох и дружелюбно ухмыльнулся.
— Я ещё тогда сказал им про оружие. Мол, Равные Куэннам защищать вас не будут. Там ничего опасного — жир, точильные шкурки и краски.
— И всё взвалили на тебя? — Гедимин сердито сощурился. — Ладно ещё — перекинуть одного-двоих. Но целое стадо с грузом, и за просто так…
— Почему за просто так? — Хассинельг оттянул ворот накидки и поддел пальцем широкое ожерелье из круглых красных и продолговатых жёлтых бусин. Внутри яркого стекла блестела металлическая пыль. От ожерелья тянуло теплом.
— И на руки и ноги тоже, — страж показал широкий браслет из стеклянных щитков с блёстками. — Удобно в холодные дни.
— Как знаешь, — пробормотал Гедимин, постепенно успокаиваясь. «Чего я так взвился? Это же местные, а не „макаки“. И Хассек никому не раб. Как договорились, так и работает. Интересно, далеко по Равнине уже разошлись такие бусы?»
…Кут’тайри со склада выбрался незаметно — Гедимин обнаружил его в «торговом отсеке», только закончив проверку термочаш. Жрец стоял в двух шагах от него, сложив руки на груди. Над ним возвышался Вепуат. Он принёс поддон и две тубы с горючей смесью и теперь, держа их в руках, недовольно щурился.
— Нет нужды тратить горючий жир, — говорил Кут’тайри. — Я открою ворота для Шакхи и Аса’ана. Теперь мне хватит огня, чтобы удержать их.
— Кут’тайри, иди в цех, — недовольно сказал Вепуат. — Ты всё ещё вне закона, если ты забыл. И кое-кто из этих городов тебя ищет.
Жрец небрежно махнул пальцами.
— Молния Шакхи не будет спорить с богами.
— Боги тебя всё ещё не слышат, — напомнил Вепуат.
— Они вернули мне огонь, — отозвался Кут’тайри. — Их ярость утихла. В Шакхе и Аса’ане узнают об этом и не будут препятствовать…
— Иди на склад, — буркнул Гедимин, разворачиваясь к весам.
— Верно, — согласился Вепуат. — Так всем будет спокойнее.
Они спорили ещё пару минут, но Гедимин уже не слышал их слов — он перешёл в «отсек», примыкающий к горячему цеху, и тут же у него от верещания зазвенело в ушах. Там общались три отряда Скогнов, и сармат только порадовался, что вовремя разделил «отсеки» перегородкой, не то пришлось бы всю дорогу это слушать.
— Рыбоеды! — презрительно фыркал тоготец. — Только и слов, что о жире и шкурах! На что огненным твои шкуры⁈
— Как и всем — точить металл и шлифовать камень, — отозвался синвиец; его отряд собрался вокруг и смотрел на такую же плотную группу тоготцев очень неприязненно. — А вы что привезли — свои три краски и резаный тростник?
Тоготец фыркнул.
— Сэта живут в огне! Какой прок там от ваших красок⁈ Пусть их там две сотни — все станут серым пеплом! Наши краски — из камней, из того, что не теряет цвет в огне. Это хороший товар. А на ваши травки и шкурки Сэта даже не посмотрят!
Синвийцы пронзительно запищали.
— Решил удивить Сэта тёртыми камнями? — фыркнул предводитель. — Вот уж чего в Сфене Огня не встретишь!
Перегородка между отсеками растаяла, пропуская горячий воздух — и Кут’тайри, придерживаемого Вепуатом за плечо. Жрец, недовольно встряхнув гривой, прошёл мимо притихших аборигенов. Через несколько секунд в отдалении громыхнула дверь.
— Вот настырный, — пробормотал Вепуат, закрывая за собой ангар. Оглянувшись на Скогнов, он старательно улыбнулся.
— Все здесь? И все товары?
— Тоготцы опять лезут вперёд! — сердито фыркнул абориген из третьей, самой тихой, группы. — Сейчас очередь Сэви и Синви, а они зачем вышли?
Тоготец фыркнул ещё громче, открыл было рот, но Вепуат легонько стукнул кулаком о кулак и вскинул крылья.
