…Они действительно проверили каждый гриб. По другую сторону весов Скогны демонстративно перебирали шихту. Что она промыта и очищена от примесей, Гедимин видел; в грибах он разбирался хуже. Три лепёшки были сброшены с весов; Скогны возмущённо фыркнули, но возражать не стали — видимо, там в самом деле был «брак». Остальные грибы Сэта переложили в пустую корзину и отошли от опустевших весов.
— Не спеши, — сказал жрец «эксперту по грибам». — У карликов ещё много корзин.
— Здесь не грибы, — сказал главный тоготец; Гедимин видел, как его уши под шапкой приподнимаются и заинтересованно разворачиваются к Сэта. — Здесь вещи много лучше. Смотри, что есть в Тоготе.
Он достал из корзины закупоренные трубки. С затычек свисали просверленные камешки и металлические кольца.
— В Тоготе лучшие литейни и камнерезные мастерские — потому что мы знаем, для чего нужны песок и шершавые камни. Вот то, чем затачивают лезвия. То, чем режут и сверлят камень. То, от чего металл так ярко блестит. А вот растёртый с жиром камень — самые яркие цвета, каких не видели в Аса’ане!
Гедимин впился взглядом в «контейнеры» с красками. Они были из чьих-то раковин или конусовидных зубов с несимметричными выступами и бороздками — верхняя часть входила шипами в пазы, снизу её придерживал ремешок. Скогн отцепил его, показывая рыжевато-красный порошок. Содержимое другого «контейнера» было ярко-зелёным, третьего — дымчато-серым.
— Эти камни не теряют цвета, смешиваясь со стеклом, — сказал тоготец. — Эти вещи стоят многих весов стеклянной скорлупы. Но они достойны и лучшего обмена. Все знают, что ваш город богат асааном — и белой тканью, и прочнейшими тросами. Если…
Сэта выдохнул сквозь приоткрытую пасть. Вдоль его шеи протянулась полоса красного свечения.
— Лучшие литейни? У карликов⁈ Вы ещё не умели сшить два куска шкуры, когда мы плавили небесный металл! Ты принёс тёртые камешки, — думаешь, мы их не видели? Мы не извлекли из них всё, что возможно извлечь⁈ Забирай свои никчёмные порошки — и забудь о священном асаане!
Гедимин ошалело мигнул. По ту сторону весов раздался нестройный визг. Тоготец прижал уши и недобро оскалился.
— Что вы извлекли — чёрную краску? Белый, чёрный, красный, — только эти цвета вы и знаете! Или ты не видишь цветов — Гверрек выжег тебе глаза?
Вепуат грохнул кулаком о кулак и с треском опустил крылья на броню.
— Довольно! — из его запястья «проросли» сопла «арктуса». — Нельзя отказаться от товара, не изругав его? Не торговать — твоя воля. Но нет ничего плохого в торговле. И в том, чтобы выставить на торг новые вещи, тоже.
Жрец слегка наклонил голову, но красный свет из-под обмоток стал ещё ярче.
— Кто сказал карликам, что мы готовы менять асаан на любую дрянь? Они его не получали раньше и не получат впредь. Если у них нет ни водяного металла, ни куджаглы, пусть идут, откуда пришли!
Мимо застывшего на месте и сверкающего глазами тоготца протащили корзину — это вышли вперёд сэвийцы. Один покосился на неудачливого торговца и злорадно оскалился. Остальные смотрели только на полную корзину стеклянной шихты.
— Здесь грибы и металл из Сэви, — сказал Скогн, выходя вперёд. — И мы готовы обменять их.
…Гедимин поворошил горючую смесь и подался в сторону — портал, едва угаснув, опять разгорелся. Из соседнего «отсека» доносилось негромкое бормотание — сэвийцы пересчитывали оставшиеся слитки и выясняли, хватит ли места в корзине с шихтой. Жители Синви взволнованно перепискивались — они ещё ничего не распродали, а сэвийцы теперь пролезли вперёд них в очереди, а сколько стекла привезут из Шакхи, и всем ли хватит — неизвестно. У самых ворот ангара устроились недовольные тоготцы. Рядом сидел Вепуат и что-то тихо говорил им. Гедимин расслышал угрюмое бурчание.
— Вепуат! — окликнул он, кивнув на разгорающийся костёр. Разведчик, охнув, кинулся к весам и уже оттуда, обернувшись, показал тоготцам странный жест. Показывать пришлось двумя руками, собрав вместе часть пальцев и оттопырив два крайних, — видимо, знак был скогнийским, рассчитанным на другое строение кисти.
— Шакха возносит хвалу юному Пламени, — донеслось из костра.
…Весы опустели.
— Сегодня было много грибов, — сказал главный жрец, глядя почему-то на Вепуата. — Надо подумать, как применить их в доме стекла. Может, наши мастера заменят ими водяной металл, который в этот раз так скуден. Надо думать, в следующий день Земли сюда принесут только грибы. И нам придётся вернуть дому стекла его стекло.
Скогны быстро переглянулись, обменялись короткими взвизгами, и их предводитель двинулся вперёд.
— Ульсены было мало. Но мы привезли другие товары для мастерских. Если мастер Вепу-а разрешит положить их на весы…
— Клади, конечно, — Вепуат опустил чашу, чтобы Скогну было удобно. Сэта переглянулись.
— Не было речи о других товарах, — настороженно сказал жрец.
— Нет ничего плохого в торговле, — угрюмо сказал Вепуат. — И в том, чтобы смотреть на новые вещи. У Скогнов много любопытного с собой.
