— А ты говорил — «зачем камни, зачем камни…», — Вепуат смерил Гедимина укоризненным взглядом и, расправив крылья, легко спланировал на заснеженный гребень. — Гнездо! Гедимин, почистишь снег?
— Отгони зверя, — велел сармат ближайшему Джагулу и скатился на землю. Сверху он видел среди наплывов лавы ещё два «гнезда». Их наклонило набок, но внутренние полости остались нетронутыми — лава застыла на верхних зубцах.
…Дно кратера остывало медленно — сарматы прикрыли его защитным полем, удерживающим тепло, и теперь, спустившись за красно-жёлтые зубцы, разглядывали стеклянные россыпи. «Руда» лежала слоями — то десяток сантиметров битой скорлупы, то раскрошенная пемза. Сквозь пар, собравшийся под куполом, Гедимин видел гигантского зверя и кочевников на его спине. Они вытаскивали из жилых «отсеков» лопаты и пустые мешки. Мешков было много — кажется, к делу приспособили даже помойные вёдра и теперь в спешке оттирали их снегом. Погонщики не помогали таскать инструмент — они стояли на панцире и пристально следили за кратером.
— Видел, сколько мешков? — Гедимин кивнул на живой холм. — Промышленные объёмы.
— Ага, — пробормотал Вепуат, думая о чём-то своём. — Интересно, почему Скогны… Наверное, погода пока не очень. Как только наладится… Да, впрочем, и Сэта, — реки-то везде текут…
Гедимин зачерпнул горсть шихты, стряхнул лишнюю пемзу и высыпал «руду» в мешок из защитного поля. «Вон там, между зубцами, ровная площадка,» — думал он. «Узкая, но места хватит. Главное — здесь тепло и нет снега. Не надо топить отдельный купол.»
— Накопаем — и я пойду испытывать, — сказал он Вепуату, сгребая шихту в мешок. — Во-он там. А ты смотри за Джагулами — чтоб близко не лезли и без нас не уехали.
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Без нас? Без нас они бы сюда не сунулись… Ты осторожнее там, Гедимин. Поломаешь камни — опять придётся чинить!
…На дне кратера звенела сгребаемая шихта. С сортировкой Джагулы не возились — гребли всё подряд. Гедимин пару раз слышал недовольные возгласы Вепуата — тот пытался объяснить, что пемза в шихте ни к чему, но через несколько минут плюнул и перебрался на ровную площадку между зубцами. Теперь он стоял над собранной шаровой мельницей и разглядывал её с опасливым интересом.
— А она небольшая, в общем-то… — Вепуат, наклонившись, приподнял агрегат и тут же выпустил, помянув спаривание «макак». Гедимин отодвинул его и заглянул под станину. «Вот сюда ещё утяжелитель…» — он придавил опору каменным обломком, нажал ладонью с другой стороны и довольно хмыкнул. «Дрожать будет, но не ускачет. Осталось прижать чем-нибудь мотор — и попробуем…»
— И ты эту махину думаешь раскрутить на тросиках? — Вепуат поддел пальцем тонкий серебристый канат. — Выдержат?
— Ничего прочнее тут нет, — пробормотал Гедимин, проверяя последний узел. Смотреть на агрегат ему было неприятно. «Будь время, доделал бы. Пару лет на изучение местного сырья, физики…» — он стиснул зубы и отвернулся. «Ладно. Работать будет. А большего не требуется. Зато — развалиться может с любого узла. Никаких люфтов делать не надо.»
— Отойди, — сказал он, разворачиваясь к Вепуату, и никого не увидел. Сдержанное хмыканье донеслось откуда-то сверху. Разведчик, нахохлившись, выглядывал из-за верхнего ряда зубцов.
— Защитное по-оле! — крикнул он, приложив ладони к респиратору. Гедимин сердито фыркнул и развернул генератор соплами к себе. «На случай отвалившейся детали. Что взрыва не будет, я вижу, а вот это не предскажешь.»
Поршневая машина загудела. С громким щелчком натянулись тросы. Гедимин шагнул назад, пристально глядя на станину. «Оценить уровень вибрации…»
Кованый цилиндр медленно прошёл четыре оборота и крутанулся назад, постепенно ускоряясь. Десять секунд, показавшихся Гедимину мучительно медленными, — и насечки на синем металле слились в непрерывную полосу. Станина зарылась в пемзу, и тряска прекратилась — только верхний рыхлый слой «грунта» едва заметно вибрировал. Гедимин смотрел, как блестит синий металл, и как подёргиваются тросы на пике нагрузки, — восемь оборотов в одну сторону, восемь в другую…
…Прежде чем накинуть трос на биконус, Гедимин проверил «асбестовое» волокно по миллиметру — и на ощупь, и сигма-сканером. Потом протянул Вепуату.
— И всё-таки я бы взял верёвку потолще, — пробормотал тот, растягивая трос между двух кулаков. Гедимин хмыкнул.
— Она ещё и на четверть не нагружена. Хочешь, я тебя на ней подниму?
Вепуат выпустил трос из рук и проворно шагнул за скалу.
— Вот после этого она и порвётся.
— То взорвётся, то порвётся… — Гедимин криво ухмыльнулся. Асаановые тросы ему нравились — как и выкованные из рэссены баки, тяжёлые, но прочные и устойчивые к истиранию. Всё остальное было гораздо хуже.
… — Гравий? Где ж его тут достанешь… — Вепуат растерянно огляделся по сторонам и поднял пригоршню пемзы. — Сойдёт?
— Давай, — Гедимин, раздробив кулаком пару чёрных булыжников, кинул их следом. — Проверим с частичной нагрузкой. Жаль, шары не доделал, — прокрутили бы с ними.