— Кто будет первым — узнаем, когда ворота откроются. Может, вы и вовремя вышли. Аса’ан вечно лезет в канал вперёд всех. Если вылезут опять — не загонять же обратно…
Он повернулся к весам и закрыл последний проём защитным полем. Гедимин, молча кивнув на его жест, чиркнул когтем по металлу. Горючая смесь, поглотив искры, зашевелилась, источая прозрачный дым, и вспыхнула изнутри. Жёлтые язычки пламени в следующую секунду стали красными и потянулись кверху. Гедимин шагнул к весам, настороженно глядя на костёр. «Надеюсь, обойдётся безо всякой ерунды…»
— Аса’ан склоняется перед мощью юного Пламени, — донеслось из костра, и Гедимин помянул про себя уран и торий. «Ну да, кому ещё первым влезть в канал…»
Сэта, разделившись по двое, вытолкнули за портал два высоких короба, обтянутых кожей. Внутри шуршало и звякало. Следом из огня шагнул верховный жрец и двое его спутников. Поверх многослойных накидок и обмоток виднелись только цацки из камня и кости — и несколько рядов бус из цветного стекла. Самые крупные и сложные подвески достались главному жрецу, но какие-то стекляшки на одежде были даже у носильщиков. Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Видно, что производство работает. Интересно, а термочаши они сделали? Или всё ушло на цацки?»
— Аса’ан пришёл по зову Пламени, — бесстрастно проговорил «командир», останавливаясь у весов. — Наше почтение его жрецам — Хеттийиррну и Хетпу.
Тоготцы по ту сторону весов быстро переглянулись и вытолкнули одного аборигена вперёд. Тот шагнул к весам и выдал старательную ухмылку.
— И Тогот пришёл ради мирного торга, — слово «мирного» он произнёс с нажимом. — Здесь водяной металл.
Четыре слитка легли на весы. Чаша пошла вниз. Гедимин удивлённо мигнул. «Это всё?»
— Это всё, с чем вы пришли? — спросил аса’анец, небрежным жестом подзывая носильщиков. В пустую чашу посыпалась стеклянная шихта.
— Пять весов, как и прежде, — быстро проговорил Вепуат. Скогны из плотных групп за его спиной переглядывались и негромко попискивали.
— Это водяной металл, — подтвердил один из спутников жреца, протянув руку к слиткам. — Но его очень мало. Эту мелочь несли в стольких корзинах?
Он указал на ёмкости, расставленные рядом с тоготцем.
— В Тоготе много хороших вещей, — отозвался тот. — Не только белый металл. Мы рады торговать там, где торг честный. Вот куджагла, грибы с посадок Тогота.
Двое Скогнов открыли корзину и слегка наклонили её, показывая содержимое. Жрец резко взмахнул когтями.
— Засохшие грибы! Это ты назвал хорошей вещью?.. Мастер Хетпу, их цена чересчур высока.
— Твоя воля — покупать их или нет, — сдержанно ответил Вепуат. — По справедливости сухие грибы дороже мокрых — не надо платить за воду. В Аса’ане не едят куджаглу? Я об этом не слышал, но если так…
— Пусть будет старая цена, — бросил Сэта. Из-под обмоток на его руках проступил красный свет. Скогны заверещали.
— Равный Куэннам прав насчёт воды. Пусть назначат другую цену! Два веса — вот на это мы согласны.
— Эти грибы, и правда, сухие, — Вепуат запустил руку в корзину и показал сплющенные колючие сферы. Одна из них хрустнула, обнажая бурую ссохшуюся мякоть. Один из Сэта подошёл ближе.
— Это пригодно для еды, если растереть и вымочить, — сказал он. — Если все эти грибы такие — я согласен с новой ценой.
— Ты их и проверишь, — отозвался главный жрец, отступая в сторону. Скогны потащили корзину к весам. Синвийцы и сэвийцы привстали на цыпочки, заглядывая через их плечи. Гедимин смотрел, как бугристые лепёшки ложатся в чашу, и думал, что проверка затянется надолго.