Он нырнул в обрыв — только мелькнула сверкающая дуга и шипастый конец хвоста. Гедимин встряхнул головой. «Говорить с Асгааном? Это они про что? Какой-то ритуал, как у Джагулов с их… живой атмосферой? Текк’ты, мать моя колба… Вот уж от кого не ждал!»
…Вепуат мигнул и наклонил голову набок, пристально вглядываясь в лицо Гедимина. Тот сердито сощурился.
— Говорю, что было. Надо мне выдумывать, sa hasu…
— Я ещё ничего не сказал, — быстро проговорил Вепуат, прикрывая ладонью глаза на стебельках, лезущие из-под перьев. — Так это первый раз, когда они… что-то сказали о богах? И ты… даже опознал имя? Яд-дро Сатурна…
Гедимин поморщился.
— Я думал, хоть у них нет дурацких традиций. Ритуалы… Вот только ритуалов мне не хватало. Мало было нелепых значков на стенах…
Вепуат посмотрел на потолок.
— Знаешь… Если что-то есть, это надо учитывать. Тебе ли не понимать… Говорить с Асгааном. Интересно, как это делается…
Глаза лезли из его брони, и Гедимин поморщился и отвёл взгляд. «Ходячая ксенобиота… Скорей бы уже сформировалось и улетело!»
— Неинтересно, — буркнул он. — И я это делать не буду. Айзеку ничего не говори.
Вепуат изумлённо мигнул.
— Не будешь⁈ Но Текк’ты… Им же работать!
— Так пусть работают, — отозвался Гедимин, недобро щурясь. — Как до этого. Без дурацких выдумок. Я-то думал, хоть они в своём уме…
— Зря ты это, — сказал ему в спину Вепуат. Гедимин не обернулся.
…Вепуат выглянул из-за печи, помахал на прощание стеклодувной трубкой и исчез в тёсном кольце «учеников»-Сэта.
— Чашки с ногами? Их делать удобнее вдвоём, — донеслось оттуда.
Гедимин, угрюмо щурясь, повернулся к четвёрке Джагулов. Один из них, пока сармат отвлёкся, успел снять со стойки трубку со скогнийским мундштуком и вертел её в руках. Поймав взгляд Гедимина, другой Джагул рявкнул на «разыгравшегося» и дёрнул за плечо, разворачивая к сармату.
— Ну? Какие новости?
Джагулы переглянулись.
— Буду делать чашки, — сказал Урджен, глядя исподлобья. — Покажешь, как подвешивать.
Джагзуу, одобрительно рявкнув, полезла в заплечную торбу и вынула здоровенную раковину со множеством отростков.
— Вот такое сделать можно? Знаешь, как?
— А мне чихать, — прорычал себе в вибриссы Джегех. — Самка в бусах, а я — нет⁈ Вот водяной металл, я принёс.
Он высыпал на выступ печи десяток крупных ульсеновых «капель». Рядом такую же горку высыпал Аджах.
…Ручки для подвешивания были приделаны криво, но крепко — «чутьё ремонтника» говорило Гедимину, что скорее расколется сам сосуд, чем что-то от него отломится. Налепленный на стенки орнамент — тонкая полоска красного стекла, выгнутая в кривой зигзаг — напоминала сармату график сигма-пульсации. Урджен и Джагзуу смотрели на подвесной кувшин и довольно скалились. Перед ним на поддоне лежало три ряда стеклянных бусин — шарики, диски, кресты, конусы, капли… Внутри бесцветного, красного и синего стекла сверкали металлические искры.
— Мне нравится, — сказал Джегех, глядя, как поддон задвигают в «холодный» отсек печи и закрывают за ним заслонку. — Цветные огни Гверрека.
— А нельзя сделать стекло крепким? — Джагзуу повернулась к Гедимину. — Не как redzennu, ладно. Как хорошая кость. Можно покрасить — можно, наверное, и укрепить?
Гедимин хмыкнул.