— Я не сказал, что в чём-то есть плохое, — сдержанно ответил жрец. Он остался на месте, но его спутники отступили — и Гедимину их передвижения неприятно напомнили боевое построение. «Орудие на носу и два на флангах. А вон там группа прикры… Heta! Ещё ничего не случилось. Они насторожены, вот и всё.»
— В Синви много красок для тканей, — сказал синвиец, выкладывая на весы костяные и тростниковые «пробирки». — И жиров для пропитки и смазки, полезных в мастерских. Вот эти хороши там, где тросы трутся о камень…
— Я взгляну, — сказал один из Сэта, наклоняясь к чаше. Гедимин поднял генератор защитного поля, но ничего не случилось — пришелец выпрямился, сжимая «пробирку» в руке, вынул пробку на ремешках, тронул когтем содержимое и приподнял уши.
— Что-то достойное? — жрец повернулся к нему. Тот шевельнул ухом.
— Я возьму это в Шакху. Здесь хороший жир, но запах другой.
— У нас много жировых смесей, — сказал синвиец. — И красок…
— Краски выгорят в огне Шакхи, — перебил его жрец. — То, чем смазывают тросы, мы возьмём. Пусть Равные Куэннам назовут цену.
Гедимин мигнул.
— Эти смеси непросто сделать, — сказал синвиец. — Очень непросто. Они достойны обмена на лучшие вещи. Если бы привезли кейек или несгорающие верёвки…
Жрец зашипел. Из-под обмоток на руках ударил красный свет. Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Здесь нет ни кейека, ни верёвок. Но ещё осталась шихта. Если она недостойна…
— Я так не сказал, — быстро проговорил Скогн. — Пусть будет шихта. Я называю цену в пять весов.
— Пять весов за каплю жира? — Сэта дёрнул вибриссами, но светиться перестал. Гедимин облегчённо вздохнул.
— Капля внутри полого зуба. Резьба на нём стоит больше пяти весов битой скорлупы, — отозвался Скогн. — Но Синви — щедрый город…
Один из Сэта бросил на весы обрезок полой кости — ещё один «контейнер» с затычкой, чуть крупнее «пробирки» с жиром.
— В Шакхе достаточно зубов и резчиков. Забирай свою резьбу себе. Жир пусть будет перелит в эту кость. За него ты получишь три веса шихты. Мы надеемся, он стоит этой цены.
…Жира в «контейнере» в обрез хватило бы для смазки какого-нибудь подъёмника или сдвижного механизма ворот; из пригоршни шихты, полученной взамен, получилась бы небольшая чашка-шар. Но Гедимин терпеливо ждал, когда закончится торг, а все Скогны глазели на весы — и сармат видел, как тоготцы стискивают зубы. «Если всё пойдёт как надо, к списку добавится ещё один товар,» — думал он. «Значит, процесс пошёл…»
— Из Синви привезут ещё такого жира в длинных трубках, — сказал торговец, расправив плечи и развернув уши. — Хоть эта цена и невелика, но ради дома стекла…
— Мы скажем, если это будет нужно, — сдержанно ответил жрец. — Лучше было бы получить из Синви водяной металл.
— Его мало, — шумно вздохнул синвиец. — Как и жара в наших плавильнях. Если бы из Шакхи привезли для них кейек…
Гедимин ждал красной вспышки, но жрец только шевельнул вибриссами.
— Карлики готовы покупать кейек? Видимо, воровать его стало труднее. Передам твои слова вождям Шакхи. Если что — мастер Хетпу узнает их ответ.
Вепуат оглянулся на Гедимина, и тот увидел в его глазах торжествующий блеск.
— Если бы огонь не терял силу у великих вод, Сэта не платили бы за водяной металл, — в тон жрецу ответил синвиец. — Они бы, как раньше, жгли наши города. Хвала богам, теперь всё по-другому.
Красные пятна под обмотками всё-таки вспыхнули.
— Когда мы приходили, чтобы грабить? — Сэта с недобрым оскалом двинулся вперёд. — Ваше жалкое добро не стоит траты сил! Только вы…
— Heta! — Вепуат вскинул крылья. Только теперь Гедимин увидел, насколько они широкие.
— Здесь место для торговли, а не воспоминаний о вражде, — сердито сказал разведчик, глядя на расступившихся аборигенов. — Кто остался недоволен торгом?
Жрец Сэта наклонил голову.
— Да не вызовем мы ярость Пламени. Мы получили то, за чем пришли, и мы благодарны.
— И мы тоже, — быстро сказал Скогн. — Весь Синви благодарен Равным Куэннам.
…Гедимин стёр с поддона остатки пепла. В соседнем «отсеке» верещали, уже не пытаясь понизить голос, и сармат различал только самые громкие обрывки фраз. Синвийцы обступили предводителя и махали перед ним «контейнерами» с разными веществами. Жители Сэви сбились в плотную группу у стены и быстро, но тихо что-то обсуждали, оглядываясь на жителей Синви. Тоготцы, поговорив с Вепуатом, ушли в горячий цех. Оттуда выбрался Хассинельг и теперь неторопливо заворачивался в накидки и подтягивал завязки, развязанные в жарком помещении. Скогны встретили его почтительными жестами, но было видно, что они не торопятся идти с ним.
— Гедимин! — Вепуат, смахнув последние перегородки между «отсеками», отобрал у сармата поддон. — Дай, я отнесу. Ты видел? Тут у всех куча красителей. Нарочно так не подгадаешь! Я им сказал — не вышло продать Сэта, обменяйтесь со мной. Так что… Гедимин, у тебя не будет лишнего асбестового троса?