Он вспомнил о зеленоватом минерале, оставшемся в цеху, и о шестиметровом слое гравия по всей долине Элид. «Вот не взял с собой, а зря. Что пемза крошится от тычка, и так понятно. А вот более прочные породы…»
Поршневая машина снова загудела. Следом раздался низкий гул разгоняющейся мельницы и приглушённый каменный грохот. Пока Гедимин направлял сигма-сканер на барабан и привыкал к скорости вращения, обломки внутри раскрошило до мелкого гравия, и они перетёрли пемзу в песок. Сармат листал «сканы», выискивая на барабане царапины. «Так и знал — хрупкая порода. Ладно, потом проверю с тем минералом. Вот ему углы надо будет сточить…»
…Биконус ещё пару минут вращался, сбавляя обороты. Гул уже прекратился, только шуршал внутри пересыпающийся песок. Гедимин придержал агрегат ладонью и уже хотел вскрыть бак, как Вепуат, взмахнув крыльями, развернулся к кратеру.
— А ты чего — тоже копаешь? — удивлённо спросил он.
Только теперь Гедимин заметил, что битое стекло на дне ямы давно уже не звенит, и рычания Джагулов не слышно. Над дальним рядом зубцов навис сааг-туул. На его боках вздувались пузыри защитного поля, наполненные стеклом. Мешки со спины пропали. На загривке сидел одинокий погонщик. Все остальные — десятков пять кочевников — стояли среди красно-жёлтых скал, пристально глядя на сарматов. Подойти рискнули трое, вплотную приблизился один. Он стоял сейчас на краю испытательной площадки, держа в скрюченной руке связку чёрных когтей.
— Джаарган? — Гедимин шагнул навстречу. — Что случилось?
«Жрец» резко махнул рукой, выпуская из пальцев связку, и она повисла на станине смесителя.
— Знаки богов смерти, — глухо прорычал Джаарган, прижав уши и вздыбив гриву. — Ты их зовёшь. Так хоть зови правильно!
— Чего⁈ — Гедимин ошалело мигнул. Джаарган уже спускался на дно кратера, шурша и гремя всеми своими «цацками». Чёрные когти, выточенные из камня, покачивались на перекладине.
— Боги смерти, — пробормотал Вепуат, осторожно разрезая шнурок связки и обматывая каждый обрезок вокруг станины. — И верно — мы так и напрашиваемся. Гедимин! Оно тут работе не помешает?
— Сдвинь сюда, — машинально ответил Гедимин. Мозг просчитал, как поведёт себя агрегат с лишней «деталью», и только потом, оборвав расчёты, заискрил. Гедимин еле слышно выругался.
— Какие ещё боги⁈
Вепуат развёл руками.
— Ты же слышал. Джагулы… немного опасаются. Немудрено…
Гедимин сердито фыркнул и потянулся к «цацкам».
— Вот ещё кочевники не учили меня технике безопасности…
До когтей он не достал — Вепуат перехватил его ладонь двумя руками и крепко сжал.
— Не трогай! Ты же сказал — оно не мешает. А всем так спокойнее.
— Да чтоб вам всем… — еле слышно пробормотал Гедимин и развернулся к так и не открытой крышке биконуса. — Бери сканер и проверяй выход! Свяжешься с дикарями…
…Чёрные «когти» обратно никто не потребовал. Они так и висели у пояса Вепуата, иногда теряясь в чёрных перьях. Джагулы на них даже не смотрели — все, кто вылезал на броню сааг-туула, таращились на разобранные механизмы. Кто-то тронул когтем станину и тут же нырнул обратно в жилой «отсек».
— Эти штуки неопасны, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. — От пары оборотов ничего с ними не будет. Я не собираюсь их взрывать.
— Не снимай знаки, — отозвался Урджен, смерив его мрачным взглядом. — С богами нужна осторожность.
— Геджер не знает, что это, — донеслось из приоткрытого «отсека». — Думает, что не умрёт.
Гедимин досадливо поморщился.
— Хватит всюду тащить богов! Это просто механизмы. Могу научить делать такие же.
Люк «отсека» захлопнулся.
…Давать Джагулам один плавильный конус на всех Гедимин зарёкся ещё на первых занятиях. Стекло трёх цветов пришлось поделить на шесть тиглей, зато у печи на некоторое время стало тихо — «ученики» освоили вытягивание тонких цветных жгутов и нанесение плетёного орнамента и возились с заготовками чашек, изредка рыча друг на друга и меряясь изделиями. Проткнуть друг друга штырём или отгрызть голову больше не пытались. Гедимин следил за ними вполглаза из «шлюзовой камеры», сворачивая многослойный защитный купол и приделывая к нему вытяжные каналы. Внутри временной «печи» на прозрачных распорках висела стеклянная чашка. Её круглые бока были покрыты тёмно-синим сетчатым орнаментом.
«Следить за температурой,» — напомнил себе Гедимин, прикрывая дверь. Он видел, как из-за печи в коридор выходит Вепуат. «Ученики» Вепуата добрались до форм-многогранников, теперь каждый хотел сделать гранёный сосуд, — сармат-инструктор мог ненадолго отвлечься. «Я быстро,» — жестом сказал ему из-за двери Гедимин и закрыл её окончательно.
Горячий воздух копился под куполом защитного поля, и температура под лучом «термобластера» быстро возрастала. Гедимин смотрел на чашку. Стекло давно должно было начать светиться — и даже не красным, а оранжевым, но оставалось белесым, только немного помутнело. «Радикальное изменение свойств,» — озадаченно думал сармат, глядя на анализатор. «Непонятно, из-за чего. Вязкость увеличилась ненамного… Попробуем прогреть до температуры плавления.»