— Возможно. Надо выяснить. Есть чёрное стекло, оно очень прочное. Но эти печи его не потянут.
— Эти? — самка навострила уши и ткнула подвернувшихся сородичей, куда дотянулась. — Какие потянут?
— Для небесного металла, — Кут’тайри с горящими глазами выглянул из-за печи, и Джагулы с рычанием отступили к стене. — Самый сильный жар. Но на спину зверя их не поставишь.
— Мы умеем ковать небесный металл, — Джегех, оказавшийся ближе всего к Сэта, недобро оскалился. — И не зарываемся в норы!
— Ковать — не плавить, — отозвался жрец. — Речь о силе жара. У вас таких печей нет и не будет. Мои речи верны, мастер Хеттийиррн?
Гедимин сердито фыркнул.
— Не меряйся печами на занятии! С чёрным стеклом много возни. Попробуем закалить обычное. Может сработать. Но… — он покосился на «холодный» отсек. — Сначала должно нормально остыть. Джагзуу! Принесёшь позавчерашнюю чашку — попробуем на ней.
— Арррх! — самка радостно оскалилась и тряхнула гривой. — Урджен, слышал?
— Чего «Урджен»? — Джагул дёрнул вибриссами. — Не у меня. Ищи, где знаешь.
— Из хрупкого стекла рог не сделаешь, — самка наморщила нос. — Вот я ищу, как сделать прочнее. А ты что⁈
Гедимин подавил нелепую ухмылку. «Ну вот. Все заняты делом. А традиции — в ядерный могильник! Хм-м… а кто-нибудь пробовал закалить равнинное стекло? У литейной станции есть такой режим. Лицевые щитки… Интересно, их закаливают? Не выяснял, а зря…»
…Вепуат рассеянно смотрел мимо него и едва заметно хмурился.
— Закалка? Не, не знаю. Повтори ещё раз — что там было про бусы? Говоришь, Джегех фыркал?
Гедимин растерянно мигнул. «Он что, всё, кроме этого, прослушал?»
— Ну да. Видно, шаману не понравились бусы. Чашки — ещё туда-сюда, а бусы — совсем, — он криво ухмыльнулся и выразительно пожал плечами. — Не разберёшь этих… жрецов! Сэта, вон, весь город обвешали…
Вепуат не ответил на его ухмылку, только сильнее нахмурился и озабоченно потёр шлем.
— Джаарган — не дурак. И не болтает попусту. Что-то он чует… что-то очень тревожное. Значит, бусы… Надо завтра спросить Урджена, что ему снилось.
Гедимин тяжело вздохнул и потянулся к височным щиткам. «Сначала мозг жарится на всех лучах, потом из него лезет бред. Надо чаще прикрывать шлем, не то сам таким же стану.»
…Текк’т открыл пасть, выпуская Гедимина в туннель, соединяющий две пещеры. В красном сиянии термочаш сармат увидел четырёх гигантских змей. Они «прорастали» из стен пещеры и свисали над её дном, медленно покачиваясь. Когда Гедимин повернулся к ним, взгляды сошлись на нём.
— Сыпьте камни, — скомандовал сармат, указывая на пол, припорошенный жёлтым гравием. Из дальнего туннеля выглядывала стопка «бетонных» пластин. Разобранную обшивку затолкали туда; внутренним конструкциям там места уже не хватило. «Двое собирают, один спускает, один держит,» — думал Гедимин, оглядываясь на широкую шахту. «Дело пойдёт медленнее. Но тут и нельзя спешить. Главный блок — не склад и не барак…»
— Ты говорил-Асгаан? — спросил Текк’т. Гедимин мигнул. Только сейчас он заметил, что никто из гигантов не двинулся с места.
— Да, — ответил сармат, махнув рукой в сторону ромба, начерченного на скале. — Вот его знак. Можно работать.
Ему было не по себе, когда он смотрел в многозрачковые глаза. «Проведённый ритуал от непроведённого не отличается,» — успокоил он себя, подавляя шевельнувшуюся совесть. «Пусть думают, что провёл. Им спокойнее.»
Текк’т, резким выпадом коснувшись расчерченного камня, извернулся и нырнул в скалу. Пещера загудела.
— Камни! Сыпать камни! — донеслось уже из-под свода, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Так и знал. Поверили. Потому что проверить невозможно. Потому что ритуал ни на что не влияет.»
Чей-то взгляд обжёг ему спину. Сармат не стал оборачиваться, только остановил руку, потянувшуюся к виску. «Шлем закрывать сейчас нельзя. Идёт работа. А вот защитное поле поставлю.»
Он поднял руку, растягивая от стены до стены непрозрачную плёнку. Фантомное жжение пропало.
…Текк’т зажал в пасти тектоновую пластину, повёл головой, примеряясь — и точным движением состыковал её с другой. Второй двинулся ему навстречу, шипы тихо щёлкнули, погружаясь в пазы, и змеи на секунду замерли, держа пластины за края. Третий Текк’т качнулся к ним, выматывая из скалы виток за витком, и опустил третью пластину в свободное гнездо. «Сейчас они их опус…» — Гедимин поднял генератор защитного поля, но растянуть под сводами «стропы» не успел. Три состыкованных пластины дрогнули, что-то заскрежетало, Текк’т мотнул головой, попытался сжать пасть, но конструкция уже вывернулась и летела к стене. Стропы запоздало повисли, дёрнули её за пойманный край, вырвали одну пластину, — Гедимин успел это увидеть, когда падал ничком и вжимался в камень. Рядом загрохотало.
Он рывком выпрямился, ошалело мигая. Всё, что могло упасть, уже упало. Две пластины снова разъединились. Они валялись на полу пещеры, с двух сторон от багровеющего над ними ромба. «Легли симметрично,» — машинально отметил Гедимин, глядя на обломки шипов, торчащие из выемок. «Сантиметр в сантиметр.»
Вырванная из конструкции пластина до пола не долетела — так и осталась висеть на белесой «стропе», мерно покачиваясь. Гедимин скользнул взглядом по уцелевшим шипам — они вышли из пазов аккуратно, их не выломало, и камень не треснул. «Те две — пока вон, после переплавки пойдут в верхний ярус,» — щёлкнуло в мозгу. «Эту — отложить. Взять новые. Никого не задело?»
Текк’ты вынырнули из скалы вокруг ромба — не целиком, только высунули головы. Ещё одна «всплыла» прямо сквозь орнамент. Серебристые глаза неприятно светились.
— Нет-говорил-Асгаан! — слова Текк’та еле-еле можно было разобрать сквозь оглушительный стеклянный звон. — Ложь! Гнев-Асгаан!
— Тихо! — Гедимин грохнул кулаком о кулак, подавляя дрожь. — Уронил камень? Бывает. Исправим. Знаю, как сделать. Больше не упадёт.
— Гнев-Асгаан! — гигантская бронированная дуга промелькнула в паре метров от сармата и ушла в скалу. — Нет-работа! Вниз! Вниз!
— Стой… — ещё одна дуга разминулась с Гедимином на метр, и он шарахнулся в туннель. Окликать было уже некого. Посреди пещеры качался каменный маятник — уползающий Текк’т зацепил висящую плиту. Гедимин машинально «поймал» её защитным полем, осторожно уменьшая амплитуду, пока пластина не опустилась на гравий. «Ушли,» — он шагнул на первый слой забутовки, прислушиваясь к тишине. «Нет-работа… Асгаан… Sa hasulu!» — Гедимин, болезненно морщась, оглянулся на красный ромб. Два обломка так и лежали с двух сторон от него — на неприятно одинаковом расстоянии. «Несчастный случай. Дурацкая случайность. Надо было сразу страховать, не ждать третьего сегмента…» Он покосился на широкий колодец, зияющий в потолке, и криво ухмыльнулся. «Работа сорвана. Ещё и отсюда выползать на когтях. Восемьдесят метров, мать моя колба